Может быть, быстро перейдя в атаку, мне удалось бы застать ее врасплох? Но я предпочел подождать, даже если это было и нелегко. Пока что она всячески демонстрировала свое превосходство. Мне даже удалось изобразить на лице подобие страха, чтобы вызвать у Жоржетты ощущение явного преимущества.

— Так, — сказала она. — Вот здесь и стой.

Шкаф был на расстоянии трех шагов позади нее. Где-то там же лежал и мой пистолет.

— Что происходит с Ритой?

За стеклами очков блестел ее взгляд.

— Эта девушка тебе очень нравится?

— Конечно.

— Да, любовь, — ответила она. — В свое время я тоже часто влюблялась, уж можешь мне поверить. Я понимаю тебя, сынок, даже очень хорошо понимаю, и мне очень нравится, когда молодые люди любят друг друга. Я тебе очень сочувствую, но ее уже не спасти. Девочка должна умереть — это решено.

— Я видел ее сверху.

Жоржетта слабо кивнула в знак согласия.

— Ты не ошибся, она над нами. Она стояла в верхней части часов, которые оставил нам дьявол. Это часы смерти, которые часто вселяли в людей ужас. Их рисовали многие художники, они при этом очень старались, и им удалось испугать людей. Эти часы существуют, дьявол передал их нам, и мы сами видели, как они действуют.

— Они убивают людей?

— Нет, они их изменяют, — с улыбкой сказала мне бывшая шансонетка.

— Как это?

— Человек попадает в часы и в верхней половине еще остается в нормальном состоянии. Потом он опускается все ниже, приближается к соединительной трубке между обеими половинками часов и продавливается сквозь нее. Он превращается в то, что важно для нас. В нижнюю половину течет масса, та масса, которая нас сохраняет в живых и дает нам необходимые силы, потому что мы хотим жить, мы хотим долго жить, жить всегда.

Я понял, что она хотела сказать.

— Выходит, что масса для вас что-то вроде дьявольского живительного средства.

— Правильно, сынок. В ней еще сохраняется свежесть и сила жертв.

Она тихо рассмеялась.

— Для нашего возраста мы еще выглядим очень хорошо, — прошептала она, — могу поклясться. А может быть, ты знаешь наш истинный возраст?

— Нет.

— Нам всем уже под девяносто. Но ведь этого не видно, скажи, сынок.

Я понял, что это было предметом гордости Жоржетты. Ей были нужны дешевые комплименты для самоутверждения. Поэтому я кивнул в знак согласия и добавил:

— Девяносто лет ни одной из вас бы не дал.

— Ну, а сколько бы лет ты нам дал?

«Только бы не ошибиться», — подумал я про себя. Этот ответ мог иметь фатальные последствия, ведь Жоржетта ожидала комплимента.

— Ну… — проклятье, времени совсем не осталось, — ну, мне кажется…

— Говори же.

— Ну, лет пятьдесят-шестьдесят.

Попал ли я в точку? Довольна ли она моим ответом?

— Прекрасно, сынок, прекрасно. Я вижу, что передо мной знаток женщин. Да, это как раз тот возраст, в котором мы остановились. Мы познакомились с дьяволом, когда достигли этого возраста. Разве это не прекрасно?

— Конечно. — Я откашлялся. — Для вас это здорово. Поздравляю. Но как же Рита?

— Она залог того, что все будет продолжаться по-прежнему. Все время должна возникать новая масса, которая хранит в себе силу и передает ее нам.

— Передает от Риты?

— Мы выбрали ее.

— Она вам ничего не сделала. Я хотел бы видеть ее. Понимаешь ли ты это, Жоржетта?

Бывшая шансонетка кивнула, откинула капюшон и прислонилась к стене.

— Да, я это хорошо понимаю, даже очень хорошо. Я не хочу тебя торопить. Мне нравится любовь, я тоже любила. Но ничего поделать нельзя. Нам приходится думать о себе.

— Я тоже попаду в часы?

— Не думаю. Тебя мы убьем так. Свежесть мы получаем большей частью от женщин, молодых женщин. Мужчины нам не так подходят. Уже многие попались в нашу ловушку. Ты не можешь себе представить, как много молодых людей отправляется в путешествие по Бретани. Потом они неожиданно исчезают. Просто так. Понимаешь? Они просто не возвращаются. Конечно их разыскивают, к нам уже и полиция приходила. Нам уже задавали вопросы, на которые мы, впрочем, не дали никакого ответа. Но кто подумает при виде четырех симпатичных дам о пакте с дьяволом?

— Вы правы, — я притворно улыбнулся. — Но вот еще один вопрос. Кто из вас собирается меня убить?

— Это не важно. Флора, Клара, Эрика или я. Какую это играет роль. Важно, чтобы ты нам больше не мешал. Это бы с удовольствием сделала Эрика. Правда, она считает себя роковой женщиной и не прочь до того заполучить тебя в постель, но это ей не удастся. Ты попался мне.

На самом деле — она попалась мне! Я пошел на риск, потому что надеялся, что уже достаточно отвлек ее, Я молниеносно ударил рукой снизу вверх по револьверу, а мой второй удар опрокинул ее на пол. Одновременно я схватил руку, державшую оружие, и вывернул ее.

Жоржетта застонала. Она не была зомби, потому что почувствовала боль. Разжав кулак, она расслабила пальцы, и кольт упал на пол. Я отпихнул его ногой в сторону и с силой толкнул женщину. Она отлетела на кровать, и ее подбросило вверх. Затем она обмякла в моих руках, как пустой мешок.

Ее большие глаза уставились на меня, из открытого рта высунулся дрожащий язык. Ее парик сполз набок, что придавало Жоржетте очень комичный вид, и я с трудом удержался от смеха.

— Ну, так, старушка, теперь поговорим напрямую. Как мне попасть к Рите?

Ее рот зашевелился, но ответа она видимо давать не хотела.

— Я не буду долго ждать, — прошептал я и сжал ткань под ее подбородком.

— По лестнице…

— По обычной?

— Нет, по узкой.

— Ты мне ее покажешь, Жоржетта.

Я рывком поднял ее с кровати. Она безвольно повисла на моих руках. Я подтащил ее туда, где лежали оба револьвера, и положил оружие в карман.

— Если хоть пикнешь, Жоржетта, тебе конец, — с угрозой прошептал я ей в ухо.

— Да… Хорошо…

Мы вышли из комнаты. В коридоре я огляделся. Он был пуст. Здесь бояться нечего. Ни одной из трех остальных баб поблизости не было. — Куда?

— Направо.

— О’кей.

Я подтолкнул ее вперед, заломив руку назад. При каждом неосторожном движении она бы сразу почувствовала боль. Жоржетта это понимала и не делала ничего, что могло бы вызвать у меня подозрение, послушно ковыляя впереди меня. Скоро мы были в конце коридора. Маленькую узкую дверцу я заметил лишь тогда, когда оказался прямо перед ней. Она была наполовину меньше обычной двери.

— Это то, что нам нужно?

— Да.

— Тогда вперед, Жоржетта.

Она больше не произнесла ни звука, проткнула свободную руку и положила ее на ручку двери. Та оказалась незапертой и открылась без усилия.

Я заглянул в темное пространство за дверью и увидел ступени какой-то лестницы.

— Куда она ведет?

— В конце ее еще одна дверь. Ты ее открой. За ней находится место смерти.

— Иди вперед, я посмотрю.

— Да-да…

Она взгромоздилась на первую ступеньку. Нарочно ли она спотыкалась или ей действительно не хватало сил, я не знал. В любом случае взбираться вверх ей было явно тяжело. На лестнице было очень душно, воздух был затхлым. Я вспомнил, что из подвала видел всех четырех женщин и на всякий случай приготовился к тому, что кто-нибудь из них попадется нам навстречу.

Однако этого не произошло. Мы дошли до конца лестницы без приключений. Когда я спросил ее, почему так, она сказала запыхавшись:

— Это не единственная лестница, есть еще три, которые заканчиваются тоже дверями. Они… Они все идут вокруг дома.

— Вот как! А где же я найду твоих милых подружек, Жоржетта?

— Не знаю. Может быть, они смотрят на то, как девушка медленно умирает. Это же возможно!

— Конечно, возможно.

Эта темнота мне не понравилась. Поэтому я достал свой фонарик и огляделся вокруг. Слева от нас находилась наружная стена какого-то помещения.

Наконец мы добрались до двери. Она была узкая и темная. Луч моего фонарика скользнул по ней, как луч кометы.

Мы были у цели. Теперь надо было решать, что делать с женщиной. Я притянул ее к себе, развернул и затем нанес точный удар. Для Жоржетты хватило легкого прикосновения ребром ладони, и она немедленно отправилась в царство снов.