О какой стране думает он? Неужели юноша действительно ждет той минуты, когда перейдет границу?
Несколько раз Махмуд-бек замечал, как Адхам жадно рассматривал границу, привставая на стременах.
За долгие годы на чужбине Махмуд-бек часто провожал людей на советскую сторону. Какой бы
выдержкой и храбростью они ни отличались, подходя к границе, выдавали себя беспокойством,
тревожным состоянием. Вот и Адхам так же выдает себя. Он очень хочет вырваться из чужого мира. Но
Махмуд-бек не может еще поверить этому юноше.
Адхам может, конечно, пригодиться. Как он старательно запоминает каждое слово Махмуд-бека. Пусть
запоминает. .
Возможно, пока Махмуд-бек спустится с гор, его молодой спутник выложит все чекистам о скрытых
тропах, о становище Джанибека-кази.
Пусть запоминает. .
Нога болела. Проводник заметил это по лицу Махмуд-бека.
В теплом, пропахшем дымом доме с низкими законченными потолками было уютно и спокойно.
- Я позову мулло.
У памирцев мулло - просто грамотный человек. Он, конечно, может и прочесть молитву, и оказать
действенную помощь.
Мулло был нестарым и, видно, знающим человеком. Он осторожно стал толочь две драгоценные
горошинки в глиняной пиале. Потом добавил какие-то травы, налил горячее молоко, всего несколько
капель. И стал натирать ногу Махмуд-беку. О своем лекарстве мулло ничего не сказал, но Махмуд-бек
догадался, что в снадобье был змеиный яд.
- К утру пройдет. . - коротко сказал мулло. И только после этого прочитал молитву.
Утром мулло даже не спросил о самочувствии больного. Он был уверен, что ночь прошла
благополучно, гость может двигаться дальше, по своим делам.
- Я вот принес вам... - сказал мулло и протянул кусочек бересты памирской березы.
На ней было нацарапано несколько слов молитвы. С такими амулетами можно часто встретить людей
в горах.
Махмуд-бек серьезно принял амулет и спрятал его на груди.
Щедрую плату мулло долго не хотел брать, но Махмуд-бек настоял на своем. Снова послышалась
молитва, а на прощание мулло деловито, как хороший врач, посоветовал:
- Избегайте простуды. В горах не надо ночевать.
Проводник ничего не возразил. Он задумался: успеют ли они до ночи дойти до следующего
поселения. Мулло объяснил, как лучше и быстрее добраться.
- Там есть чужие люди? - спросил проводник.
- Их сейчас много... - вздохнул мулло. - Что поделаешь?
Махмуд-бек понимал местный язык. Здесь, на Памире, многие диалекты относятся к
восточноиранской языковой группе.
168
- Давно появились чужие люди? - спросил он.
- Появились... - неопределенно ответил мулло и, простившись с гостями, ушел.
Проводник сумел незаметно вывести Махмуд-бека и Адхама из поселка. Уже за поселком Адхам
попросил:
- Можно мне вернуться?
- Что случилось?
- Я только взгляну на тех... ну... на пять минут. - У него были какие-то свои соображения.
Вскоре Адхам догнал Махмуд-бека.
- Те? - спросил Махмуд-бек.
Адхам вздрогнул от неожиданного вопроса.
- Из «Моррисонов»?
- Да... Один бывал у нас, там, внизу... - сказал Адхам.
Больше он не вспоминал о чужих людях. Итак, фирма «Моррисон» пытается надежно обосноваться в
горах.
И Адхам больше, чем думал Махмуд-бек, знает о делах и людях этой фирмы.
В полдень они подошли к роднику. Лошади очень хотели пить. Почувствовав воду, они замотали
гривами. Но у родника были люди, шло пиршество. Недавно, часа два назад, здесь зарезали барана.
- Мазар... - коротко объяснил проводник и выжидающе посмотрел на Махмуд-бека: что будем делать?
Конечно, неплохо остановиться рядом. Все равно эти люди пригласят на обед, да благотворительное
угощение.
- Мазар... - повторил проводник.
Обычно так называют священную могилу, мавзолей на могиле. Махмуд-бек слышал, что у памирских
исмаилитов мазаром может служить и дерево, и родник. Разумеется, именно из этого родника пил Али,
зять пророка Мухаммеда. А может, он, Али, обожествляемый исмаилитами, создал родник.
- Остаемся... - сказал Махмуд-бек.
Проводник не ошибся. Он знал местные обычаи. К путникам двинулся самый старый человек и
пригласил добрых людей разделить скромное угощение.
Куски баранины были мягкими, сочными. Чай, вскипяченный вместе с молоком, помогал успешно
управляться с обильным обедом. За всю дорогу Махмуд-бек еще ни разу так вкусно и сытно не ел. Это
был ханский обед. И давали его простые, незнакомые люди. У них большая беда и большая просьба к
Али. А путники, разделив угощение, помогут донести молитвы до пророка.
Не хотелось уезжать от родника, подниматься вновь в неудобное, осточертевшее седло.
Грело солнце, ласковое и доброе. Подложив руки под голову, Махмуд-бек задремал. Во сне он видел
белое легкое облачко, которое будто зацепилось за вершины, медленно, величаво поплыло над краем,
где слегка гнулись, шелестели тополя. А за деревьями лежали ровные, аккуратные квадраты полей. Этот
край совсем близко, еще пять-шесть дней пути.
Ах, если бы Махмуд-бек был на месте Адхама, он давно загнал бы лохматую лошадку. Но Адхам
пытается скрыть свое нетерпение. Он ловит каждое слово Махмуд-бека и все с большим интересом
поглядывает по сторонам. За короткое время встретилась третья группа чужеземцев. Теперь не было
сомнения: идут изыскательские работы. Вероятно, когда-нибудь хорошая дорога проляжет вместо этих
троп к границе советской Средней Азии.
Адхам, видно, понял, насколько важны сведения о стратегической дороге чужеземцев. Не ради горных
племен и народностей старается иностранная фирма.
Махмуд-бек при Адхаме переспрашивал названия населенных пунктов. Проводник знал эти названия
на местных диалектах и на языке страны. Так будет легче в случае надобности на любой карте
проложить трассу будущей дороги.
Сейчас три всадника продолжали двигаться по узким тропам. По таким узким, что проводник, прежде
чем ступить на тропу, сложив ладони рупором, кричал:
- Остановись! Остановись!
И если оттуда, с другой стороны тропы, не следовало ответа, он взмахивал камчой и лошадки
уверенно двигались дальше. Так он предупреждал неожиданных путников, которые могли двигаться
навстречу.
В далеких, пустынных горах однажды они встретили человека в старом, залатанном халате. Под
халатом у него была спрятана винтовка. Но даже оружие не делало путника воином. Жалкий,
оборванный человек осмотрел Махмуд-бека с восхищением. Особенно задержал взгляд на крепких
великолепных сапогах. Такую обувь он видел нечасто.
Махмуд-бек попросил проводника угостить случайного встречного путника. Тот вытащил черствую
лепешку и кусок баранины. Человек был голоден. Но он не набросился на угощение, принял его с
достоинством, завернул в поясной платок.
Махмуд-бек протянул деньги, кивнул на стоптанные сапоги, потрепанный халат.
- Купишь там, внизу.
- Спасибо, господин, - ответил путник. - Не надо. Их отнимут бандиты. Моя дорога дальняя. -
Поклонившись, он шагнул к тропке и тоже крикнул: - Остановись!
169
Только эхо повторило это слово. Путник пошевелил губами, прочитал первые строки молитвы и
зашагал дальше.
- Здесь есть бандиты? - спросил Махмуд-бек.
- Где их нет, хозяин... - вздохнул проводник.
- А мы?
- Нас они не тронут. А он... - проводник кивнул на Адхама. - Он один не дошел бы. У него есть деньги.
Проводник по-прежнему был недоволен тем, что к ним присоединился Адхам. Молодой вождь
племени решил больше не связываться с такими людьми, как Адхам. Но, увы, Махмуд-бек дал согласие.
И он должен подчиниться.
Это был хороший дом, крепкий и теплый. Вдоль стен тянулись глинобитные нары, разделенные на
отсеки. На них памирцы сидят и спят. Слева от входа - находятся малые нары. А напротив - большие.
