- Нет или есть, мы это сейчас выясним, - снова подхватил меня на руки Санька, и целуя на ходу, переложил «отдохнуть» перед «дальнею» дорогою на роскошном коврике под огромным пестрым зонтиком.

- О чем ты? – удивилась я, несмело отвечая на поцелуи.

- О нашем прежнем доме, - укладываясь рядышком со мною, стал каяться в прежних «грехах» Шурик.- Это я его весь выкупил да на тебя переписал. Думал, поженимся с тобой и там жить будет да детей растить.

- Каких детей? Зачем я тебе такая нужна? – и у меня из глаз брызнули слезы.

- Дуреха, ты моя дуреха, ты что забыла нашу клятву: и в горе, и в радости? – бережно вытер слезы мне Санечка, да еще и ввел в краску, заставив сморкаться в его дорогущий, наверное, шелковый носовой платок. – А с болезнью твоей мы еще поборемся!!! Вот для начала съездим к тому целителю, что тебе твоя виртуальная подружка посоветовала. Не поможет – в Москву, к медицинским светилам! Или нет. Лучше сразу за границу. Там стопроцентная гарантия, что не нарвешься на пустоголового придурка, который врачом стал лишь благодаря родительской «зелени»..,

- Она мне не подружка.

- Что, не понял? – войдя в раж, не сразу врубился Александр.

- Я говорю, что то письмо, которое ты читал, рыская по моих файлах, пришло мне не от подруги, а от однокурсницы.

- Так ты, что, учишься? – с плохо скрываемым удивлением, поинтересовался Санька.

- А ты, что, считаешь меня дурой? – вскипела я, заметив это.

- Варюша! Побойся Бога! Я просто подумал, что из-за болезни тебе не до этого было,- взмолился Санечка.

Меня и попустило.

- Учебой от болезни только и спасаюсь. Заданий шлют выше головы. Так что свободного времени о болячках думать да себя жалеть, просто не остается.

- И какой специальностью мы овладеваем? – напуская словесного туману, попытался было Санька узурпировать побольшую часть моего тела.

- Оставь немедленно в покое мои шорты, дуралей! Рядом трасса. А там машины. А в машинах, между прочим, люди. Что они о нас подумают?

- Варенька, да мы же под огромным зонтиком и … вместо забора у нас наш «Мерс»,- взмолился взведенный уже до нельзя мой возлюбленный.

Меня тоже лихорадило вовсю и я затуманенным взглядом сделала реконгсценировку местности: «А что Шурик прав! У нас вполне укромное местечко!!»

- Между прочим, на тебе мои шорты,- усилил свой напор зануда-композитор, подключив к свои рукам еще и губы.

- Ну-у-у и и-и-и-и- забирай их,- прошептала я едва слышно, но Санька-то был музыкантом, а те, знаете ли, отсутствием слуха, слава Богу, не страдают.

Блаженные ритмы чередовались с блаженной дремой на плече любимого. Так что обедали там, где и завтракали. Санька был не прочь остаться у лесопосадки и на ужин, но я настояла на отъезде.

- К вечеру на трассе поток машин уменьшится. А за твою тачку нас могут и грохнуть,- насмотревшись российских телесериалов, предостерегла я суженного от неприятностей. И мы стали собираться в дорогу.

Точнее, складывал и укладывал вещи Шурик, а я снова оккупировав заднее сидение «Шестисотого», взялась за изучение «Атласа автомобильных дорог Украины».

- Может пересадить тебя, Варенька, все же на переднее сидение? – еще раз попытался уговорить меня сесть рядом с ним Санечка, но я наотрез отказалась:

- Мне и здесь удобно и комфортно, - и снова забралась в огромную коробку с шоколадными конфетами.

4 глава

Два шестисотых «Мерседеса», да на одной проселочной дороге в сельской глубинке, даже такого небедного региона, как Слобожанщина и к тому же в одно и то же время – это явный перебор даже для неуемной авторской фантазии.

Но я не автор и даже не соавтор, а „звичайна українська дівчина », которую бездарные политики, до нельзя раскачавшие наш корабль – Отечество, выбросили за борт нормального человеческого бытия: в пучину нищеты и бесправья.

Да и по будущей своей профессии, которую я получу, окончив свой вуз, я буду аудитором или бухгалтером. А там главенствуют не ветреные эмоции, а сухие цифры. И если я говорю, что на подъезде к селу, то ли деревеньке Малая Березовка, нам повстречался второй шестисотый «Мерседес», да к тому же черного, как и у нас цвета, то так оно и было. Номера, правда, львовские, а не московские, как у моего Шурика.

Автомобили степенно поравнялись друг против дружка и остановились. Бесшумно опустились стекло со стороны водителей и… раздался неожиданный радостный возглас.

- Александр Богуш да собственной персоной!! Каким ветром занесло тебя, Санек, в такую глушь? – искренне обрадовался импозантный мужчина предпенсионного возраста, который был за рулем повстречавшегося нам автомобиля.

- Митрич! А ты какими судьбами? Ведь твоя паства шахтеры, а не фермеры? – Санька тоже обрадовался случайной встрече.

- Мы ищем известного мануальщика Макуху Андрея Викторовича.

- Мы тоже, - ответил Санька боссу горняцкого независимого профсоюза. (Я наконец-то узнала Шурикового собеседника, ибо он частенько мелькал в теледебатах на многих каналах).

- А вы дорогу знаете или тоже, как и мы по карте? – поинтересовался мой будущий муженек у профсоюзного лидера.

- Обижаешь! Со мною в машине, кроме твоего закадычного друга – журналиста Лехи, Федор Иванович, ты его тоже знаешь. Так Федор Иванович в этих местах пару раз бывал лично. Так что меняй курс и занимай место в колонне. И где-то через полчаса будем на месте. Осталось проехать километров с десять. Но Федор Иванович говорит, что там такая разухабистая дорога.., в общем сам увидишь,- и мы снова тронулись в путь.

Мрачные прогнозы Митрича насчет дороги сбылись на сто процентов с хвостиком. Ибо оставшиеся десять километров до деревеньки Малая Березовка и это, заметьте, по «автобану» межрайонного значения, скорее напоминали трассу вождения на танковом полигоне. (В школьные годы на скаутских соревнованиях мы преодолевали ее, где пешим ходом, а где и на брюхе).

Но все познается в сравнении. Я по наивности, а точнее по житейским знаниям врожденного городского жителя, думала, что эта дорога хуже некуда. А оказалось, может быть и намного хуже. Так как оставшиеся три-четыре километра от «трассы» до села вообще не поддаются описанию: сплошные воронки, как после бомбометания кассетными бомбами. В двух местах «здоровые» мужики: мой Санька и Федор Иванович, низко посаженные «Мерсы», чтобы те не сели на «брюхо», даже придерживали с боку с сзади. Вместо Санечки за руль нашего «Шестисотого» садился тогда Леша-журналист. С которым, как выразился мой будущий муженек, они на нескончаемых украинских выборах «капусту косой косили». Санька «на злобу дня» написал несколько песен в стиле «шансон» и наяривал их под аккомпанемент своей электрогитары. А Лехе, журналисту-острослову, досталась роль ведущего: заводилы-задурилы. В общем ни ума, ни фантазии: все, как у всех. Как там поет мой Санечка: «Все по-новому – все по-старому, только лица сильней помяты, да дешевле теперь девчата…»

Во время этого машино-пешего ходу мы и перезнакомились. И даже успели немного посудачить о своих недугах. У Митрича и Леши были травмированы спины. Поэтому они и садились за руль в непроходимо-непроездных местах. А наши два «великана»: мой худосочный Санечка да щупленький, к тому же еще и хромающий на левую ногу, Федор Иванович взвалили на свои плечи обязанности то ли Атлантов, то ли Титанов, уже точно не помню мифологических их подвигов.

Но напрасно я иронизировала, ибо иногда обманчив бывает внешний вид. Да все же надо признать неказист был Федор Иванович: чуть ниже среднего роста и с огромной продолговатой, к тому же, головой, как у гуманоида. Правда, улыбка добрая и слегка ироничная, как у человека много успевшего повидать на своем веку.