Кэролайн была объектом сплетен и намеков в течение многих месяцев после ухода Гарри. Правда ли, что ее муж оставил ее ради женщины помоложе, работавшей в его офисе? Слухи, слухи, слухи.

Она страшилась любого шага, который предпринимала вне своего дома. Страшилась всех этих приветливых улыбок, скрывавших под собой алчное любопытство. А теперь появился Дэниел. Улучшится ли положение, если она станет чьей-то новой любовницей, а не покинутой женой?

«Вряд ли, – думала она. – Я уже не перестану быть излюбленной темой обсуждения. Я не смогу иметь открытых взаимоотношений, будь то дружба или… нечто большее с Дэниелом. Школа, моя дочь, мои друзья, да и его дочь и его друзья – они не одобрят. Какое там одобрение? Они устроят кучу неприятностей!»

– Леди и джентльмены, нам придется на этом закончить экзамен. Просто оставьте свои тетради на столах, позднее их соберут, – произнес Дэниел повелительным тоном. – На лестницах включено аварийное освещение. Пожалуйста, идите медленно.

В аудитории поднялся приглушенный шум голосов, студенты переговаривались друг с другом. Никто из них не волновался о том, как отсутствие электроэнергии повлияет на их жизнь. Их единственной заботой был экзамен. Будут ли в порядке их оценки?

Или им придется вернуться и вновь сдавать экзамен?

Идя через холл, они не переставали обеспокоено бормотать.

Кэролайн собрала свои вещи, взяла парку. Она дождалась, пока большинство ее однокурсников покинули аудиторию и только потом встала и нащупала дорогу к двери. Она уже была готова выйти в холл, когда чья-то рука схватила ее за запястье и втолкнула обратно в комнату.

– Подожди здесь со мной, – прошептал Дэниел. – Через минуту мы пойдем вниз. Я не хочу потерять тебя.

– Но мне нужно будет ехать, и…

– Ш-ш-ш. Через минутку.

Кэролайн послушно стояла, чувствуя руку Дэниела на своем запястье, как мягкий наэлектризованный браслет. Она вдыхала запах крема для бритья и крахмала, который, несомненно, принадлежал Дэниелу, и молча упивалась его близостью. Сейчас этого было достаточно.

Когда ушли последние студенты, Дэниел взял Кэролайн за руку, и они спустились на первый этаж.

Снаружи ждала толпа.

Декан Гриерсон организовывал машины и водителей. Дэниел вызвался отвезти кого-нибудь, кто не имел транспорта, в любой район или пригород Филадельфии, и в результате Кэролайн обнаружила себя сидящей позади него в компании трех незнакомых ей студентов, которых надо было подвезти в Джемантаун. Они забрасывали Дэниела вопросами о случаях в его частной практике.

Кэролайн было приятно видеть, каким уважением пользуется Дэниел, но ее это ничуть не удивляло. Он легко и свободно говорил о преимуществах и невыгодах юридической практики в большой фирме и предложил вновь обсудить это с любым, кто захочет встретиться с ним в школе.

Когда молодые люди были доставлены к дому, который они снимали, и Дэниел нашел дорогу обратно к скоростной автомагистрали, Кэролайн сказала:

– Тебе нравится учить, правда? И не только в классе, а общаясь со студентами, направляя их и помогая им в работе.

– Да, это так. Это лучшая сторона профессии. Я и не думал, что буду заботиться о студентах, когда начинал преподавание. Просто мне стало понятно, что я больше не могу грабить себя в этой фирме.

– Ты был типичным трудоголиком? – спросила Кэролайн. – Двадцать пять рабочих часов в день?

– Ты поняла правильно. Я говорил, что делаю это для моей жены и дочери. Все так говорят. Но я почти не видел свою семью. И когда все это развалилось, и Элисон ушла, я не думал о ней неделями. Я глушил свою боль проклятыми проблемами клиентов.

– Надеюсь, теперь тебе уже легче. – Кэролайн повернулась и посмотрела на него. Она больше не хотела избегать вопросов. Что бы ни случилось между ними, она и Дэниел будут говорить об этом. – Ваш разрыв был очень болезненным?

– Нет, я не позволил ему быть болезненным. Я с головой погрузился в работу. Оставался в офисе до полуночи, приходил туда в выходные дни. Может быть, это смешно, но ни один человек в фирме не счел меня сумасшедшим. Ни один. Все они думали, что это было настоящее чувство. Если ваша жена причиняет вам боль, удалите ее и продолжайте жить, занимаясь главным – своей работой. Вот решение проблемы.

– Почему ты изменил направление? – Кэролайн взглянула на дорогу и добавила: – Кстати, о направлении: ты едешь не ко мне. Где мы?

– Эй, леди, я только шофер. А вы – тот, кто знает этот район, – ответил Дэниел, имитируя акцент филадельфийского водителя такси. – Ну как, похож я на водителя лимузина из Мейн-Лайн?

Кэролайн с облегчением засмеялась. Она в первый раз слышала, чтобы Дэниел шутил над своей боязнью Мейн-Лайн.

– Остановись у перекрестка, я посмотрю название улицы.

– Мне казалось, ты всю жизнь живешь здесь. Как же ты заблудилась? Я разочарован, Кэролайн. Следопыт из тебя еще тот.

– Я так увлеклась беседой, что и не заметила, куда мы едем.

Дэниел улыбнулся, но Кэролайн вовсе не шутила.

Он развернул машину к краю дороги и включил сигнальные огни. Кэролайн собралась уже выйти из машины, когда Дэниел притянул ее к себе и поцеловал.

– У меня есть карманный фонарик. Я пойду проверю.

Кэролайн ничего не сказала. Это был их первый поцелуй после Дня Благодарения, и он опалил ее нервные окончания так же, как и в тот раз. У нее закружилась голова.

– Ты выглядишь измученной, – сказал Дэниел, вернувшись обратно в машину. – Пропустить экзамен хуже, чем сдавать его, верно? Кстати, мы на Блэк Рок-роуд. Далеко ли отсюда до твоего дома?

Кэролайн взяла себя в руки и сказала ему, как ехать. Когда машина остановилась у обочины перед ее домом, она повернулась к Дэниелу.

– Ты хочешь войти?

– Да. Я хотел бы посмотреть, где ты живешь. Тогда я буду знать о тебе столько же, сколько ты обо мне.

– Ты веришь, что окружающая обстановка может рассказать о человеке? – Кэролайн направилась к дому по растрескавшейся бетонной подъездной дорожке, не выпуская руки Дэниела. – Мне стыдно, что ты видишь эту безобразную дорогу. Мое единственное извинение в том, что у меня нет…

– Не нужно извинений, Кэролайн. Я не оцениваю подъездные дорожки. Книги, пластинки и барахло, которое лежит на чердаке, – вот что раскрывает характер, ты разве не знала?

– О, дорогой, тебя ожидает множество улик. У детей полно пластинок, и в каждой комнате дома есть книги, но не все они мои. Старайся не судить меня строго, когда увидишь жемчужины вроде «Том Свифт и его электронная бабушка». – Скрипнула открываемая дверь, и Кэролайн пропустила его внутрь. – Они принадлежали моему отцу. Честно.

Электричества все еще не было. Кэролайн взяла Дэниела за руку и провела в кухню, где усадила его на стул возле стола, а сама стала нащупывать свечи, которые хранились в китайском шкафчике для подобных случаях. Достав пять или шесть свечей, она расставила их по комнате.

– Не хочешь ли чего-нибудь выпить? – спросила она. – Я думаю, что хотя электричества и нет, но один раз открыть холодильник можно. Пиво, легкие напитки, белое вино, фруктовый сок?

– Пиво, пожалуйста.

Дэниел наблюдал, как Кэролайн двигается по кухне. Трудно было судить при скудном освещении, но кухня казалась большой и уютной, не такой прилизанной и забитой всякой техникой, как он представлял себе.

Кэролайн села напротив него, придвинула к нему бутылку пива и стакан и взяв свой стакан вина. Она была прекрасна в мерцающем свете свечей: глаза стали темными и таинственными, рот, окруженный тенями, казался выгравированным. Дэниел знал, что смотрит слишком пристально, но ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал, как учащенно забилось его сердце.

Кэролайн заговорила, и ее обычное контральто звучало туманно и странно. Так же странно Дэниел чувствовал себя здесь с ней, в ее доме, в темноте.

– Спасибо, что подвез, Дэниел. Ты потратил массу времени, отвозя меня домой из Филадельфии.

– Всегда к вашим услугам, мадам.