— У них есть арбалет, — произнес Ялмар, — или два. Бетиция, пригнись и отойди за очаг. И не вставай во весь рост…

Девушка послушно отползла на четвереньках к каменной кладке рядом с уже потухавшим костерком.

Тоутон выпустил еще одну стрелу в оконный проем.

— Не стреляй попусту… — пробурчал капеллан.

— Попушту я не штреляю. У меня три дюжины штрел. А их не больше одной дюжины. По три на каждого…

С улицы донеслись голоса. Сначала там неразборчиво переговаривались. Потом некто, обладавший достаточно звучным голосом, прокричал.

— Отдайте нам девчонку и уходите. Мы вас не тронем…

Бетиция испуганно сжалась.

— Не бойся, — кивнул ей Ялмар, — мы тебя им не отдадим.

Она с некоторой опаской глянула на Тоутона.

— Я может и жаден, — возмущенно буркнул тот, — но швоих не брошаю.

— Считаем до трёх, — добавил голос снаружи, — или мы подожжём эту рухлядь.

Бетиция растерянно оглядела спутников.

— Я должна… Вы не обязаны умирать за меня. Возможно, они не сделают мне ничего дурного.

Тоутон возмущенно фыркнул.

Ялмар покачал головой.

— Эти люди уже один раз пытались тебя убить, и только чудом тебе удалось спастись. Думаешь, теперь они устроили все это только чтобы пригласить тебя с ними отобедать?

— Но… — начала девушка.

— Никаких но, — отрезал Ялмар, — пока мы живы, мы можем сражаться.

— Пеняйте на себя, — добавил голос с улицы.

Повисло гнетущее молчание. Потом Бетиция заметила оранжевые блики, мелькнувшие в проемах. Что-то гулко ударило по крыше и покатилось, грохоча по дранке. Потом еще и еще.

— Они забрасывают факела на крышу? — спросила она, — если дом загорится, мы все равно погибнем, я должна была выйти к ним…

— Прекрати. Дожди шли всю осень, дом не топили пару месяцев, все это дерево, — Ялмар пнул ногой стену, — насквозь отсырело. Чтобы его поджечь им придется очень хорошо постараться.

Он не ошибся. Дело ограничилось легким запахом гари, просочившимся с улицы. Заниматься от факелов промокшая древесина не спешила.

Нападавшие это тоже поняли и метание прекратили. Стало тихо.

Ялмар, Грен и Тоутон внимательно следили за происходившим вокруг дома, но там было спокойно.

— Может они ушли? — с надеждой спросила Бетиция.

— Они ждут, — сухо отрезал Тоутон.

— Но чего?

— Темноты, — пояснил Ялмар, — сумерки осенью приходят рано. Скоро будет достаточно темно, чтобы Тоутон не мог стрелять.

— А тогда? — испуганно спросила девушка.

— Тогда бы будешь за нас молиться. Ты же будущая сестра-палатин. А мы будем сражаться…

Бетиция съёжилась и замерла. Время тянулось удручающе медленно. Ей начало казаться, что этот день никогда не кончится.

— Они пошли, — наконец тихо произнес Грен, — я их вижу… Думаю, человек пять-шесть, не больше.

— У тебя глаза как у кошки, — прошипел Тоутон, откладывая лук, и вытягивая из ножен короткий меч, — будем молить всех праведников, чтобы ты не обсчитался.

Грен перехватил свой двуручник и встал напротив двери. Тоутон занял позицию левее, а Ялмар по правую руку от мечника. Бетиция спиной прижалась к каменной кладке очага. Все чему ее учили наставники ордена, вылетело из головы, и она осталась просто до смерти перепуганной девчонкой.

В полумраке скрипнула дверь, и помещение немедленно заполнилось шумом. Зазвенела сталь, длинный клинок Грена с шелестом описал дугу, что-то чмокнуло, захрустело, выплеснулось на стену. Первый из ворвавшихся мягко повалился на пол. Было темно, и Бетиция видела лишь невнятно колыхавшиеся силуэты. Она услышала, как упавший забулькал, несколько раз зашуршал, дергаясь в агонии, и затих.

Она закрыла глаза и едва слышно забормотала молитвы. Свистнул кистень и этот звук прервался жутким хрустом и звуком падения еще одного тела. И все это происходило без слов и криков, лишь топот и тяжелое дыхание примешивались к звукам боя.

Резко щелкнул механизм, басовито прогудела арбалетная тетива. Грен хрипло ругнулся, раздался звук падения, неожиданно тонко зазвенел по полу, отлетевший в сторону двуручный меч.

— Мы свалили мечника! — выкрикнул незнакомый голос, — добивайте их… Режьте всех, потом разберемся.

Бетиция отвернулась и уткнулась лицом в холодный щербатый камень.

— "Вот и все"…

С улицы донеслись крики и звон клинков.

— Ялмар! — зазвучал приглушенной стеной голос, — это я, Пераль, держись, мы уже идем! Вперед, канальи!!! Все на штурм! Пленных не брать!

— Засада! — взвизгнул кто-то в комнате, — они вызвали подмогу!

— Уходим!

Бетиция открыла глаза. Неясная тень метнулась к дверному проему, резко остановилась, захрипела, выпустив из себя воздух, и повалилась назад в комнату. Еще одна тень с оглушительным треском вышибла окно и загрохотала по двору. Кто-то метнулся за ним, раздался треск разрываемой ткани, приглушенное ругательство, звук падающего тела.

— Я его держу! — ворвался в общий шум голос Грена, — кто-нибудь добейте эту тварь!

— Нет! Нет!! Пощадите!!! — от пронзительно фальцета у Бетиции заложило уши.

— Не убивайте, — хрипло заорал Ялмар, — живьем берите!

— Вы в порядке? — спросил незнакомый голос с улицы, — меня не прибейте сослепу.

— Вроде бы в порядке, Себастин, — ответил Ялмар, — но один или двое ушли, пусть твои люди их возьмут!

— Я соврал, — ответил голос, — я здесь один…

Родгар Рейс бросил взгляд в окно и поморщился.

— Графиня опять разгуливает под руку с этим недорыцарем… Мальчишка определенно начинает нам мешать.

Румпль оторвался от разграфленного листа с колонками цифр.

— Мне стоит тебе напомнить, что это ты должен разгуливать с ней под руку?

— Вы же видите, что я целыми днями занят расчисткой этих конюшен? Старый граф исхитрился запутать свои дела совершенно немыслимым образом. Я искренне удивлен, как при такой отвратительной бухгалтерии он ещё не пошел по миру…

— Похвально, что ты так заботишься о своём будущем имуществе, — невинно заметил Румпль, — настолько, что даже не замечаешь, как оно потихоньку уплывает из твоих рук. Еще немного и глядишь этот, как ты выразился 'недорыцарь', тебе еще рога пристроит. Уверен, став графом, он скажет тебе искреннее спасибо за заботу о приданом своей супруги…

Родгар отбросил перо, забрызгав гроссбух чернилами.

— Послушайте, Кор… Румпль! Бросьте этот ехидный тон! Ваши магические таланты ещё не дают Вам права так со мной обращаться. Я имперский рыцарь, в конце концов.

Румпль фыркнул.

— Да какой ты рыцарь? Даже половины твоих художеств достаточно, чтобы тебя вздернули на базарной площади столицы как последнего бродягу. Не сомневаюсь, Великий Магистр Восходящего Солнца будет лично просить Императора лишить тебя титулов и привилегий…

Родгар побагровел.

— Все эти 'художества' я совершал с твоей подачи!

— И что? Думаешь, это тебя оправдывает? Нечего было соглашаться, раз такой правильный…

Рейс сжал кулаки, но промолчал.

Румпль довольно заулыбался.

— Так что умерь свой рыцарский гонор, и делай то, что я тебе говорю. В конце концов, если бы не я, ты бы так и прозябал в своих чащобах безземельным рыцарем на чужой службе.

Он посмотрел на ходившие на скулах Родгара желваки и уже добродушнее продолжил.

— Я скажу Ангису, чтобы он решил проблему с этим Феликсом. А ты уж позаботься, чтобы её сиятельство не слишком переживала…

— Нет! — почти выкрикнул Родгар, и уже тише добавил, — Не надо. Я сам…

— Благородство взыграло? Ну как знаешь.

— Я все-таки рыцарь, чтобы ты не говорил, — молодой человек поднялся из-за стола, — и сам с этим разберусь.

— У тебя хорошие задатки, — произнес Румпль, — но ты слишком подвержен условностям. Это не способствует карьере…

— У меня есть свои принципы, — хмуро возразил Родгар.

— Избавляйся от них. И тебе станет намного проще.

— Вот это я уж как-нибудь сам решу.