остановилась, головкой к седому стволу прислонилась
и просит: «Голубушка ель, сумрачное дерево, дрему-
чие ветви, укрой Авдотку от опричников!» Закрях-
тела старая ель и в ответ проскрипела: «И рада бы
укрыть тебя, девчоночка, только вижу я, бежит сюда
злодей, боюсь, изрубит секирой меня, от ран изойду я:
душистой смолой, жуков да червей приманю, и ис-
точат они меня и тебя. Беги к сосне, авось она ухо-
ронит!»
Побежала Авдотка дальше, розовые плечики и
рукавчики ее рубашки ярким цветком мелькали сре-
ди деревьев. Быстро бежала, скоро запыхалась дев-
чоночка, остановилась у старой сосны, обхватила ру-
ками могучий ствол и просит: «Матушка сосна, улыб-
чивое дерево, укрой Авдотку от погони».
Качнула, шевельнула гордой вершиной сосна, за-
плакала, обливаясь горючей слезой-смолой, и молви-
ла: «Рада бы спрятать тебя, сирота-девчоночка, да
боюсь, злодей с секирой сюда бежит, изрубит меня,
слезой-смолой изойду, сама зачахну-высохну и тебя
высушу. Беги на пустоши, не укроет ли старуха бе-
реза. Да торопись — погоня близко!»
Вспомнила тут Авдотка, что на вырубках, где бе-
резняк на ложки рубили, отец одну старую дуплис-
тую березу не тронул. И пустилась она бежать к пус-
тошам. А Скирлибек из глаз ее не выпускает, бежит,,
догоняет.
Добежала Авдотка до березы, обхватила руками:
«Родная мать-береза, укрой Авдотку от царского оп-
ричника!» Ни слова не говоря, затрещала береза, да-
ла трещину, дупло ее стало шире и больше. Юркнула
Авдотка в то окно, как синичка в гнездышко, а дуп-
ло стало суживаться, закрываться да и совсем за-
хлопнулось перед носом набежавшего Скирлибека.
Начал опричник березу саблей рубить. Где уда-
рит, там мигом березовая губа — трутник вырастает.
Рубит, рубит, а береза стоит живехонька и с каждым
ударом новым трутовиком, как языком, Скирлибека.
дразнит.
Со зла и досады плюнул опричник и побежал на-
-зад Ваське Басману помогать. А тот от Катерины ни-
как не мог отбиться: вцепилась худыми руками на-
мертво, коней не оторвать и самому не отцепиться.
Подоспевший Скирлибек ударил женщину по голове
рукоятью сабли, когда упала она, вырвали опричники
из рук ее поводья, вскочили в седла и ускакали прочь
от своего злого дела.
Катерина день и ночь пролежала, на заре очну-
лась и к пожарищу своей избы приплелась. Долго си-
дела она на головнях родной избы, пугливо озираясь
по сторонам, ощупывала руками окровавленное темя,
словно проверяя, на месте ли голова.
Вдруг Катерина повеселела, засмеялась, присела,
по-птичьи взмахнула руками, как крыльями, и заку-
ковала кукушкой. Потом она долго ходила вокруг
сожженного гнезда по березовым пустошам, заходи-
ла в редкие поселения того края и куковала.
Не все узнавали жену и помощницу Семена-Лож-
каря, и когда люди спрашивали, кто она и откуда,
Катерина отвечала: «Я бездомная кукушка с Семе-
новых пустошей. Мы с мужем наделали для царя це-
лые горы ложек, за это царские люди сожгли нашу
избу, а Семена угнали за Камень. Не слыхали, не ви-
дели моего птенчика Авдотку? Говорят, что ее укры-
.ла старая береза. Полечу к березе!» И снова Катери-
на взмахивала руками, приседала по-птичьи и куко-
вала кукушкой. Соседи ложкаря — следопыты и зве-
роловы — ходили на розыски. По следам и приметам
дошли до старой одинокой березы, изуродованной мно-
жеством наростов и губ. Постояли, поговорили, по-
думали, а дерево молчало. Хотя и добрые пришли к
ней люди, но тайны своей береза не выдала. А Кате-
рина не переставала куковать. Так ходила она по ок-
рестностям вокруг сгоревшей избы Семена-Ложкаря и
куковала до зимы. Потом пропала неизвестно куда.
5
Прошла зима, а весна принесла с собою много чу-
дес и диковин. Манит весной человека на новые зем-
ли, в другие края. Когда прошел среди народа слух>
что между Волгой и Керженцем хорошая земля под,
березовыми вырубками пустует, потянулись люди на
Семеновы пустоши. Узнать, разведать, местечко об-
любовать, где пеньки корчеврть. землю пахать, лен
да жито сеять. А над речкой Санахтой на сосновом
бугре среди пустошей той весной поселилась кукуш-
ка звонкая, неутомимая. Без устали куковала она, ле-
тая по ближним и дальним вырубкам. Придет ли,
приедет ли новый человек, место для поселения выби-
рать, кукушку услышит, заслушается и невольно крик-
нет: «Кукушка, кукушка, сколько лет мне здее*
жить?» Как начнет куковать серая! Тот человек за
полета насчитает, со счета собьется, а она все кукует,
ворожит ему долгие годы жизни на этой земле. И
стали быстро, одна за другой вырастать на Семено-
вых пустошах зимницы, избы и деревни новоселов.
А кукушка каждую весну появлялась на сосновом
бугре у Семенового пепелища, нежным кукованием
заманивала людей здесь селиться и ворожила им дол-
гие годы жизни на новоселье.
Одинокая и уродливая береза, что в своем дупле-
спрятала Авдотку, в ту же весну зазеленела пышным"
листом и нарядилась в длинные цветы-сережки. А под.
ней, из того места, куда со зла плюнул Скирлибек,.
вырос большой гриб мухомор, нарядный и ядовитый,,
как царский опричник.
Когда сережки созрели, старуха береза тряхнула
ветками, а ветер подхватил посыпавшиеся семена и
разнес их во все стороны по Семеновым кулигам и
пустошам и дальше по просторам Заволжья. Через:
год из ее семян пробилось буйное березовое племя,.
наперегонки потянулось к солнцу, и выросли вокруг
распаханных полей новые березовые леса. Люди со
всех сторон не переставали прибывать и заселять
Семеновы пустоши. А кукушка на бугре была жива и
куковала каждое лето, обещая новоселам долгую
жизнь на новом месте.
Лет через тридцать — сорок после того, как цар-
ские слуги сожгли избу и погубили Семена-Ложкаря,
на Семеновы пустоши издалека пришел изнуренный
старик. Когда его спрашивали, откуда он, старик от-
вечал: «Из-за Камня!» Когда спрашивали, чей он,
старец отвечал еще мудренее: «Молодым был ничей,
потом стал царским, а теперь опять ничей!» И труд-
но было старожилам узнать в страннике Семена-Лож-
каря. Глаза его выцвели от пыли и пота, кожа побу-
рела от ветра и солнца, голова побелела от лютой не-
взгоды, а спина согнулась от работы не по силам. Но
умелые руки Семена-Ложкаря дела не забыли.
Разыскал старик заросшее лесом пожарище, по-
строил тут себе избушку и начал делать березовые
ложки. Это было очень вовремя и кстати, потому что
все ложки, которые он в молодости наделал местным
людям, поломались и износились, а новых наделать
было некому. Взрослые и дети пользовались само-
дельными ложками, грубыми и тяжелыми, которые
царапали язык и губы. Зато ими было очень ловко
драться и озорники ребятишки, сидя за столом, не
столько ели кисель и кашу, сколько стукали друг дру-
га ложками по лбу. Только у старых людей хранились
Семеновы ложки в укладах и сундучках как драго-
ценности. По большим праздникам хозяева подавали
их на стол только для того, чтобы показать, и все
гости дивились мастерству Семена-Ложкаря, которо-
го царские стражники угнали на Каменный пояс.
Поработал старец Семен в своей избушке сколько-
то дней и наделал ложек всем людям, от малого до
старого, что жили между Керженцем и Волгой и да-
же дальше. Простой народ Заволжья стал обедать
новыми ложками, радоваться возвращению Семена-
Ложкаря и захотел перенять его мастерство. И потя-
