Царь смотрел посланнице прямо в глаза, она не отводила взгляд. Казалось, это безмолвное состязание не закончится никогда.

-- Полагаю, Менхеперра тоже уже обо всём этом знает? -- спросил царь.

Анхнофрет кивнула.

-- Хорошо. Надеюсь все то, что ты сейчас сказала, разделяет и фараон. В любом случае, судьба наших взаимоотношений зависит от мудрости обеих сторон. Ты понимаешь меня?

-- Да. Понимаю.

-- Это хорошо. Теперь покинь меня.

Оставшись один, царь потёр виски кончиками пальцев. Потом налил вина в серебряную чашу, не разбавляя. Поднёс к лицу, но не выпил, долго смотрел в кроваво-красное зеркало. Он вспомнил слова Птолемея, сказанные им после возвращения из Египта:

"Царица и Ранефер -- прорицатели, беспрекословно верящие в таинства. Их влияние на Тутмоса очень велико, но не абсолютно. А Менхеперра верит в свой меч".

* * *

-- Не отступай ни на шаг, Ипи! -- сказать, что Величайший был в бешенстве -- не сказать ничего, -- выжми из этих диких мужеложцев всё, что можно, и ещё больше! Ни хека отступных, ни коня, ни аруры[91] земель! Ничего! Наглецы! Вероломные гиены! Никакой выдачи пленных! Всех презренных пиратов провести связанными через Уасит! Дабы неповадно было!

-- Будет война, -- спокойно ответил Ипи, -- мы уже многократно обсудили это. Всё же Александр -- прямой потомок не Избавителя, обученного многомудрой Йахухотеп, а отца его, Секененра Отважного. Который малым числом сокрушил нечестивых поклонников Апопа у неприступных Врат Меннефер. Заплатил своей жизнью за победу и за то, чтобы его сын объединил Священную Землю. И тому, в чьих жилах течёт столь славная кровь, ты предлагаешь позор? Секененра бы выбрал славную смерть в безнадёжном противостоянии.

-- Да наплевать! И чей он потомок -- на это я тоже плевал с пилона Ипет-Сут! Хотят войну, получат! А именно разгромом она и закончится! Напрасно мы с ними церемонились, вот к чему это привело! Погиб Ранеб! А сколько ещё доблестных воинов, включая твоих Хранителей, отправилось в Землю Возлюбленных до срока? Не вижу никаких выгод от того, что эти дикари топчут твердыню Геба! Нищие разбойники, они ничего не могут нам дать, они способны лишь сеять смерть и разрушение. Я не понимаю, почему вы так за них держитесь. Не понимаю...

-- Бабили, Величайший! -- ответила супругу Мерит, опередив брата, -- Верховный Хранитель и ты сам подготовили всё к этому походу. Походу, который определит судьбу земли Рек, Текущих обратно. Навеки, да помогут нам Нетеру. Война с Александром сделает его невозможным. Мы могли бы найти общий язык с эллинами, мы увидели это с первого взгляда. С Бабили -- никогда. Да и благодаря сказанному Энилом, сможем избежать ошибок, которые могли бы совершить. Теперь мы никогда не позволим возвыситься одному на руинах другого. Всё Двуречье -- цена! На тысячелетия! Потому судьбу Бабили надо решать сейчас, когда все так благоприятно складывается.

-- Благоприятно? Воевать, оставив за спиной этих нечестивцев? К тому же поход на Бабили отложится на год, не более.

-- Не думаю, -- покачал головой Ранефер, -- схватимся с эллинами, увязнем надолго. В драку влезет Циданта, а это уже серьёзно.

-- Не влезет, не такой он глупец. К тому же -- ты хатти знаешь. После того, как Александр нарушил договор с нами, скреплённый именами Нетеру и эллинских богов, они запросто посчитают себя свободными от всех клятв и договоров. По их же лицемерному закону. Увидишь, сезона не пройдёт, они пришлют посла искать мира с нами, а то и поддержки. Догадайся, против кого?

-- Всё равно, Величайший. Во-первых, война не обойдётся без потерь. А во-вторых, за этот год бабили подготовятся лучше, Наймут отборное войско Элама, убедив, что они следующие.

При этих словах Мерит улыбнулась, и хорошо, что улыбку эту не мог видеть никто из людей Элама. Ранефер продолжал:

-- Александр лихо заключает союзы с нашими врагами. Пошлёт своих корабелов в Бабили, и те там выстроят флот.

-- Мы и его сожжём.

-- Обломки загородят Пурату.

-- Ипи, -- раздражённо спросил фараон, -- это твои домыслы, или очередное видение?

Ранефер неопределённо помотал головой.

-- Тутимосе, -- обратилась к супругу Мерит, -- Владычица Истин неспроста привела их...

-- Я слышал это тысячу раз, -- отмахнулся фараон, -- и даже не спорил с вами, хотя вы так и не смогли убедить меня, что для Та-Кем есть в пришельцах какая-то выгода.

Ранефер шумно вздохнул, всем своим видом выказывая раздражение от необходимости в очередной раз возвращаться к давно обговорённому, но вставить слово не успел.

-- Знаю, что ты сейчас хочешь сказать, -- обратился к нему фараон, -- и сразу говорю -- не трать впустую слов. Вам с Мерит так нужны их писцы и ваятели? Да никуда они не денутся, когда я приду с войском в Киццувадну! Посмотри на Сенмута. Разве он изменил своё отношение ко мне после смерти Самозванки? Нет. Тихо ненавидит и боится. Знает, что живёт в долг, паче теперь игры в заговоры плохо отразятся на здоровье. Но немного золота в утешение от неприятного ощущения острия хопеша возле шеи и Сенмут делает то, что ему велят. То, что он умеет делать хорошо. Строит дворцы и храмы. Так же будет и с эллинами.

-- Не будет, -- упрямо покачал головой Ипи, -- не тот народ.

-- Да ну? -- хмыкнул фараон, -- а мне тут Анхнофрет недавно рассказала другое. Пришли в земли эллинов некие персы, привели их к покорности, обложили данью. Эллины даже служили в воинстве персов. С большой выгодой для себя, ибо, как говорят, восточные цари, наследники нечестивца Паршататарны, платили наёмникам щедро. Почему уже сейчас акайвашта заселили большой квартал в Уасите? А в будущем ещё больше их покинут свою нищую родину. Они рассуждают практично. Где сытно, там и родина.

Ранефер молчал, а Мерит-Ра медленно покачала головой. Тутмос заметил это и с ещё большей твёрдостью в голосе продолжил:

-- Я редко приказываю тебе, при наших разногласиях стараюсь переубедить, хотя обычно получается наоборот. Но теперь я требую исполнить мой приказ -- никаких уступок. Главного пирата будем судить в Пер-Маате. Пусть царь македонян узрит справедливость Священной Земли.

-- Нет, -- твёрдо ответил Ипи, -- я категорически против. Прости, Величайший, я не могу выполнить твой приказ.

Тутмос вскипел, пальцы непроизвольно сжались в кулак... Разжались. Минуту он молчал, пытаясь побороть Ранефера в поединке взглядов. Мерит порадовалась тому, что кроме них троих никто при разговоре не присутствует. Не следует никому знать, что кое-кто может себе позволить спокойно отказывать Величайшему в выполнении его приказов.

-- Но почему?! -- искренне недоумевал фараон, -- как ты можешь быть на его стороне?

-- Я не на его стороне, -- спокойно ответил Ипи, -- но какой смысл в суде, который он заранее назовёт несправедливым?

-- Какое нам дело до того, что он там подумает?

-- Стоит ли вручать фальшивое золото и перетяжелённые кости опытному мошеннику? Те, кто уже ушёл в Землю Возлюбленных, назад не вернутся в любом случае, осудишь ты преступника или нет. Но если Александр не ощутит вины, за преступления своего военачальника, то просто превратится в ещё одного явного нашего врага. Не скрою, явный враг во многом лучше тайного, но сейчас я ещё вижу возможность вообще избежать вражды.

-- Уступками? -- недовольно бросил фараон.

-- С какой стороны посмотреть. Я собираюсь передать Филоту Александру. В темнице Уасита он превратился бы в мученика, пострадавшего за интересы эллинов и македонян. Нельзя давать умному врагу мошенничьи кости.

-- Ипи, -- фараон снисходительно хмыкнул, -- иногда ты меня удивляешь. Ты судишь с вершины своего опыта и посмотри на поступок Филоты глазами "миролюбивого" Александра. Ты что, рассчитываешь, что Филоту казнит Александр? Ты хочешь заставить очень ловкого и опытного мошенника выпороть самого себя! Ну да, мой царственный, хотя ну о-очень младший брат, наивен, как ребёнок!