3

Чтобы основательно осмыслить полученную информацию, Нестеров неторопливо поднялся в голубой бар теплохода и заказал себе черного пива. Выпив его так, как пьют в России коньяк, он купил пачку «Салема» и, закурив, уставился в иллюминатор. Берегов видно не было, а волны не отвлекали его от проблемы, на решение которой оставались сутки.

Предварительно поставленная перед Нестеровым задача — сопровождать в Советский Союз некую гражданку Франции Симу Бершадскую теперь несколько осложнилась. Консульские работники, которые должны были доставить ее на борт теплохода, что собирался ненадолго пришвартоваться в Марселе, а потом отплыть  назад, в Одессу, были лишены возможности это сделать, поскольку накануне Сима исчезла, поставив в дурацкое положение множество людей, хотя это, конечно, ее заботило меньше всего, ибо она по многим причинам не склонна была доверять советским работникам. Поэтому ничего нет удивительного в том, что она исчезла.

У Нестерова были только сутки, чтобы составить план работы и запросить у Москвы несколько санкций. Первое: надо попросить разрешения остаться хоть ненадолго во Франции и поискать Симу Бершадскую самому. Кроме того, без помощника это сделать почти невозможно, да и рискованно. Два глаза хорошо, а четыре — лучше. Поэтому второе разрешение касалось Авзу-рова, с которым Нестеров уже давно подружился в прелестном путешествии и понял, что его попутчик — человек надежный. Может быть, он не откажется прокатиться по Франции, а это значит, что им придется изменить маршрут, отстать от теплохода ровно на две недели, пока тот вернется в Советский Союз, возьмет новых пассажиров и снова придет в Марсель. За две недели Нестеров с помощью Авзурова намеревался в чужой стране разыскать человека, ну и… конечно, посмотреть Францию… Когда еще приедешь?..

Для чего Сима была так нужна в Советском Союзе, думать он пока не хотел: носить шкуру неубитого медведя Нестеров считал глупым.

4

Он составил ответную радиограмму, отправил ее, после чего вернулся в бар и, выпив на этот раз бокал тоже черного пива, стал смотреть на волны, двигаясь к берегам загадочной Франции со скоростью тринадцати узлов в час.

В то время, когда Нестеров, завороженный ленивой суетностью моря, снова потянулся за сигаретой, Джоджон Авзуров вылезал из бассейна и отряхивал громадные усы, не подозревая, что его отпускное путешествие будет скоро не столь изысканным и удобным. Он с полотенцем под мышкой готовился идти в каюту, чтобы, переодевшись, вкусить в ресторане обильный ужин.

5

Нестеров вышел из капитанской рубки несколько озадаченный радиограммой. Он было понадеялся на отказ, чтобы просто прокатиться на теплоходе, а вместо этого любимое управление санкционировало все, о чем он просил, даже визит в Париж и возможность искать на территории Франции Симу Бершадскую с помощью памирского «гаишника» Джоджона Авзурова. Несмотря на то что Нестеров просил об этом сам, такой ответ он воспринял как удивительную бестактность: вроде бы за ту же зарплату тебя заставляют делать то, что ты не умеешь. Ведь, по закону, в чужой стране Нестеров не имея права связываться ни с кем, кроме советских представителей. Ни полиция, ни специальные службы не имели права принять предложения Нестерова без согласования с Москвой. «Но пока они будут согласовывать все вопросы, чтобы не слишком нарушить существующее международное соглашение, — думал Нестеров уже более миролюбиво, все еще держа в руках радиограмму, — кто знает, будет ли Сима вообще существовать на этом свете».

В сущности, Нестеров был уверен, что из Москвы придет отказ, что его отзовут обратно, ведь разрешение на такое предприятие может означать лишь одно: все последствия советская сторона берет на себя.

Но какой здравомыслящий человек спорит с начальством, тем более по радиотелеграфу!

Да, а вдруг Джоджон Авзуров откажется от того, что сейчас предложит ему Нестеров? Даром что милиционер, но ведь в отпуске же! Опять, уже после ужина, купается себе в бассейне и ни о чем не предполагает. Хотя, может быть, и догадывается, в милиции прослужил лет двадцать, научился просчитывать ходы. Много раз Джоджон смотрел на Нестерова пристально, словно вспоминая что-то, но так ничего и не сказал: восточный человек, вот бы у кого поучиться сдержанности.

У Авзурова четверо детей, размышлял Нестеров, живет он в Хороге, столице Памира, родился в кишлаке Рушан. Нестеров был когда-то в этом кишлаке с невестой: в пору своей молодости он совершил предсвадебное путешествие в эту удивительную горную страну. Он никогда не вспоминал об этом, а тут вдруг задумался: может, Джоджон тогда его видел и помнит? Пути господни, как говорят, неисповедимы. Интересно, а пути Аллаха?

6

Пока Нестеров думал о Джоджоне, на этот раз сидя на палубе, настроение из сумрачного и настороженного стало вдруг спокойным и уравновешенным. К нему подошел какой-то колоритный пассажир, который, как отметил Нестеров, был похож и на известных киноактеров, и на писателей сразу. Его усы были еще больше, чем у Авзурова. И был он…

— Хорошая погода, — не представившись, сказал пассажир и, не делая никакой паузы, добавил: — хорошо жить стали, катаемся на бато.

— А? — Нестеров отвлекся.

— Я говорю, хорошо жить стали, — повторил пассажир специально для Нестерова, уверенный, что не-стеровское «а» послужило как минимум приглашением к разговору. — А бато по-французски пароход.

Нестеров посмотрел на собеседника внимательно, хотя продолжал думать о своем, а тот уже, махнув официанту и тотчас же став обладателем бокала с пивом, сел в свободный возле Нестерова шезлонг, шумно отказавшись от не предложенного ему «Салема» и дыша чесночным перегаром в лицо, продолжал прерванный, видимо, с кем-то другим разговор.

— Я, мил человек, путешествую давно, это сперва очень сложно было. В ОВИРе, знаешь ли, очереди, а как ОВИР — УВИРом стал, то есть управлением, так и очереди поменьше, и анкета покороче, и отношение к тебе совсем другое.

Нестеров сперва не слушал, а потом у него появилось ощущение, что некто не очень симпатичный намеренно читает вслух.

— Отмена ранее существовавших ограничений на периодичность зарубежных поездок, возможность выезда на временное пребывание по приглашению любого лица, упрощение процедуры оформления ходатайств — все это увеличило число граждан, обращающихся в органы внутренних дел с просьбами о выезде и въезде. Только в первом полугодии рассмотрено одна целая и семь десятых миллиона таких обращений. Это в три раза больше, чем за весь восемьдесят седьмой год, — сказал пассажир.

— И сколько же последовало отказов в поездках? — спросил Нестеров, хотя прекрастгзнал, сколько.

— Практически удовлетворяются все ходатайства, и отрицательные решения от общего числа рассмотренных обращений составляют лишь одна целая и пятнадцать сотых процента, — с удовольствием вещал собеседник.

Потом он сделал паузу, чтобы перевести дух. Официанты убирали с пластмассовых палубных столиков окурки, бокалы, пивные кружки и салфетки; море исправно билось о борт теплохода; солнце собиралось утонуть в море и только примеривалось, как это лучше сделать. Со стороны кормы, за спиной у Нестерова, взошла огромная луна и, торопя солнце, принялась прихорашиваться.,

Нестеров оглянулся. Никого, кроме его словоохотливого собеседника, вокруг не было. Да и сам собеседник, по-видимому, устал и теперь лениво мигал глазами.

Нестеров устал от монолога своего визави, и не только от обилия информации, фамилий известных ему руководителей УВИРа, с которыми он буквально несколько дней назад общался, но и от того, что прелестные морские глади ему заслонял этот некстати привязавшийся тип, которого слушать было так же скучно, как читать газету доперестроечного периода. Когда такой человек рядом, можно сказать, что он заслоняет все.