Итак, когда сегодня придет мадам Бланш, они, как всегда, проведут сеанс, а потом она вежливо и твердо скажет, что считает их дальнейшие встречи нецелесообразными. Выданные накануне 50 фунтов — достаточный гонорар за труды мадам Бланш. Хватит с нее этого общения с Хэриет, а тем более с Шолто. Чем меньше она будет думать о них, тем лучше. Что же касается ребенка Хэриет… Почему это должно ее заботить? Все произошло бог знает как давно и теперь не имеет к ней ни малейшего отношения. Она просто внесет солидную сумму в какой-нибудь детский фонд и со спокойной совестью может забыть об этом деле.
Проводимый сегодня сеанс раздражал мисс Рейнберд по ряду причин. Начать с того, что на мадам Бланш была слишком короткая юбка для женщины ее возраста и слишком облегающий свитер. На шее болталась нитка жемчуга, доходившая почти до пупка. И, разумеется, перебор с косметикой. Вдобавок, кажется, ее гостья слегка навеселе. Действительно, так оно и было на самом деле. Перед тем как посетить Рид-Корт, Бланш заехала с Джорджем в небольшой ресторанчик в Стокбридже и пропустила там пару рюмок джина.
И Генри был сегодня в особо поэтическом настроении. Он описывал историю семьи Шубриджей как историческую хронику: трудолюбие, терпение и мудрость вознесли Рональда Шубриджа на вершину процветания. Рядом подрастал его юный сын, с восторгом смотревший на отца и в душе давший клятву быть продолжателем его дела. Потом подключилась Хэриет со своим рассказом о сыне. Причем мисс Рейнберд вынуждена была признать, что манера изложения точь-в-точь сестры: «В юности он походил на греческого бога: светловолосый, темнокожий, сильный. Какая жалость, что мы тогда его не знали! Он принес бы нам столько радостных минут. Слава богу, внешне он весь в меня».
Потом, чуть позже, Генри описал последнее земное прибежище Рональда Шубриджа и его супруги — небольшое деревенское кладбище в Сассексе, над которым в голубой тишине жаворонки пели гимн всему живому. А деревья отбрасывали длинные печальные тени на старинные надгробья.
«Надо быть круглой идиоткой, — думала мисс Рейнберд, — чтобы позволять себя так дурачить. По крайней мере, одна приятная новость: Шубриджей уже нет в живых. Судя по всему, у мадам Бланш точная информация на этот счет. Будь они живы, от них можно было ожидать чего угодно». А Генри продолжал своим мифическим певучим голосом повествование об Эдварде Шубридже, молодом человеке, к которому так благоволили его товарищи. Мисс Рейнберд, хотя и была старой девой, но знала достаточно о современных нравах, поэтому последняя реплика Генри показалась ей несколько двусмысленной. Однако она тут же забыла об этом, как только Генри сказал, что готов объявить решение Суда Верховной Доброты.
Рональд Шубридж и его супруга сообщили Суду, что будут счастливы, если мисс Рейнберд разыщет их обожаемого Эдди и вернет его в лоно настоящей семьи. Эдди сможет стать утешением дорогой тетушки на склоне лет. Он многое перенес, но дни испытания позади. А в Рид-Корте зазвенит веселый смех маленького сына Эдди.
Такая перспектива отнюдь не обрадовала мисс Рейнберд. Этот мальчишка перевернет дом вверх дном, будет пачкать парадную лестницу, топтать газоны, ломать ветки на деревьях. К тому же он наверняка говорит на жаргоне, на котором в наши дни изъясняются даже дети в аристократических семьях. А когда он поступит в университет, он начнет гулять с непотребными девицами, принимать наркотики и ходить на митинги вместо того чтобы учиться.
«И подобно чайкам, которым опостылело африканское солнце, только им ведомыми путями они отправятся по весне на север, чтобы обрести приют и защиту под крышей отчего дома», — закончил свой рассказ Генри.
Мадам Бланш вышла из транса и сказала, что ничего не помнит. Несколько мгновений мисс Рейнберд колебалась, не зная, как объявить мадам Бланш о своем решении. Разумеется, в этих сеансах есть свои положительные моменты, но продолжать их только ради этого было бы неразумно. Она разлила херес, села, сделала глоток и, собравшись с духом, произнесла:
— Мадам Бланш, понимаете, я…
Гостья, слегка мотнув головой, быстро ее перебила:
— Нет, нет, можете не продолжать, мисс Рейнберд. Сейчас во время общения с Генри я прекрасно все чувствовала. Покинув свое тело, пока его занимал Генри, я слушала только вас.
— Но я же ничего не говорила, мадам Бланш! — удивленно воскликнула мисс Рейнберд.
— Что вы, мисс Рейнберд, совсем наоборот. Вы ясно все сказали мне, словами и эмоциями. С первого момента, как только я вошла в комнату. — Бланш допила херес и, улыбнувшись, продолжала: — Вы для меня — открытая книга. Вы больше не хотите, чтобы я приходила. Я не буду пытаться отговорить вас, мои аргументы всем известны. — Она поднялась. — Я уже говорила, что могу работать только с теми, кто этого желает. Мне очень жаль, но не себя, а вас. И тех, кто связан с вами. Я ухожу, и вам больше ничего не нужно говорить.
Тронутая тактом мадам Бланш и потрясенная ее проницательностью, мисс Рейнберд смогла лишь вымолвить:
— Мне действительно очень жаль. Но мой разум так устроен.
— Разум — лишь часть Духа, мисс Рейнберд, а наш Дух поддается контролю лишь до момента истинного откровения. Вы решили не идти в неведомое. Я рада за вас, потому что некоторые люди могут обрести душевный покой только таким образом. Прошу вас, не надо расстраиваться. — Бланш засмеялась. — Я не в первый раз терплю поражение.
Оставшись одна в комнате, мисс Рейнберд вскоре услышала звук отъезжающей машины Бланш. На мгновение она ощутила в себе какую-то потерю.
На следующее утро, лежа в постели и дожидаясь, пока Джордж принесет ей тосты и кофе, Бланш думала о мисс Рейнберд. У нее слегка разболелась голова, и убрать эту боль ей поможет кофе. Время от времени они с Джорджем устраивали себе маленький праздник и ужинали в приличном ресторане. Вчера вечером они вернулись около часа ночи. Ей нравился Джордж. При других обстоятельствах она бы уже давно вышла за него замуж и сделала бы из него что-нибудь стоящее. Она пока не сказала ему, что мисс Рейнберд отказалась от ее услуг. Этот тип людей ей был хорошо известен, и несомненно, что мисс Рейнберд снова ее позовет. Вчера вечером у нее в гостиной она сразу заметила стопку библиотечных книг на столе. Богатые дамы не любят покупать книг, а берут их в бесплатных общественных библиотеках. Бланш заметила название первой лежащей в стопке книги: «Спиритуализм» Симеона Эдмундса — и тут же для нее все стало ясно. Бланш могла бы даже перечислить аргументы мисс Рейнберд: самовнушение, негласный сбор информации. Все это у нее уже было. Она прекрасно знала свои способности и то, как реагируют на них окружающие. У нее в практике уже встречались такие особы, как мисс Рейнберд. Некоторые из них не возобновили контакта, но большинство вновь обращались к ней, и она была уверена, что мисс Рейнберд из их числа, потому что именно Генри привел Бланш к ней и именно Генри подал ей мысль о замке Астродель. Он не мог ошибиться. Да, мисс Рейнберд обязательно вернется. Она из тех, кто посылает за доктором, а потом заставляет его ждать оплаты счета за лечение. Первое время ее не будут мучить угрызения совести, но позднее обязательно что-то произойдет. Ладно, Бланш подождет. Сама же она возобновит контакт с мисс Рейнберд только в одном случае: если Джордж разыщет Эдварда Шубриджа. Но; очевидно, пока до этого еще далеко.
На три часа у нее назначен групповой сеанс. После его окончания она вступит в контакт с Генри и обсудит с ним создавшуюся ситуацию. Наверняка он уже предпринял какие-нибудь шаги, ведь он был инженером, любил строить, а потому ждет не дождется начала возведения храма. Разумеется, необходимо будет выслушать его мнение о проекте, хотя она твердо решила отстаивать свою идею конструкции храма.
В дверях появился Джордж в пижаме и с подносом в руках. Выглядел он после вчерашнего вечера из-за помятого и слегка опухшего лица старше лет на десять. Он поставил поднос с завтраком на край кровати и застонал от резкой головной боли. Бланш улыбнулась и сказала:
