- Кстати, Леш, давно хотела спросить, чем ты его берешь? - сказала Саша, не обращая внимания на то, что звонок на урок, и правда, был, - Сашка ко всем нам хорошо относится, каждый хоть раз да просил прикрыть его какой-нибудь косяк, но ты... Ты вечно творишь какую-то фигню. Ходишь на уроки через раз. То обкуренный. То обдолбаный. Да и вообще – редкостная сволочь. Почему он все это покрывает? Почему не говорит родителям?

- Любит меня, - ответил Леша, как ни в чем не бывало.

Саша злобно на него посмотрела.

- Что? Я тебе серьезно говорю, он просто любит меня. Ладно. Adiós[6], monami[7]!

И он ушел, оставив нас в недоумении.

- К чему это он? – не унималась Саша, - думаешь Богославский ….

- Саш, про него чего только не говорят, и что он педофил, и голубой, и всякое такое. Лично я ни во что подобное не верю. Да и ты, думаю, тоже. А Леше лишь бы придумать скандал какой-нибудь, только бы о нем побольше говорили.

- А почему тогда…

- Лешку все прикрывают перед родителями, даже Сережа. И не из-за Леши, а из-за бедных родителей. Просто с ним уже вряд ли можно что-то сделать, а им лишние переживания. Хотя, думаю, что может наркологичка ему бы и не повредила. Пошли на урок, дома обсудим, помнишь, у нас же «ванный день».

«День совместной ванны» или «ванный день». Это была наша с Сашей давняя традиция. Да-да, это было у нас нормально вместе поваляться в ванной, сделать кучу масок для волос и лица. На месте Максима я бы меня убил, хотя на самом деле, все и в правду чаще всего было вполне невинно. Я же гей, в конце концов. Значит, моя лучшая подружка вполне может принимать со мной ванную. Макс доверял мне… а может ей. Не знаю, мы никогда с ним об этом не говорили. Мы вообще с ним, на самом деле, очень мало общались. Хотя, он очень заботился обо мне. Просто старался не мешать.

Саша, видимо, наконец, перестала думать о Леше. Она подошла и положила свои руки мне на плечи. Несколько секунд смотрела мне в глаза, будто пытаясь увидеть в них все ответы.

- Что с тобой, небесное создание? – спросила она аккуратно.

- Кажется, влюбился, - пропищал я.

- Да, я заметила. Ладно. Обсудим вечером. Пошли.

И мы отправились на историю, что б ее.

5).

Даня:

Когда я проснулся после этого ужасного вечера, мне было страшно и противно. Я очень боялся говорить, тем более видеться с Кириллом. Я не знал, что на меня нашло. Что вообще это такое было? Испереживавшись, я пересмотрел все фотки Кирилла в интернете. Вроде во мне ничего не дернулось, ничего такого. Мне стало чуть легче. Я начал думать, что просто действительно переутомился. Склонности к парням я в себе уж точно никогда не ощущал. Мне даже мысль такая никогда не приходила в голову. Не ощутил я ее и теперь. Но все равно было страшно и не по себе.

Отделаться от этих мыслей оказалось сложной задачей. Я все продолжал и продолжал думать о нем. Что могло так меня зацепить? Да, у Кирилла очень пленительные глаза. Я же сразу на них залип, прямо с первого взгляда. Они же огромные и очень притягивают. Ведь обычно я обращаю внимание на глаза девушек только тогда, когда рассмотрю все остальное. Почему я опять это делаю? Почему опять приравниваю его к телке?! Черт! Его неординарная внешность, чрезмерная худоба и женственность – все это необычно, бросается в глаза, выделяет его из серой массы и, естественно, цепляет. Это логично. И от него всегда очень приятный сладкий запах, не приторный, а легкая такая ваниль. То есть к нему влечет. Это факт. Отстойный, надо сказать, факт. Но ведь к нему всех влечет без исключения. И парней, и девушек - всех. Не в физическом плане, а в каком-то другом. На ум приходит слово «наркотический». С ним хочется быть. Просто быть рядом. Его глаза светятся чем-то таким добрым и светлым. У Кирилла такой заразительный смех, в нем есть что-то очень доброе, нежное. Я не мастер такое объяснять. Это же очень сложно объяснить. Хотя, я немного лукавлю, наверное. В нем все же есть какой-то секс. Нельзя это отрицать. Какой-то кармический сексуальный позыв. В его лице присутствует одновременно что-то невинное и развратное, да и не только в лице. Каждое его движение милое и пошлое одновременно. И вот тебе хочется быть с ним рядом и впитывать его неординарную, наркотическую энергетику. При этом я точно уверен, что не хочу ничего большего. Даже представить себе не могу, что-то такое… Бррр. Нет. Это вообще не для меня. Абсолютно.

Теперь, когда я немного в этом разобрался, мне стало легче. Но моя тяга с ним дружить исчезла. Мне не нравились даже намеки на те мысли, которые он во мне будил. Да, я понял, что со мной все нормально, что я его не хочу, ничего такого, но, сам факт, что я даже на долю секунды задумался об этом, жутко меня бесил. Утром Кирилл мне звонил и писал. Я понимаю, ничего сложного в том, чтобы поднять трубку и сказать, что я болею, нет. Но я не хотел с ним говорить. Видеть его и слышать. Не хотел его существования.

Я заключил, что сделал ошибку в принципе, начав сближаться с ним и его друзьями. Зачем мне все это надо? У меня итак почти нет сил и времени ни на что. Сейчас у меня был очень ответственный период в жизни, решался вопрос моего попадания в сборную… Что могло быть важнее? И я решил, что отдалюсь от Кирилла, одноклассников и сосредоточусь на карьере. Да, я твердо решил. Но Кирилл решил по-другому.

На следующий день меня разбудил звонок в дверь. Я открыл и увидел Кирилла с кучей пакетов.

- Fuck, Даня! Оденься! Иначе ты рискуешь. Очень рискуешь…

Я смотрел на него в недоумении, понятия не имея как реагировать на все: на его слова, вообще на сам факт того, что он пришел. Не дожидаясь приглашения, Кирилл вошел внутрь, оставив пакеты у двери. Как я понял, это я их должен был занести.

- Это все на кухню, - скомандовал он. - И я передумал. Не одевайся!

Я все еще молча, не зная, что делать, отнес пакеты на кухню и ушел в комнату, одеться. Конечно, я не очень вежливый человек, но выгнать я его не мог. Как-то это не по-человечески. И тем более, мне было скучно одному торчать дома… В общем, я решил, что отдалюсь от него в другой раз.

- О, серьезно, майка? Даня, считай, что в твоем облике почти ничего не изменилось. Я сначала хотел принести тебе чего-нибудь из дома, но потом подумал, что больной человек нуждается в свежей, полезной пище, правильно?

Кирилл всегда так все непринужденно говорил, его голос был такой мягкий, но убедительный, казалось, что все, что он говорит – это нормально и естественно. Он вообще весь, при всей своей тотальной неординарности, казался очень естественным. Как будто, так и должно быть. Как будто в том, что на моей кухне хозяйничает голубоволосый, женоподобный парень с нетрадиционной сексуальной ориентацией, периодически отпускающий шутки по поводу моей якобы привлекательности, это нормально. Тогда, в этот день, я впервые стал замечать, что он может заставить меня сделать все, что угодно. Главное его личное присутствие. Я злился на него только на расстоянии, но вот он передо мной, и я полностью под его чарами. Хорошо, что он просто не понимал, что я был готов на все, только бы смотреть в его голубые глаза, только бы слышать, как он растягивает слова, только бы быть рядом. Да я и сам этого не понимал. Точнее нет, в тот день я только на долю секунды это ощутил, конечно, я не отдавал отчета в том, что со мной происходит. Может и отдавал, но я отгонял от себя эти мысли и просто плыл по течению. В омут.

- Что ты будешь готовить? – я так всегда делал. На все его подобные подкаты я никак не реагировал. То есть не разрешал ему так себя вести, но и не запрещал. И это изначально странно, странно, что я ему это стал позволять с самого начала.

- Что-нибудь супообразное, что-нибудь вкусное с мясом и что-нибудь сладкое, - в его голосе не было ни капли усталости, он был такой задорный, как будто у его обладателя вообще никогда не было проблем.

- Звучит пугающе. Но я на все согласен, если это не пицца, суши или что-то другое из доставки еды. Сэм говорит, что я должен правильно питаться, как нормальный спортсмен, но он не учитывает, что моему брату совсем пофиг, что есть. А у меня нет времени и сил этим заморачиваться.