Он встретил ее взгляд и мысленно умолял поверить в то, что он скажет:

— Мне по-настоящему жаль, Кэри. Прости меня.

Он провел пальцами по контуру ее лица, чтобы убедить себя: она действительно здесь и сидит рядом с ним поело всего, что он сделал с ней.

Она открыла рот, но ничего не сказала. Она просто кивнула, лицо у нее было покрасневшим и заплаканным. Потом, словно не в силах больше держаться, она прислонилась к нему. Осторожно, со страхом, он положил руку ей на спину и обнимал ее, пока она плакала.

Тим не представлял, сколько прошло времени, но, наконец, он услышал, как она прерывисто вздохнула.

— Я хочу... я хочу, чтобы мы снова были вместе. Но я не знаю, — она всхлипнула. — Нам... нам нужна консультация.

Похоже, она ожидала спора, но он не стал спорить. Тим быстро кивнул, словно часть груза упала с его плеч.

— Я позвоню пастору Марку.

Она все еще была у него на груди, и он почувствовал, что она снова плачет.

— Прости. Я не хотела...

— Кэри, не надо.

Мысль о том, что она будет извиняться перед ним сейчас после всего, что он сделал, была невыносимой. Он едва дышал, понимая, что даже малейший вздох высвободит бурю чувств, с которыми он пытался справиться.

Когда его легкие были готовы взорваться, он сделал три быстрых вдоха и заскрипел зубами, зажмурился, а волна скорби захлестнула его. И он заплакал, как не плакал никогда в жизни.

Потом он обнял Кэри и прижал ее к себе, подобное объятие он видел лишь однажды в программе новостей, когда один мужчина получил ложное известие о гибели своей жены при крушении самолета. Когда они встретились в аэропорту, журналисты уже держали наготове камеры, чтобы запечатлеть трогательный момент. Тим до сих пор помнил жест, теперь он знал, как глубоко чувствовал тот человек.

Пока Тим не проснулся и не увидел Кэри, сидящую рядом с ним, он был пропащим человеком. У него не было права на то, что она предлагала, не было причины чувствовать себя достойным. Однако она предлагала ему новый шанс в жизни и все, что его сопровождало. Когда он снова смог дышать нормально, он прошептал, вкладывая в слова всю душу:

— Кэри, я обещаю... всю оставшуюся жизнь я буду благодарить тебя за это.

Глава 23

Прошла неделя с тех пор, как Кэри вернулась домой, а Райан все еще не мог думать ни о чем другом. Был вечер понедельника, и тренеры собрались после занятий, чтобы обсудить план матчей. У «Золотых медведей» Клир-Крика был первый за десять лет шанс стать чемпионами штата, и следовало договориться насчет тактики.

— Ты с нами, Тейлор? — старший тренер Джон Сикора окликнул его с другого конца стола. — О какой игре ты думаешь — о нашей или той, что сегодня вечером по телевизору?

Остальные засмеялись, и Райан заставил себя ухмыльнуться.

— Извините. Я отвлекся.

— Так сосредоточься, ладно? — сказал Томми Шредер, еще один участник совещания. — Что-то ты молчишь. Мы не сможем составить нормальный план игры без твоей помощи.

Райан выпрямился и на мгновение опустил глаза, смущенный комплиментом. Да, он был талантливым тренером, но победить можно только в команде. Он улыбнулся людям, сидевшим с ним за столом. Он не представлял, о чем они говорили, но полностью доверял их суждению.

— Как насчет углового захода? — Сикора откинулся на спинку стула. — Нам следует применять его в игре с более быстрыми командами или нет?

Совещание продлилось на час дольше обычного, разговор постепенно перешел на обсуждение заказа пиццы и вечернего матча по телевизору. Райан незаметно поднялся и выскользнул на улицу, пока никто не обвинил его в нежелании общаться.

Вечерний воздух остудил его лицо, и он посмотрел на небо. Снеговые тучи стояли так низко, что, казалось, он мог до них дотронуться. Обычно Райан любил первый снег. В другое время он пригласил бы товарищей к себе, и они сидели бы перед его телевизором с большим экраном, под потрескивание дров в камине.

Но после того, как они с Кэри расстались, все казалось ему немилым. Хуже того, боль в его сердце не ослабевала, а наоборот становилась сильнее.

По дороге к своей машине он вспоминал разговор со своей матерью через две недели после получения травмы, от которой он чуть не остался парализованным.

Он лежал в больнице, смотрел в окно и пытался понять, почему не получает вестей от Кэри, когда в палату вошла его мать.

Они долго молчали, потом его мать наконец сказала:

— Должно быть, оно разбито, сынок.

Райан вспомнил удивление, которое охватило его при этих словах. Он медленно повернулся, чтобы видеть ее. Шея к тому времени уже зажила, но поворачивать ее было трудно.

— Что?

— Твое сердце, — она смотрела на него. — В нем осталась большая пустота — на том месте, где была девушка по имени Кэри.

Он вздохнул и перевел взгляд на потолок.

— Где она? Почему она не позвонила?

Его мать ответила не сразу.

— Я не знаю ответа на эти вопросы, но я знаю одно: ты поправишься, — ее голос стал мягче. — Но, если ты позволишь Кэри Бакстер уйти, ты никогда уже не станешь прежним.

Райан забрался в грузовик, воспоминание угасло. Прошло столько лет, а он остался таким же, как был на больничной койке. Неуверенным в том, что выживет без нее. Особенно теперь, когда он вновь нашел ее.

Теперь все было иначе. Он не просто позволил Кэри уйти; он сознательно ее отпустил. Она хотела спасти свой брак, и Райан верил в глубине души, что она приняла правильное решение. Решение, угодное Богу.

Он вспомнил, что Кэри рассказывала ему о Тиме Джейкобсе, за которого она вышла замуж. Этот мужчина недостаточно любил ее, чтобы оставаться ей верным. Райан был просто поражен ее желанием оставаться с ним даже после его измены. Если бы она была робкой и зависела от Тима, если бы она не могла за себя постоять, Райан мог бы понять это.

Но Кэри Бакстер?

Он громко хмыкнул, заводя мотор и выезжая со школьной парковки.

В школе о Кэри рассказывали легенды. Все хотели дружить или встречаться с ней, и никто не сомневался в том, что типичные подростковые пороки — спиртное, наркотики, секс, даже прогулы занятий — ее не коснулись. Она не была совершенной. Ей делали замечания за то, что она разговаривала во время урока или передавала записки. Но по-настоящему серьезные искушения не были проблемой для Кэри.

Когда она приходила на вечеринку, пивные банки начинали исчезать со стола. Она оглядывалась вокруг, и ее глаза сияли такой радостью, которой не доставляли бутылки.

— Я надеюсь, что вы, ребята, не пьете, потому что это вовсе не круто.

В ее присутствии ровесники хотели быть чистыми. Если что-то было подходящим для Кэри Бакстер, оно подходило для всех.

Чем больше Райан думал о ней, тем больше он восхищался тем, что Кэри возвращается к Тиму. Она вовсе не была слабовольной и недостаточно твердой. Нет, она возвращалась исключительно по благодати Божьей, прося Бога освятить свое решение любить и помочь ей остаться сильной.

Райан вспомнил то, что она сказала ему о своих мотивах, и теперь он мысленно повторил эти слова. «Я верю, что любить — это значит принимать решения, и я решила любить Тима Джейкобса в горе и в радости». — А что, если Тим считает иначе? — спросил Райан. Он не думал в тот момент о себе. Он просто удивлялся, получится ли все у нее. Он хотел знать, насколько она верна мужу, сколько она будет ждать, если муж больше не любит ее и откажется меняться.

Глаза Кэри стали печальными, и, когда она ответила, ему стало жаль, что он задал такой вопрос.

— Я не дам ему развод, Райан. Я не могу.

Я не могу.

Эти два слова больше всего огорчали его сейчас, когда он выехал на шоссе и направился к дому. В ту ночь, когда они были вместе на берегу озера, Райан понял, как она относится к нему. Кэри не разделила свою жизнь с ним не потому, что не хотела.

Она просто не могла. Ее слово, ее честь, ее отношения с Богом, ее решение любить — все это значило для нее столько, что она не могла рисковать этим. Вот таким уж человеком она была.