Райан по-прежнему занимал место в ее сердце, Кэри смотрела ему вслед, она не хотела уступить желаниям, которые бурлили внутри нее. Желанию побежать за ним и простить всю ту боль, которую он ей причинил. Желанию спросить его, не любит ли он ее еще.

Но момент искушения прошел, и она почувствовала облегчение.

Райан сделал свой выбор уже давно. Между ними больше ничего не будет. Кэри потянула Тима за руку в укромное место на заднем крыльце. Когда они оказались вдали от остальных, она громко вздохнула и прислонилась к перилам, глядя в звездное небо.

— Спасибо.

Тим был тихим и тоже смотрел вверх. Но через несколько минут он переменил положение и посмотрел на нее:

— Ты все еще любишь его?

Она не могла забыть, как от этого вопроса у нее внутри все перевернулось. Неужели Тим мог читать ее мысли? Неужели он знал о чувствах, которые она испытывала к Райану? Она на мгновение зажмурилась и поняла, что это не имеет значения. У них с Райаном нет будущего, какие бы безумные мысли ни приходили ей в голову.

Кэри повернулась так, чтобы они были лицом друг к другу, и посмотрела Тиму в глаза. Может быть, это он, Господи?.. Эта мысль пришла неизвестно откуда и заколыхалась на волнах легкого ночного ветерка. Она всмотрелась в Тима.

— Между мной и Райаном действительно все кончено. И так было уже давно.

Тим минуту всматривался в нее нежным и теплым взглядом.

— Ты уверена?

Кэри кивнула:

— Почему ты спрашиваешь?

Жаркий и душный июль приближался, но сейчас был еще июнь, и по ночам было прохладно. Тим осторожно взял ее за руки и притянул поближе к себе, пока их губы не встретились, и оба они не перестали дышать. Кэри отстранилась и заглянула Тиму в глаза. Ее голос был еле слышен.

— Ты очень убедительно играешь, друг.

Тим прикоснулся к ее лицу и нежно провел пальцем по щеке.

— Я не играю, Кэри.

Он опять поцеловал ее, на этот раз поцелуй длился дольше.

— И никогда не играл.

У Кэри начала болеть голова. Она закрыла глаза и прижалась подбородком к его груди.

— Я... я не знаю, что сказать.

Он потянулся к ней и очень легким, почти незаметным прикосновением заставил ее поднять голову и снова взглянуть ему в глаза.

— Я серьезно, Кэри. Я полюбил тебя в тот день, когда мы встретились.

Она стала лихорадочно искать ответ, пытаясь разобраться в чувствах, наполнявших ее сердце. Страх, желание, сомнение... и чувство, что она предает Райана.

— Но я уезжаю в Нью-Йорк...

Тим прижал палец к ее губам и снова приблизился, заставив ее замолчать новым поцелуем. Потом он отодвинулся и прошептал:

— Помни обо мне, пока будешь там. Подумай, чего ты хочешь, — его губы снова прикоснулись к ее, но на этот раз ненадолго. — Я буду ждать, когда ты вернешься.

Я буду ждать...

Перед тем как вернуться в дом, Тим еще раз взял ее за руку и вслух помолился о том, чтобы Бог показал Кэри глубину его чувств и искренность его намерений.

Потом Кэри шесть месяцев прожила в Нью-Йорке, работала моделью и записывала мысли в своем дневнике. Когда она вернулась домой, она была уверена, что чувства к Райану остались позади. Теперь она думала только о Тиме. Через неделю после ее возвращения в Блумингтон Тим Джейкобс сделал ей предложение, и она без колебаний согласилась.

Через пять месяцев после этого они поженились. К тому времени Тим уже получил докторскую степень и постоянное место в университете. Он оставил работу в газете, но вел еженедельную колонку, надеясь рано или поздно стать главным редактором. Кэри очень часто получала приглашения на работу в качестве модели. Они нашли дом в старом квартале недалеко от университета — и недалеко от ее родителей и родственников. Жизнь казалась ей такой многообещающей.

* * *

Кэри оделась, расчесала волосы и включила фен. Струя горячего воздуха стерла воспоминания. Слезы навернулись на глаза, и она подумала, сможет ли когда-нибудь вновь смеяться.

Господи, почему же все стало таким ужасным? Кэри стиснула зубы. Как он мог поступить так со мной?

Она еще раз провела щеткой по волосам и повернулась к выходу. Воздух в то утро был прохладным, но несколько минут езды и тепло дома, в котором она выросла, согреет ее. Скоро она упадет в объятия матери, и они вместе попытаются понять, как ей изменить настроение Тима и отговорить его от развода.

Сможет ли она когда-нибудь полюбить Тима снова после того, как он пожелал развестись с ней?!

Глава 5

Джон Бакстер узнал о неприятностях дочери на приеме в Перерыве между первым и вторым пациентами. Элизабет не стала рассказывать ему подробности по телефону, просто сказала, что у Кэри и Тима проблемы.

— Она приедет поговорить со мной, — сказала Элизабет. — Я никогда не слышала такого выражения в ее голосе, Джон. Пожалуйста, пожалуйста, помолись.

Новость ударила его, как громадный грузовик, и, закончив работать с последним утренним пациентом, он ушел в свой кабинет, закрыл дверь на ключ и встал на колени. Они ужасно скрипели, гораздо сильнее, чем в молодости, но это не имело значения.

Co вторника по четверг Джон консультировал в своем кабинете, по пятницам в университете преподавал анатомию. По понедельникам совершал обход в больнице. Он славился как великолепный опытный врач. Но сейчас, стоя на коленях, он был просто еще одним грешником, спасенным благодатью, человеком, который в смирении и трепете верил, что Господь Всемилостивый позаботится о нем и его работах. Господи, я — ничто. А Ты — все. Я приношу Тебе свое сокрушенное сердце.

От тревожных мыслей Джон перешел к своим заботам и поделился ими с Единственным, Кто мог что-то с этим поделать.

— Отец, я молюсь о Кэри...

Он на мгновение сделал паузу и подумал, что Элизабет была права, что-то случилось между Кэри и Тимом. А что если у Тима есть другая? Вдруг в памяти всплыл один эпизод, о котором он давно не вспоминал. Почти год назад он обедал с несколькими преподавателями, в том числе знакомыми с факультета журналистики. Один из пишущей братии — мужчина около шестидесяти лет — спросил его о Тиме.

— Это же ваш зять, правда, Бакстер? — прокричал он с другой стороны стола.

— Да, он женат на моей дочери Кэри.

— Так вот, — фыркнул его собеседник, — напомните ему, как надо себя вести в его положении. Он слишком дружит с девушками-студентками. В результате репутация всех остальных страдает. Это непрофессионально.

Джон воздержался от комментариев, думая, что этот человек ошибся, ожесточен или просто завидует.

Но теперь...

Джон вздохнул и сложил руки перед собой. Если Тим изменил жене, должно быть, именно он должен был заметить это первым. Он вспомнил, что пытался помолиться.

— Прости меня, Господи, я отвлекся. Просто... помоги мне понять проблему и поступить так, как следует. Ты так помогаешь мне делать это, когда я занимаюсь врачеванием.

Он заколебался и склонился вперед, бремя ответственности за Кэри все больше давило на него.

— Что бы ни расстроило Кэри, я знаю, Ты уладишь это. Подскажи мне, как мне помочь ей.

Джон закрыл глаза и ждал ответа от Господа, разжал кулаки и внимательно вслушивался в знакомый негромкий внутренний голос.

Почти тут же ему на ум пришел стих, стих, с которым он прожил жизнь, на самом деле. Псалом 72:26. Он всегда вспоминал его, когда не знал, что делать; когда его потребность в Спасителе была наибольшей: Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек.

Джон повторял эти слова снова и снова, проникаясь их смыслом.

— Я понимаю.

Он шептал эти слова, и слеза катилась по его лицу.

— На этот раз я ничего не могу сделать. Ты будешь твердыней — не только моего сердца, но и сердца Кэри.

Хотя Джон был готов молиться дольше, он вдруг почувствовал, что надо возвращаться домой. Он встал и посмотрел на свое расписание. Это был достаточно свободный день, работа с последним пациентом должна была закончиться в два часа. Он позвонил по телефону и договорился, чтобы его подменили. Потом покинул кабинет и направился к машине, моля Бога о том, чтобы Кэри и Тим преодолели все проблемы как супружеская пара.