Литмир - Электронная Библиотека

«Живой труп». Петушков - Михаил Дадыко,

Протасов - Николай Гриценко, Александров - Анатолий Кацынский

87

Вахтанговец. Николай Гриценко - _49.jpg

Вахтанговец. Николай Гриценко - _49.jpg

ВАХТАНГОВЕЦ

Николай Гриценко

«Живой труп». Маша - Ирина Бунина, Федя - Николай Гриценко

88

Вахтанговец. Николай Гриценко - _50.jpg

Вахтанговец. Николай Гриценко - _50.jpg

ВАХТАНГОВЕЦ

Николай Гриценко

купца Молокова. «Боже! Николай Гриценко! 1957 год. Я - студентка

театрального училища имени Б.В. Щукина при театре имени Евг. Вахтан­

гова. Курс В.А. Этуша. Итак! Учиться и учиться... А учиться было у кого:

Б. Захава, Е. Алексеева, Ц. Мансурова, Ю. Катин-Ярцев, А. Борисов,

В. Щлезингер... Да всех и не перечислишь - одни звезды, говоря сегод­

няшним языком, а проще говоря, гении русской культуры. Вот таким был

театр шестидесятых - мой родной Театр Вахтангова. Его знали и любили

не только дома, но и за границей. Училище и театр были одним целым.

Все события, которые происходили в театре тут же становились извест­

ны нам и наоборот. Рубен Николаевич Симонов, главный режиссер Театра

Вахтангова, прекрасно знал, кто хорошо поет. Ему нужны были две сту­

дентки, которые хорошо пели и танцевали. И нас, двух студенток третьего

курса приглашают на роль Маши в «Живой труп» Л.Н. Толстого. Как сей­

час помню - длинный стол во главе с Рубеном Николаевичем, напротив

меня сидит мой бог - Николай Олимпиевич и я слышу голос: «Читает

Ирина!» Произошло то, что должно было произойти. Л.Н. Толстой по­

мог мне объясниться в любви к Коле. Мне было так хорошо в эти минуты

и я думаю, что именно с этого момента я почувствовала всю прелесть на­

шей профессии.

Последний, 4-й курс - шла работа над дипломным спектаклем «Горячее

сердце» Л.Н. Островского и параллельно - работа в театре. Танец, вокал.

Потом все произошло стремительно быстро. Я - актриса Театра Вахтан­

гова. Меня поселили в театральное общежитие - в комнату над коменда­

турой театра, еще с одной актрисой, а через стенку живет мой бог, мой

Федя Протасов! И вот, однажды, раздается телефонный звонок: «Ирочка,

давайте поедем, погуляем на природе. Я жду вас!» Ну, а что было дальше,

легко представить. Дальше, как в романсе «В час роковой, когда встретил

тебя, трепетно сердце забилось во мне, страстно, безумно тебя полюбя,

весь я горю, как в огне...»

Сейчас я понимаю, что ничего нет вечного на этом свете. И огонь мож­

но потушить и его потушили: или он, или я, или окружение. Наверно,

кому-то и зачем-то это было нужно. Одно могу сказать: любовь надо бе­

речь. Она бывает один раз в жизни.

У нас на Украине день святого Николая всегда празднуют. В этот день

он всегда со мной. Я за эти 50 лет, которые пролетели, как один день,

лучше, чем он, никого не встретила!

Ирина Бунина

89

Николай Олимпиевич Гриценко -

подлинный вахтанговец

По созданным им сценическим образам, в которых психологическое

правдоподобие естественно сочеталось с ярким, зачастую острогро­

тескным рисунком роли можно было судить о стиле Вахтанговского теа­

тра и, шире, о творческом методе Е.Б. Вахтангова. Казалось бы, два несо­

вместимых понятия жизненная достоверность и театральная условность -

были основными художественными константами артиста. «Что такое

вахтанговское?», — ломают голову многочисленные теоретики и практи­

ки театра; Н.О. Гриценко предельно четко, ясно и вдохновенно ответил

на этот вопрос своим творчеством.

Все начиналось со студенческой скамьи в Училище им. Щукина, когда

среди других его показов самостоятельная работа по рассказу А.П. Чехо­

ва «Жилец» оказалось настолько удачной, что он был привлечен на работу

в Вахтанговский театр задолго до окончания училища. Кстати, «Жильца»

Гриценко играл, находя все новые и новые краски, с огромным успехом

на эстраде (в партнерстве с В.А. Покровским) до конца своих дней. Вели­

колепная фантазия артиста, искрометный комедийный дар, неуспокоен­

ность на достигнутом, все это, помноженное на необыкновенное трудо­

любие, открыло ему дорогу на большую сцену.

В 1940 г. по окончании Училища Н.О. Гриценко уже официально был за­

числен в труппу театра. Поначалу он играл небольшие комедийные роли,

в которых ярко проявлялся его незаурядный импровизационный дар. Вме­

сте с художником он искал смешные детали костюма своего персонажа,

не чурался достаточно рискованного грима. Известно, что он часами от­

рабатывал перед зеркалом внешний облик своего персонажа, каким бы не­

значительным он ни был по ходу сюжета, его мимику, его походку. Но все

самые смелые фантазии артиста всегда были оправданы внутренней ло­

гикой развития образа, подсмотренного в реальной действительности,

выхваченного из самой гущи жизни. Именно поэтому все его персонажи,

даже самые нелепые и диковинные, были в высшей степени убедительны.

Редчайшую изобретательность проявил Гриценко, создавая образ быв­

шего золотопромышленника Молокова в спектакле «На золотом дне»

(постановка А.И. Ремизовой). Необычайных размеров живот, свинячьи

глазки, сизый от беспробудного пьянства нос, заплетающаяся речь - все

работало на создание комедийного персонажа. Благодарный зритель­

ский прием ему был обеспечен, когда он, спасаясь от кредиторов, нырял

90

ВАХТАНГОВЕЦ

Николай Гриценко

«Конармия». Вытягайченко

91

Вахтанговец. Николай Гриценко - _51.jpg

Вахтанговец. Николай Гриценко - _51.jpg

ВАХТАНГОВЕЦ

Николай Гриценко

В Париже. 1964 г.

под низкий диван, где непостижимым образом умещалась его грузная

фигура. В том же 1955 году, буквально спустя несколько месяцев, он соз­

дал совершенно иную по амплуа роль - героя Гражданской войны, леген­

дарного, умного, изысканного Олеко Дундича в одноименном спектакле

(постановка Р.Н. Симонова). Ничего от прежних образов, новая грань даро­

вания. Удел немногих - божественный дар перевоплощения. Отныне в его

творчестве шли рука об руку два типа персонажей, взаимообогащая и до­

полняя друг друга: острохарактерно комедийный и лирико-героический.

В его исполнении Князь Мышкин («Идиот», постановка А.И. Ремизовой) -

поразительный сплав трагического и комического. Актер не боялся вы­

водить своего героя в смешном свете, добиваясь при этом потрясающей

достоверности. Смешная (если можно назвать ее смешной) наивность «не

от мира сего» придавала образу Мышкина в обрисовке Гриценко необык­

новенную привлекательность. И снова - поразительный феномен перево­

площения, почти одновременно были сыграны две совершенно разнопла­

новые роли: испанского гранда Дон Гуана в «Каменном госте» (постановка

Е.Р Симонова), бесшабашного повесы, отважного забияки, страстного лю­

бовника, и Степана Казанца, бывшего фронтовика, передового комбайнера

в пьесах «Стряпуха» и «Стряпуха замужем» (оба спектакля - в постанов­

18
{"b":"270148","o":1}