трел? Как он не боялся их? И ведь все оправданно, все от сути характера,
и все так неожиданно, что только диву даешься.
Должен сказать, что актеру убедить в правде образа публику нелегко,
но возможно. Критику, особенно тех искушенных театроведов, которые
приходят на спектакль с солидной долей скепсиса и «всезнания» теа
тральных и околотеатральных дел, убедить еще труднее.
Но поразить, потрясти своим искусством товарищей, заставить
их не узнать себя, снова и снова открывать им поистине неистощимые
9
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
тайники свой индивидуальности - это способность просто невероятная.
И Гриценко обладал ею в полной мере. Неподражаемый авторитет его та
ланта был признан в Вахтанговском театре, с каждым годом он расцве
тал и креп, как актер, удивляя нас неслыханным богатством превращений,
многоцветным калейдоскопом характеров.
Когда он приступал к какой-нибудь репетиции, большой или маленькой,
у многих его товарищей, занятых по горло собственными делами и забо
тами, возникала острая необходимость прийти в зал и увидеть его новые
открытия.
Перевоплощение было и остается высшим пилотажем театра, это такие
«бочки», «иммельманы» и «мертвые петли», которые по плечу лишь на
стоящему ассу сцены.
Так вот, Николай Олимпиевич бы по-своему уникален и универсален.
Для него не было преград и пределов. Он мог изобразить бесконечное
множество различных походок, голосов, акцентов, движений рук, выра
жений глаз - его пластика была непревзойденной.
Иногда, в добрую минуту, он, веселясь и озоруя, рассказывал и показы
вал увиденное за стенами театра, и перед нами открывался целый много
населенный мир человеческий, запечатленный словно в живой фотогра
фии. И эта бесценная кладовая, этот золотой запас впечатлений помогали
ему создавать самые невероятные, разноплановые характеры, которые
вошли в историю театра.
Из книги Михаила Ульянова «Я работаю актером»
10
«Мадемуазель Нитуш»
и другие французы
11
1944 год. Москва
До конца войны остается чуть больше полугода. После блокады Ленин
града и эвакуации в Свердловск, я попадаю в театральную Мекку.
Мне шестнадцать лет. Я заканчиваю школу в Дегтярном переулке, а, напро
тив, через улицу Горького, в переулке Садовских, играет, вернувшийся из Ом
ска Театр им. Евг. Вахтангова - моя первая и, увы! пожизненная любовь.
Играет Рубен Николаевич Симонов - лучшего я не увижу - Сирано де Бер
жерака, Алексей Дикий - лучше не бывает - генерала Горлова во «Фронте»
Корнейчука и, наконец, выходит лучшая за всю мою долгую театральную
жизнь премьера «Мадемуазель Нитуш» Ф. Эрве в постановке Р. Симонова
с оформлением Николая Акимова и с, опять-таки, скажу нескромно, с луч
шей актрисой в главной роли за все мои 70 лет - Галиной Пашковой.
Не буду отходить от превосходных степеней. В этом волшебном спекта
кле я увидел во втором акте в маленькой сцене артиста, которого и сегод
ня, спустя много лет, я считаю непревзойденным мастером перевоплоще
ния. Речь идет о Николае Олимпиевиче Гриценко.
Рядом с ним я мог поставить только трех актеров - Николая Хмелева,
Николая Черкасова и Юрия Яковлева. Но никто из этой чудесной трой
ки не ставил себе задачи быть на сцене неузнаваемым, а Гриценко ставил.
Он сам мне говорил об этом в 60-х годах, когда мы познакомились и на
мечали постановку на телевидении эффектной пьесы «Хорошо сшитый
фрак», где Николай Олимпиевич должен был играть пять непохожих друг
на друга ролей. Пьесу зарезали на корню.
Но вернемся к «Мадемуазель Нитуш» 1944 года.
Во втором акте в сцене «В театре» Дениза-Пашкова читала монолог,
я запомнил его на всю жизнь:
Ты спишь, Дениза, грезишь ты.
Цветистым кружевом видений
К тебе летят из темноты
Театра радостные тени.
Так вот он, вот, тот чудный мир,
Где все подвластно лишь поэтам,
Тот мир, где Вилиам Шекспир
Создал «Ромео и Джульетту».
И появлялись герои французских классических пьес - Фигаро, Скапен,
Мадам Сен-Жен, Адриенна Лекуврер... И вдруг, в мир классического
12
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
театра врывались герои американских кинобоевиков. Голливуд в послед
ний год войны властно захватил пуританский советский экран, просто
завоевал его действительно хорошими фильмами.
Студенты Щукинского училища, выпускники - Ю. Стромов, Е. Федоров,
К. Юдин, Я. Смоленский разыгрывали пародийный музыкальный этюд
на песенку из голливудской комедии. Возглавлял эту компанию молодой
артист театра Николай Гриценко. Он пел с очаровательным американским
акцентом:
«...С горячей любовью
В талант мы ваш влюблен
Мадмуазель, ай лав ю
Поем мы в унисон».
А будущие звезды отечественного театра подхватывали:
«...А если наши танцы
Понравились для вас,
Мы просим по-американски
Чтоб вы по-русски хлопали для нас».
А танцевали как! А как плясал Гриценко, как слушала его Галина Пашкова!
К сожалению, Гриценко не долго играл эту пародийную зарисовку.
Владимир Георгиевич Шлезингер, автор стихов, человек уникального
остроумия и музыкальности, сменил достойно «корифея голливудских
звезд». А Гриценко стал дублировать В.Г. Кольцова в роли Шамплатро.
Два слова об этом актере. Под гримом он был очень красив - недаром
много лет бессменно играл Кристиана в «Сирано де Бержераке». Гри
ценко же не нуждался ни в каком гриме - он был молод, красив, статен
и обаятелен.
И при всем этом, он, как и Кольцов начинал с характерных ролей.
И вот эти два хар-р-рактерных артиста встретились как партнеры в ко
медии Шкваркина «Проклятое кафе» - назывался этот спектакль на сце
не Театра им. Евг. Вахтангова «Последний день». Это был спектакль,
который я имел возможность наблюдать на репетициях с разрешения
режиссера Андрея Тутышкина. Спектакль сначала не заладился. Репети
ровала новая для театра, актриса Галина Сергеева - знаменитая «Пышка»
в фильме М. Ромма. Она все время конфликтовала с Кольцовым. Но вот
появился главный режиссер театра Р. Симонов. Он посмотрел первый
прогон и назначил второй на следующий день. Тут, как назло, Гриценко,
13
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
«Последний день». Официант
14
ВАХТАНГОВЕЦ
Николай Гриценко
который играл Пряжкина, потерял голос и очень невыразительно репе
тировал этого пьяного бандита в первом акте. Тогда Симонов, не отменяя
прогона, попросил суфлера подавать ему текст. Этот артист от Бога пока
