шаться по-разному.
Работы Гриценко в кино хоть их и много, неравноценны. Актер убеди
тельно сыграл самоуверенного, эгоистичного руководителя эксперимен
тальных полетов Аагина («Барьер неизвестности»). Он был достоверен
в роли мнимого инженера Миллера, на самом деле главы шпионско-
диверсионного центра («Два года над пропастью»), не поскупился на ха
рактерные детали, излагая историю темной жизни пособника шпионов
Измайлова («Человек без паспорта»). Но все же это были эскизы к воз
можным характерам, чем состояшиеся художественные образы.
Основные роли Гриценко в кино, кроме Рощина и Каренина: Гра
цианский в экранизации романа А. Леонова «Русский лес», эпизоды
182
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
в «Шведской спичке», «Большой семье», и последняя работа - Маркелов
в «Журавушке», экранизации повести М. Алексеева «Хлеб - имя суще
ствительное», сделаны на материале произведений литературы.
Степень необходимости широкого обращения к экранизациям, неиз
бежность потерь при этом. Отличие художественного языка прозы и экра
на - все это также темы острых и обстоятельных дискуссий. Но актеры
нередко расходятся с критиками, эстетиками.
Несмотря на то, что художественный язык прозы действительно силь
но отличается от художественного языка экрана, они часто и охотно
берутся за экранизации. В пристальном интересе к экранизациям выра
жает себя стремление к подробным и глубоким характеристикам пер
сонажей, к тем качествам драматических характеров, которыми в боль
шей степени и чаще располагает проза, нежели собственно сценарная
литература.
Судьба Рощина, к примеру, согласно замыслу А.Н. Толстого, раскрылась
на экране как судьба многих представителей его класса, тех, что трагиче
ски преодолев боль утраты родины, такой, какой она им представлялась
прежде, ценой крови, «безвестных и молчаливых мук» открыли ее заново,
рождающуюся для счастья и добра. Человек и родина, человек и история,
человек и народ - только так может быть выявлена до конца духовная
правда о персонаже.
Каренин, Рощин, Грацианский дали возможность Гриценко рассказать
о судьбах людей, ясно представляя себе их прошлое и будущее, станов
ление их взглядов на жизнь, развитие их чувств, дать углубленное иссле
дование человеческих биографий, мыслей, чувств, социальных, историче
ских, психологических условий существования характеров…
Вахтанговцев всегда манило кино.
Так было и в двадцатые - тридцатые годы, когда в кинематограф приш
ли Б. Щукин, Р. Симонов и другие. Так и сейчас: трудно назвать сколько-
нибудь значительную картину, в которой бы не снимался хотя бы один
вахтанговец. М. Ульянов, Ю. Яковлев, В. Этуш, Ю. Борисова - вот не
сколько из многих имен.
Вахтанговцы принесли на экран великолепное актерское мастерство
и любовь к театру. В мастерстве вахтанговцев не только вкус к разным
жанрам, чуткость к стилю, но и понимание того, какой выразительной
и воздействующей силой обладают гротеск, эксцентрика, буффонада.
В основе мастерства вахтанговцев - свобода, легкость во владении мно
гими художественными средствами, приемами. Цель этого мастерства -
искусство страстной идейности, убежденность в том, что «с художника
спросится» за все, что сделано им. Не «предавая» театр, вахтанговцы
183
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
почти неизменно остаются в той или иной мере «театральными» на экра
не, не нарушая при этом законов киноискусства.
В этом секрет их мастерства, источник оригинальности и художествен
ной убедительности.
Впрочем, вахтанговцы разумно и интересно дополняют друг дру
га в кино, как будто сознательно разделяя между собой основные черты
стиля любимого театра. М. Ульянов более других узнаваем, в его героях
часто живет частица личности самого исполнителя. В. Этуш озорно де
монстрирует на экране щедрость комедийных средств, сохраняя наивную
серьезность в абсолютно нелепых, буффонных ситуациях. Ю. Яковлев из
ящно и элегантно переходит от одного жанра в другой, знакомя зрителей
то с романтическими, то с лирическими, то с сатирическими характерами.
Творческий диапазон Гриценко в кино еще шире: по-вахтанговски смело,
парадоксально изображает он противоположные крайности человеческих
эмоций, исканий мысли, поворотов судьбы.
Можно даже сказать, что Гриценко - самый «вахтанговец» в кино.
Его связь с театром неприкрыта и откровенна, его склонность к художе
ственному преувеличению очевидна. Он не боится показаться слишком
смешным или слишком драматичным, потому что более всего ненавидит
невыразительность и бесцветность, отрицая искусство бесформенное
и бессодержательное.
Если говорить о том главном, что принесли в кино вахтанговцы - сна
чала непосредственные ученики Вахтангова, затем ученики его учеников -
то это именно страстность в отстаивании искусства высоких идей и ярких
художественных форм.
«Ну что же тут спорного? - возразят мне. - Кто станет отрицать важ
ность идейного, яркого искусства, зрелого профессионализма в актер
ском творчестве?» Теоретически - никто.
И в то же время несомненно, что вопрос о высоком мастерстве, о зре
лом, уверенном профессионализме - вопрос из вопросов нынешнего
актерского дела, и не все здесь до конца ясно, не во всем достигнуто
единство теории и практики.
Анна Образцова
184
