В какой-то момент он почти потерял опору и едва не сорвался вниз. Рука соскользнула с крохотного выступа… Сердце его сжалось в каком-то жутковатом томлении: «Сейчас? Неужели именно сейчас?» Но, — в который раз, — тело сослужило ему неоценимую службу. Пальцы торопливо ощупывали отвесную скалу, отыскивая любую, самую маленькую трещину, шероховатость, что-нибудь, за что можно было бы зацепиться, а мускулы тянули тело вверх.

Гейб Уокер торопливо посмотрел вниз. Туда, где на самом дне полуторакилометрового провала змеилась голубая, серебрящаяся отблесками солнца горная река. Где серо-коричневые, окутанные туманной дымкой, торчали острые пики, вырастающие из кристально-белого снега. Где застыли в сонном покое прямые гордые сосны.

— Ну-ка, подтянись, парень, — сказал он себе вслух.

Сейчас Гейб забыл о микрофоне, висящем в сантиметре от губ, и о наушниках, нашептывающих ему что-то неразборчивое сквозь треск атмосферных помех. Наконец, его пальцы отыскали неровность и тут же впились в нее, удерживая человека, позволяя ему, теперь уже более спокойно, искать новую опору.

Гейб подтянулся, нащупал ногой чуть в стороне достаточно широкий уступ, встал на него, давая рукам немного отдыха. Так он и стоял несколько минут, распластанный, приникший всем телом к скале, переводя дыхание, ожидая, пока ослабнет боль в ноющих мышцах.

Резкий порыв ветра ударил его в левое плечо, но Гейб даже не пошатнулся, лишь плотнее прижался к камню. Он, как всякий достаточно опытный человек, знал: в горах надо быть предельно собранным. Горы слишком безжалостны. «Зазеваться» и «погибнуть» здесь означает одно и то же. Переоценивать свои силы, задирать нос, строить из себя крутого парня, облазившего все горы на свете, не менее опасно. Тут такие номера не проходят. Либо ты знаешь свое дело и жив, либо… Об этом втором «либо» Гейб думать не хотел. Слишком уж страшным мог оказаться результат. Конечно, чаще всего искателей дешевой романтики приходилось снимать со скал с перекошенным от ужаса лицом, но иногда случалось и гораздо более худшее.

Парень замирал на крохотном выступе, не имея возможности даже дотянуться до рации, — если, конечно, таковая вообще у него была, — вцепившись сведенными пальцами в идеально гладкую скалу. Хорошо, когда такой «альпинист» перед восхождением находил нужным сообщить об этом спасателям, и те через какое-то время начинали поиски. Одного туриста пришлось в прямом смысле отбивать от стены. Был буран, но он, отморозив обе руки до костей, все же чудом исхитрился удержаться на своем «насесте». Позже Гейб, как и другие ребята из группы, удивлялся, как ему это удалось. Видимо, помогли Бог и Случай. Но все-таки — и не так уж и редко — финал бывал куда трагичнее и закономернее.

Человека, а точнее то, что от него оставалось, в буквальном смысле соскребали с камней внизу.

Бывали тут и другие люди. Они здоровались с Гейбом за руку, уважали его, и он отвечал им взаимностью. Такие ребята приезжали сюда каждый год с редким постоянством, и их было не так уж и мало. По крайней мере, два десятка человек. Опытные смелые парни, знающие истинную цену и характер гор.

— «Спасатель-три», «Спасатель-три», говорит «Спасатель-база». Джесси, вы нашли их?

Голос, возникший в наушниках как по волшебству, оторвал Гейба от его размышлений.

Значит, они уже где-то близко. Люди, братья, спешившие на помощь.

Гейб чуть повернул голову и услышал слабый рокот винтов. Хриплые ровные раскаты казались далекими, однако, по собственному опыту он знал, что вертолет может быть совсем рядом. Горы искажают звук. Здесь никогда нельзя утверждать что-либо наверняка.

— Терпение, милый, терпение…

Голос принадлежал Джесси Койл — пилоту спасательного геликоптера. Гейб предполагал, что в один прекрасный день она станет Джесси Уокер. Их роман продолжался уже второй год и вошел в решающую стадию, которая должна была закончиться либо браком, либо расставанием. Он предпочитал первое. Джесси тоже. Но пока они все еще не решались перешагнуть последнюю черту, хотя и занесли над ней ногу. Что ни говорите, а женитьба — ответственный поступок. А если учесть специфику их работы… Удивительно ли, что ни Гейб, ни Джесси не торопились, хотя финишная ленточка уже давно маячила на горизонте, маня и сверкая.

Шум винтов вдруг стал очень громким и отчетливым. Неожиданно, в один миг. «Так оно обычно и бывает», — отметил Гейб. Скорее всего, геликоптер просто шел за грядой скал, которая глушила звук.

— «Спасатель-база», говорит «Спасатель-три», — вновь раздался голос Джесси. — Кажется, мы нашли их. Я вижу сигнальный фальшфейер. Что скажешь, Френк?

— Скажу, что ты совершенно права, Джее. Это они.

Гейб усмехнулся. Никто, кроме Френка Уэллоу, не называл Джесси просто «Джес». Этого она не спускала никому, даже Гейбу и Хелу.

Френк пользовался своей привилегией без зазрения совести. Крепкий высокий старик, отлично знающий горы, понимающий их, как живое исполинское существо, со своей душой, характером и причудами. Гейб любил этого человека. Френк стал ему едва. ли не родным. Чего стоило хотя бы то, как он волновался, когда кто-нибудь из его «коллег» уходил в горы. Нет, конечно, волновались все, но Френк делал это как-то особенно. По-отечески. И сердился на них тоже очень уж по-родительски.

Теперь вертолет был совсем рядом.

— Похоже, с Хелом все в порядке. Ничего серьезного.

Френк очень старался казаться веселым и беспечным.

Посторонний человек, наверное, именно так и подумал бы. Но не Гейб. Он-то знал старика. Наигранные смешки не могли сбить его с толку.

— Гейб? — голос Джесси звучал чуть громче и отчетливее. — Гейб, где ты?

Он поднялся чуть выше, без особого труда обогнул небольшой утес и, повиснув на одной руке, повернулся к вертолету. Френк уже заметил его. Сквозь туманное стекло Гейб видел, как старик улыбнулся и пробормотал:

— Боже мой, боже мой…

Джесси кивнула, усмехнувшись:

— Да, лица, конечно, с такого расстояния не разглядеть, но все остальное вполне узнаваемо.

Гейб засмеялся в ответ:

— Осторожнее, Джесс, осторожнее. Можешь смутить старину Френка.

— Для этого нужно что-нибудь посерьезнее этого куска камня, — Френк отрицательно покачал головой. Лицо его, морщинистое, загорелое и не обрюзгшее, как это случается порой с людьми такого возраста — шестьдесят три, шутка ли? — собралось в улыбке. — Куда серьезнее, сынок.

— Знаю, знаю, старина. Уж это-то знаю наверняка.

— Вот-вот. Так не стоит тратить силы на мышиную возню.

— Они над тобой, — сообщила Джесси. — Осталось всего несколько метров. Только возьми чуть левее.

— «Спасатель-три», это — «Спасатель-база». К вам идет вихревой поток. Смотрите, осторожнее, ребята. Не хватало вытаскивать еще и вас.

— Не волнуйся, «Спасатель-база». Держим ушки на макушке.

— Хочу в это верить. Удачи, ребята. Отбой.

— Конец связи.

Слушая эту болтовню, Гейб взбирался по отвесной скале. Даже если бы он мог отключить передатчик, все равно не стал бы этого делать. Подобные разговоры тоже были частью его существования. Работы.

— О’кей, Гейб. Они прямо над тобой. Не торопись.

— Да-да… — пробормотал он.

Подтянувшись, Гейб забросил тело на широкую площадку и сразу же ощутил, что ветер тут гораздо сильнее. При подъеме его надежно защищала скала, теперь же в качестве прикрытия остался лишь невысокий валун, за которым и спрятались Хел Таккер и Сара Маккенрой.

Хел улыбался так широко и радушно, как умел улыбаться только он. Его громадные плечи и здоровая грудь составляли вторую «защитную стену», скрывая Сару от ветра едва ли не лучше, чем сам валун.

— Здравствуй, Гейб, — улыбнулась Сара.