что даже разрешил нам ему помогать и все такое. Потом мы испытывали машину, которую он чинил, но

она по-прежнему была неисправна, и мы начали трудиться и трудиться, но она как пинино не двигалась.

Уже опустилась ночь, когда мы, наконец-то, заставили ее сдвинуться с места. Но она то и дело жутко

грохотала. Ее снова и снова приходилось толкать, и так до глубокой ночи. Нам пришлось звонить в

гараж, чтобы приехали за нашей машиной и отбуксировали ее. Ясный перец, домой мы заявились в

середине свары. У матушки будто крышу снесло, как помешанная, она ущипнула меня семнадцать раз.

Мы были зверски голодны и ужасно хотели спать. Так что я заснул, даже не прожевав мясо, и оно

встретило рассвет у меня во рту.

Хавьер говорит, что завтра во что бы то ни стало, пойдет искать машину с Бусета, потому что он

получил гораздо больше удовольствия, чем угроз и тумаков. У меня же, наоборот, удовольствие проходит,

а тумаки достаются снова и снова.

Мне доставило бы удовольствие посмотреть на огромный пожар, раз уж нет надежды увидеть

кораблекрушение. Иногда у меня возникает желание поджечь дом, но я заранее начинаю испытывать

угрызения совести, меня снедает беспокойство о том, что все будет потеряно.

Я всегда испытываю беспокойство прежде чем что-нибудь сделать, а Хавьер — нет.

Когда мама меня наказывает, я думаю, что родители очень и очень отличаются от родителей по

рассказам, и это почти вызывает у меня желание быть сиротой. А иной раз это вызывает желание

умереть, чтобы они научились быть справедливыми.

Январь 17

Я ухожу из дома. Ухожу, чтобы помчаться по свету и убежать от жизненной несправедливости.

Я ухожу в горы, где никто не будет меня обижать и игнорировать. Мой папа – жестокий, он

ненавидит меня. Все из-за того, что я подарил один из его костюмов бедному Бусета, у которого восемь

детей. Папа сказал мне, что я взял чужой костюм. Но, это – неправда, потому что то, что принадлежит

родителям человека, также принадлежит и ему. Поначалу я почувствовал себя вором, и у меня появилось

4

желание покончить с собой, но потом я подумал и понял, что я был прав, а он – нет. Богатые не знают, что

такое бедность, а я знаю.

Потом, ночью, Хавьер разбудил меня, потому что я плакал. Он сам-то мирно заснул, а я остался

бодрствовать. Пока я не спал, я вспомнил тот день, когда Хавьер сломал лампу, и все подумали на меня, а

он промолчал, и меня наказали. Тогда я понял, что мой брат тоже не слишком-то добр ко мне. И, хотя

мама очень добрая, все же ей пойдет на пользу понять, что сын покидает ее, чтобы защититься от

несправедливости.

Вечером

После того, как я написал свой дневник, я поднялся и на цыпочках вышел на улицу с пакетом

хлеба и дневником. На улице никого не было, но сейчас люди не радовали меня, так что я почувствовал

себя вполне счастливым. Я отправился в путь. Я все шел и шел, но время от времени у меня возникало

желание вернуться. Гора находится очень-преочень далеко, но в любом случае я на горе. Там я и заснул, а

когда проснулся, то увидел, что играют в футбол. Синие победили, забив три гола.

А сейчас я нахожусь в бедном домике, и меня угостили тушеным мясом и разбавленным водой

жиденьким кофе. За это я расплатился своим ремнем, и вот теперь должен поддерживать штаны руками.

Я рассказал им, что осиротел и потерялся, но потом доберусь до своего дома, поскольку знаю дорогу.

Интересно, что говорит обо мне Хавьер?

Раскаивается ли папа в том, что был несправедлив? Бедная мама, без своего сыночка. Должно быть,

ужасно быть матерью, у которой пропал восьмилетний сын. Но моему папе нисколечко меня не жалко,

потому что он так несправедлив.

Я присел на берегу залива, но у меня не было желания купаться, несмотря на ужасную жару. Вот

ведь странно-то, когда человек может делать все, что хочет, у него нет никакого желания, но вот если он

не может, уж тогда – да!

Иногда мне так хочется вернуться домой, потому что хочется есть, и еще потому, что я все время

вижу свою маму плачущей. Но я думаю о том, что папа снова меня накажет, и желание пропадает.

Гораздо позднее

В итоге на меня все-таки нахлынуло желание вернуться домой, поскольку была уже почти ночь, но

я здорово заблудился. Теперь я и вправду потерялся по-настоящему, и, возможно, навсегда.

Ночь – очень ужасна, когда человек один, и, кроме того, чтобы не бояться, он еще должен все время

думать, что он очень храбрый. Я не знаю, что со мной будет. Я – потерявшийся ребенок.

Потерявшиеся дети обычно уходят в цирк, только вот цирка здесь, оказывается, нет, а только одни лишь

конюшни.

Возможно, я буду спать в доме какой-нибудь сеньоры, пригласившей меня. Ведь человек не знает

того, что с ним может случиться, если он спит в конюшне, где разгуливают дикие животные, которые

вылезают только по ночам.

Январь 18

В конце концов, один дядя, проезжавший мимо на машине, отвез меня опять в Винью, и теперь я

дома. Я думал, что мама заплачет от радости, увидев меня, но было все наоборот. Оказалось, что она с

отцом возвращалась из Сапальяра и даже не знала, что я потерялся. [ прим: Сапальяр – поселок в 57 км

от Вальпараисо, курорт в Чили]

Хавьер всячески подкалывал меня за возвращение: “Типа, зачем вернулся?” К тому же он каждую

минуту угрожает мне тем, что все расскажет маме, или отцу, и я должен делать все, что он пожелает. А

Домитила такая добрая, что купила мне мороженое и сильно баловала меня, когда я вернулся.

Оказывается, папа привез мне из Сапальяра кулек сладостей Я принял этот жест как раскаяние и

прослезился. Я подарил эту вкуснятину Домитиле, впрочем здесь я схитрил. Все равно Домитила всякий

раз дает мне конфетки.

Теперь я думаю, что, может, Хавьер был прав, и я не должен был возвращаться. Мне снова надоело.

Январь 20

К счастью, взорвался водонагреватель, потому что если бы не это, то и не знаю, как бы мы

5

прозябали в этой скукотище. Взрыв был просто замечательный. Это было, как взрыв атомной бомбы,

Домитила шмякнулась в обморок, а кипящая вода выплескивалась фонтаном, как из нефтяной скважины.

А после была ссора между Гладис, соседкой, и Домитилой. К счастью, в этой стычке Гладис проиграла.

Впрочем, не так уж и к счастью, потому что Домитила теперь должна все отчищать.К тому же Домитила

думает, что Гладис собирается ее убить, так что я принес папин револьвер, чтобы она защищалась. Но,

когда я стал показывать Домитиле револьвер, раздался выстрел, а в стене образовалась дырка, и

поскольку дом старый, то от стены отвалидся изрядный кусок.

Я даже не знаю, что делать, когда приедет папа и увидит это. Но самое лучшее, если я признаюсь в

стрельбе.

Я уже сознался, и выстрел не был прегрешением.

Когда приехал папа, я его спросил: “Ты почувствовал сотрясение?”, а он ответил, что нет. Я не

сказал, что было сотрясение, но во всяком случае, он подумал, что кусок стены отвалился из-за него. Это

не ложь

Починили нагреватель, но ремонт стоит так дорого, что мама с папой чуть ли не дерутся. Счастье,

что взорался он один.

Я не могу заснуть, думая о том, как ужасна бедность. Я хочу сказать, что есть один сеньор

Рулетеро, который оставляет себе все папино серебро, а иной раз и мамино, и самое странное то, что

никто не делает ничего, чтобы арестовать его. Кажется, он поступает точно так же со всеми. Вот вчера за

обедом тетя Лала говорила, что она за месяц оставила у него несколько тысяч песо, и тетя Эрна тоже

сколько-то там. И так всякий раз. Должно быть, этот сеньор – мультимиллионер. Между прочим, я

представляю его себе этаким нарядно разодетым мошенником с золотыми зубами и тому подобное. Но в