Чувствуя на себе любопытные взгляды, он вошел в комнату и присоединился к зрителям, которые снова уставились на первую из шести сфер. Молчание затянулось, вызывая у Даллена досаду и разочарование. Создавалось впечатление, будто эти люди ждут знака, доказательства, что их учитель продолжает существовать в форме квазисгустка нерегистрируемых виртуальных частиц.

Их наивность выводила Гарри из себя, хотя он сам был столь же наивным, иначе остался бы дома. Или нет? Оказывается, он человек без совести и чувства собственного достоинства, поэтому, наверное, узнав о смерти Лондона, он приехал сюда, чтобы как можно скорее увидеть его жену. По-видимому, сработало подсознание, ведь осознанно Даллен мог только презирать подобное поведение.

Злясь на себя, он начал соображать как бы незаметнее скрыться, но, судя по всему, это было невозможно. Даже Ренард погрузился в почти благоговейное созерцание слабо поблескивающей сферы, окруженной иглами датчиков. «Не пора ли подкатиться к Сильвии, раз Карал ушел с дороги?» Подобный эгоизм вызвал уже не просто злость на себя, а настоящий гнев.

Даллен повернул к выходу, и в это мгновение над первой сферой вспыхнула голубая люминесцентная трубка.

Никто не шелохнулся. Стояло гробовое молчание. Мертвенный свет превратил людей в манекены. Потом он поблек, и трубка погасла, по комнате пронесся порыв судорожных вздохов, все начали разом кашлять, говорить, кто-то нервно, но торжествующе рассмеялся. Даллен не отрывал взгляда от гладкой сферы и пытался настроить себя на ломку старого мировоззрения.

Если короткая вспышка люминесценции означает то, что должна означать, то Карал Лондон действительно находится в этой комнате. Следовательно, освобожденному от бренного тела физику удалось преодолеть межзвездное пространство и каким-то непостижимым способом исказить гравитационное поле вблизи полированной сферы.

Фотонное сообщение свидетельствовало о том, что человеческая личность продолжает жить отдельно от тела. Это означает возможность бессмертия.

Даллен содрогнулся. Может ли он сейчас быть уверенным, что Кона Даллен, на которой он когда-то женился, тоже существует в ином физическом пространстве? Или по теории Лондона нападение на ее физический мозг равносильно нанесению вреда ее сапионному двойнику? Значит…

— Я жертва научного изнасилования, — прошептал Ренард, появляясь возле Даллена. — Старый Карал перечеркнул половину моего в высшей степени целомудренного, дорогостоящего образования.

Даллен кивнул, глядя на Сильвию, выходящую из комнаты вместе с остальными гостями, которые пытались говорить с ней все одновременно.

— Куда они? Почему не хотят подождать, не произойдет ли что-нибудь еще?

— Ждать больше нечего, прошел пятый сигнал. Сильвия разве не сказала? По условию эксперимента Карала каждый доброволец, должен послать определенное количество импульсов, иначе их нельзя будет различить.

Ренард тихо, без обычного своего вульгарного ерничества объяснил, что первый сигнал зарегистрирован четыре часа назад. Получив его, Сильвия оповестила некоторых членов фонда, и они в соответствии с выработанным планом отправили тахиограмму по адресу Карала Лондона в Порт-Нейпир на Орбитсвиле. Немедленно пришло ответное сообщение о том, что Лондон только что скончался. Для большинства адептов паранормальных идей это послужило бы достаточным доказательством, но Лондон хотел большего — ему требовалась повторяемость результатов. Полученное заранее определенное количество сигналов должно было, во-первых, снизить вероятность неудачи из-за капризов оборудования и, во-вторых, показать, что дискарнатный разум в состоянии мыслить аналогично человеческому, и время в ментальном пространстве течет с той же скоростью, что и в нормальном мире.

— Меня от всего этого воротит, — заключил Ренард, — но вынужден признать правоту замечательного доктора Лондона и принести извинения.

— А ты не опоздал?

— Нисколько. — Ренард повернулся к опустевшей комнате и простер к ней руки. — Карал, старый хрыч, ты — не такой чокнутый, каким выглядел.

— Очень убедительно, — сказал Даллен.

— Это последнее, что я могу для него сделать, старик. Не каждый день кто-нибудь делает одолжение, оставляя тебе свою жену. Я упоминал, что Сильвия собирается со мной на Большой О?

Сердце Даллена застучало.

— Должно быть, вылетело из головы.

— Прекрасный самоконтроль, Гарри. Ты даже глазом не моргнул. — Теперь главная забота Фонда — донести до умов радостную новость, значит. Сильвии нет никакого смысла торчать на Земле в ожидании, пока кто-нибудь надумает повторить эксперимент. Все крупные научные центры — на Орбитсвиле, поэтому…

— Она обратится в них сама?

— Только как номинальный руководитель Фонда — и это как раз такая работа, для которой она создана. Все остальное делают и объясняют квалифицированные физики из Фонда. — Он подмигнул. — А я обеспечу всем бесплатные места на корабле, чтобы показать, какой я глубоко порядочный.

— Ну, разумеется.

Даллен не собирался участвовать в этих играх и направился к двери.

— Постой минуту, Гарри. — Ренард преградил ему путь. — Почему ты не хочешь вернуться с нами в Орбитсвиль? Что тебе с семьей делать на этом чавкающем коме грязи? За пару дней я погружу свои образцы, и в путь.

— Спасибо, я этим не интересуюсь.

— Бесплатная поездка, старик. Без задержек. Подумай.

Даллен подавил приступ антипатии.

— Если я спрошу, зачем я тебе, ты дашь мне прямой ответ?

— Прямой ответ? Что за максимализм! — В глазах Ренарда вспыхнули насмешливые искорки. — Ты ведь не поверишь в мою искреннюю любовь и желание помочь тебе?

— Придумай что-нибудь еще.

— Гарри, нельзя быть таким несговорчивым. А если я хочу иметь под боком человека, с которым мог бы соперничать? Ты самый подходящий кандидат на эту роль. Я как-то говорил тебе, что вселенная заботится обо мне и дает мне все, чего я хочу, все лучшее. Только это надоедает. Ну, например, я знаю, что получу Сильвию… Я не могу ее упустить… Но если ты будешь рядом, то иллюзия конкуренции сделает нашу жизнь куда интереснее. Как тебе это объяснение?

— Звучит странновато, — ответил Даллен. — Признайся, ты наглотался фелицитина?

Ренард покачал головой.

— Я сказал правду и не позволю тебе выйти отсюда, пока ты на согласишься лететь со мной к Орбитсвилю.

— Это посягательство на свободу.

Даллен добродушно усмехнулся, маскируя желание врезать Ренарду по морде. Он шагнул было вперед, но вдруг до них донесся беспорядочный шум: испуганные голоса, звук ударов, звон разбитого стекла. Ренард повернулся и быстро пошел по коридору, Даллен поспешил следом. Грохот и крики нарастали. Кажется, смятение происходило в студии. Опять послышался звон бьющегося стекла. Даллена охватило дурное предчувствие.

Вбежав в студию, он с трудом протиснулся сквозь толпу гостей. Никто уже не кричал, все молча наблюдали за происходящим. В центре внимания находилась Сильвия. Размахивая длинной стальной полосой, она крушила свое мозаичное панно.

С каждым ударом от уникального творения отлетали крупные куски, искры цветных бриллиантов осыпались, словно водяные брызги. Одним взмахом Сильвия уничтожала целые галактики и звездные скопления, рубила и колола.

Даллен ужаснулся. «Четыре года труда!… Три миллиона кусочков смальты!… — вторя ударам, перечислял Даллен потери. — Прошу тебя, Сильвия, не зачеркивай собственную жизнь!» — мысленно взмолился он.

Он хотел ринуться вперед и остановить ее. Но его удержала боязнь без спроса вторгнуться в чужие переживания. Все, что он мог — это смотреть и ждать, пока Сильвия выдохнется.

Она широко размахнулась, целясь в верхнюю часть трилистника, но тут стальная полоса согнулась. Сильвия отбросила бесполезное орудие и, постояв немного с опущенной головой, повернулась к гостям.

— Это был мемориал, — сказала она отрешенным голосом. — Каралу не нужен мемориал. Он не умер.

— Пойдем со мной, — стала уговаривать ее Либби Эззати, по-матерински обнимая Сильвию за плечи. — Тебе нужно прилечь.