Снеголапка весело замурлыкала:
— Еще бы! Ты же лучшая сестра в мире!
Синелапка в отчаянии замотала головой:
— Нет, я не об этом!
— А о чем тогда? Что с тобой такое? Гусохвост нашел у тебя что-то серьезное? Ты ранена? Заболела?
Синелапка впилась когтями в землю.
«Что ж, хватит ходить вокруг да около, придется все выложить начистоту».
— Гусохвост сказал, что горящая ветка была не просто так. Это был знак.
— Знак? — глаза у Снеголапки стали круглыми, как у совы. — Посланный Звездным племенем?
Синелапка кивнула.
— И что он означал? Что он тебе сказал? А Острозвезд уже знает? — забросала ее вопросами Снеголапка.
— Он сказал, что я озарю весь лес, как огонь.
— Что? Да он сумасшедший!
— А если нет? Что если это правда? Как ты думаешь, я… чем-нибудь отличаюсь от других?
— Понятия не имею, о чем болтал этот глупый старик! — с тревогой воскликнула Снеголапка. — Ты сама прекрасно знаешь, чего стоят все его знаки! Разве не его глупое пророчество погубило Лунницу? Ты ведь не поверила ему, правда?
— Он еще сказал, что меня погубит вода.
Снеголапка в бешенстве прижала уши.
— Какое он имел право пугать тебя своими бреднями! Как он посмел! — белая шерсть на ее плечах встала дыбом от возмущения. — Не слушай его, он просто мышеголовый старик. И все его пророчества не имеют никакого смысла! Никакая вода тебя не уничтожит, ты ведь не Речная кошка. Сама подумай, какой вред может причинить тебе вода? Выброси из головы все эти глупости!
Синелапка растерянно смотрела на сестру. Значит, в ней совсем нет ничего необычного? Но почему Снеголапка так в этом уверена? Неужели так уж невозможно представить, что она когда-нибудь возглавит Грозовое племя? Может быть, Снеголапка ей просто завидует? Сначала она очень хотела услышать пророчество, но потеряла к нему всякий интерес, как только узнала, что оно касается Синелапки! Это несправедливо!
— Ты в это не веришь, да?
Снеголапка отрицательно помотала головой.
— Гусохвост — выживший из ума старик. Не бери в голову. Пусть тебя это не беспокоит.
Не беспокоит? С какой это стати? Как Снеголапка не понимает — ведь если это пророчество истинно, то оно должно сыграть самую важную роль в жизни Синелапки!
Но Снеголапка уже и думать забыла о словах Гусохвоста.
— Я тоже хотела кое о чем с тобой поговорить.
— Говори, — вздохнула Синелапка.
— Это насчет Остролапника.
«Насчет Остролапника? Он-то здесь при чем?»
— Я бы хотела, чтобы ты постаралась его полюбить.
— Я? Но зачем? По-моему, он сам себя любит за десятерых, — усмехнулась Синелапка. — Кроме того, ты любишь его за нас обеих.
— Не будь такой злой.
Но Синелапка уже встала и пошла прочь.
— Я не обязана любить этого самодовольного хорька только потому, что ты от него без ума! — процедила она.
— Синелапка! — крикнула ей вслед Снеголапка, но сестра не пожелала остановиться. Почему все так плохо? Почему они не могут всегда быть такими, какими были во время битвы за Нагретые Камни, когда сражались бок о бок, защищая друг друга? Неужели Снеголапка не может хотя бы попытаться понять, насколько важно для Синелапки это пророчество?
Она сердито выбежала на поляну. Снеголапка все испортила! Синелапке хотелось поговорить с ней о смысле загадочного пророчества, а сестра только и думает, что о своем Остролапнике!
И все-таки, что если Гусохвост сказал правду? Неужели ей действительно суждено возглавить Грозовое племя?
Глава XVI
— Синелапка! Отныне тебя будут звать Синегривкой. Звездное племя гордится твоей силой и храбростью и с радостью приветствует тебя в рядах воителей Грозового племени! Служи своему племени верой и правдой.
Синегривка едва могла устоять на месте, когда Острозвезд дотронулся подбородком до ее макушки, а Грозовые коты хором закричали:
— Синегривка! Белогривка! Синегривка! Белогривка!
Белогривка прижалась к сестре.
— Все, мы — воительницы! — в восторге прошептала она.
Счастье пылающей звездой разгоралось в груди у Синегривки. Она обвела глазами своих соплеменников, гордая тем, что стала одной из них.
Вихрегон стоял рядом с Рябинкой и, гордо задрав голову, выкрикивал в небо воинские имена своих дочерей.
«Он хочет, чтобы услышала Лунница!» — догадалась Синегривка. Эта мысль пронзила ей сердце, принеся с собой какое-то болезненное утешение. Если бы только Лунница могла сейчас быть среди ликующих Грозовых котов!
В этот теплый вечер Юных листьев лагерь звенел от птичьего щебета, словно даже птицы были счастливы приходу тепла и новой жизни, обновлявшей лес. Ветерок нес в лагерь запахи дичи, теплой земли и зелени.
— По традиции наших предков Синегривка и Белогривка должны будут в молчании просидеть до самого рассвета, охраняя лагерь и покой своих соплеменников, — провозгласил Острозвезд.
Синегривка склонила голову. Когда Грозовые коты начали расходиться по своим палаткам, она с облегчением заметила, что Сорняк заметно прибавил в весе. С тех пор, как дичи в лагере стало вдоволь, Сорняк и Пестролапая неизменно первыми оказывались возле кучи с добычей. Пестролапая недавно перебралась в детскую, где ожидала рождения котят Острозвезда. Оказывается, она толстела вовсе не от того, что тайком ела. Сейчас Синегривке было даже стыдно за свои глупые подозрения. Пестролапая пригласила Кривулю пожить с ней немного, чтобы в долго пустовавшей детской было не так холодно и одиноко.
Все коты были счастливы, что в Грозовом племени скоро снова появятся котята.
— А то даже как-то непривычно ходить на поганое место, не споткнувшись о пару котят по дороге, — говорила Зяблица.
Даже Шаркун с нетерпением ждал рождения котят.
— Давненько никто не нападал на мой хвост, — мечтательно вздыхал он.
Когда ночь опустилась на лес, поляна опустела и Синегривка с Белогривкой остались одни в темноте. Обе молчали. Белогривка сидела, напружинившись, то и дело обводя глазами спящий лагерь, — она очень серьезно восприняла клятву хранить покой своих соплеменников. А Синегривка смотрела на Серебряный пояс, думая о том, какой из этих бесчисленных звезд стала их мать, Лунница.
Когда рассвет начал разводить молоком черноту ночи, Синегривка с трудом заставляла себя держать глаза открытыми. Тело у нее онемело от долгого сидения. Наконец лишайник, прикрывавший вход в палатку предводителя, дрогнул, и показался Острозвезд. Запрокинув голову, он посмотрел на небо, затянутое бледно-розовой дымкой рассвета.
— Идите, поспите немного, — тихо сказал он, проходя мимо Синегривки и Белогривки.
Синегривка с радостью потянулась.
— Куда это он отправился в такую рань? — зевнула Белогривка, когда предводитель скрылся за стеной утесника.
— Сейчас же Юные листья, глупая? — напомнила ей Синегривка. — Думаю, даже предводитель может позволить себе удовольствие поохотиться спозаранку. Здорово, что в лесу снова полно дичи!
По привычке она побрела было к палатке оруженосцев, но сестра легонько схватила ее зубами за хвост.
— Эй, мышеголовая! — засмеялась Белогривка. — Мы теперь спим вон там, — она кивнула на воинскую палатку.
«Ну конечно! Интересно, какие там у них будут подстилки?»
Немного нервничая, Синегривка следом за сестрой влезла под низкую ветку и вошла в палатку. Здесь пришлось остановиться и зажмуриться, привыкая к темноте.
Воинская палатка оказалась намного шире ученической, но из-за низкой крыши казалась маленькой. Кошачьи гнездышки располагались вокруг центрального ствола кустарника и спиралью расходились к дальним краям палатки.
Солнцесвет, Вихрегон и Змеезуб спали на моховых подстилках в самом центре, а Лоскут и Дроздовик располагались ближе к краю.
Синегривка догадалась, что более молодые воины спят дальше от центра. Но где?
