– Она устала, напугана, но пытается не показывать виду, – по-доброму улыбнулась ректор. – К тому же я интуитивно чувствую, если мне врут.

Надо же, какие они тут все добренькие… Просто противно.

Опекун сдался, но от меня не отстали. Сначала было короткое знакомство, из которого я узнала, что в кабинете, помимо ректора, Эдитты Сораль, сидят преподаватели по светлой магии, перемещениям и лекарскому мастерству. Затем начался допрос. Меня спрашивали о разбойниках, куда вели, как выглядели, что говорили. Враждебности, как Таис, никто не проявлял, так что врать было особенно неприятно. Ненавижу это дело! Но против клятвы не пойдешь, вот и пришлось как-то изворачиваться. Повезло еще, что у них уже был рассказ воспитательницы Таис, так что мне пришлось добавить совсем немного: что лица и фигуры похитителей закрывали заговоренные плащи с капюшонами и что моя магия опять взбунтовалась, я что-то там взорвала, все перепугались, а я сбежала.

Вроде поверили.

– Трин! – громко позвала ректор и позвонила в серебряный колокольчик.

Понятия не имею, в чем здесь магия, но воспитатель появился на пороге через минуту. Он явно не стоял под дверью. Тогда как услышал?

– Звали, госпожа Сораль?

– Да, – она чуть склонила голову. – С Мили мы закончили. Пришли сюда Витторию.

Он тут же исчез, а вскоре в дверь опять постучали.

Получив позволение, на пороге возникла девушка чуть старше меня, немного крупнее, в форменном платье и с нелепыми кучеряшками пшеничного цвета. Я оценила надменное выражение лица, плотно сжатые губки и презрительно фыркнула. Надо же, какие мы важные!

– Госпожа ректор?

– Вита, познакомься, это наша новая ученица, Милиан Бладерс, – Эдитта кивнула в мою сторону и покровительственно улыбнулась. – Отведи ее в комнату к Летте и Кирель, а потом позаботься, чтобы ей выдали форму, учебники и расписание.

– Будет сделано, госпожа ректор.

– Мили, ты же не против жить на первом этаже? – в очередной раз проявила внимание к моей персоне Эдитта.

– Мне все равно, – пробурчала враждебно.

Понимание того, что Пресинваль сейчас уедет, а я останусь здесь, потоком ледяной воды обрушилось на голову. Было страшно и очень одиноко. Хотелось разрыдаться и попросить забрать меня с собой, но гордость не дала. Кто он такой, чтобы я перед ним унижалась?!

– Идите, девочки, – отпустила нас ректор.

Когда я уходила, Маркус встал и попытался приблизиться, хотел что-то сказать, но я ловко вильнула в сторону и прошмыгнула мимо Виттории в дверь. Не желаю иметь с ним ничего общего!

– Когда-нибудь ты будешь мне благодарна за это… – тихо сказал опекун.

Стоило нам выскользнуть в коридор, Виттория сразу же начала занудствовать.

– Я – староста четвертого курса и председатель студенческого совета, – сообщила противная девица совершенно не интересную мне информацию. – После преподавателей я здесь главная. Если возникнут какие-то проблемы, сразу же обращайся ко мне. Только, пожалуйста, с мелочами не лезь.

– Угу, – пробурчала я, лишь бы только она замолчала.

Пока петляли коридорами, выяснилось, что свой статус моя спутница если и преувеличила, то не сильно. Студентки, которые попадались нам навстречу, сразу же отступали в сторону, давая дорогу. С ней здоровались, заискивающе улыбались, иногда что-то спрашивали.

Но лично меня эта староста всех старост уже раздражала. И сильно.

– Так ты и есть та богатая наследница, о которой все говорят? – когда мы свернули в относительно безлюдный коридор, поинтересовалась Вита.

– Я что, здесь одна такая? – уточнила на всякий случай, просто чтобы знать, с чем придется иметь дело.

– Да.

Места поприличнее Пресинваль подыскать, конечно, не мог.

– Что же, я люблю, когда обо мне говорят, – и независимо вздернула подбородок.

– А зря, – Вита внезапно остановилась, и я чуть не налетела на нее. Глядя мне прямо в глаза, она продолжала: – У нас ценятся скромность, прилежание, ответственность, уважение к окружающим…

– Еще старомодные платья и нелепые прически, я поняла, – со смешком прервала ее я.

Однако Виттория была настроена решительно.

– Если продолжишь вести себя вызывающе, ты просто не впишешься, – предупреждение было произнесено с таким видом, будто это могло стать величайшим наказанием.

Пф! Очень надо! Я вообще не хочу здесь быть, если вдруг кто-то не заметил.

– Я уже не вписываюсь, – невозмутимо сообщила настырной девице, продолжая смотреть ей в глаза. – Но меня это нисколько не волнует.

– Тебе же хуже, – бросила Виттория, развернулась и снова устремилась вперед. – Пошли, покажу тебе твою комнату.

И совсем скоро распахнула дверь в конце коридора, вошла сама и втащила за собой меня.

Две девушки, с ногами сидящие на кровати и о чем-то перешептывающиеся, тут же стихли и с подозрением уставились на незваных гостий.

– Девчонки, это Милиан, – сообщила староста и вытолкнула меня вперед. – Она новенькая, поэтому присматривайте пока за ней. И… постарайтесь ее не убить. Это будет непросто, но я надеюсь на вас.

Вита усмехнулась и унеслась.

За моей спиной громко стукнула дверь. Это была точка в конце прошлой, счастливой жизни. А что там будет в новой – пока не понятно.

Минуту мы с девчонками рассматривали друг друга. Они были разные, очень. Одна – мелкая, худющая, но с симпатичным личиком и длинными волосами насыщенного рыжего цвета. Другая – пухленькая, светленькая, с короткой стрижкой, голубыми глазами и крупными чертами лица. Обе были одеты в синие форменные платья.

– А… что вы тут делаете? – немного нервно уточнила я.

– Живем, – фыркнула рыжая и указала на три кровати. – Я – Летта, а это Кирель.

– Но лучше просто Кира, – попыталась улыбнуться толстушка.

– Милиан, – одними губами прошептала я и продолжила ошарашенно оглядывать комнату.

Все было не так уж плохо. Если честно, я ожидала худшего. Но комната оказалась просторной, она была угловой, поэтому здесь было целых два окна, сквозь которые лился солнечный свет. Кровати были не слишком узкие, но массивные, с резными спинками. Их украшали совершенно одинаковые синие покрывала с маленьким гербом Академии в углу. Ковер, шторы, даже узоры на кружках были того же цвета. Герб можно было увидеть также на двери, тумбочках, шкафу, даже на донышке кружки. Зато ванная комната у нас была своя собственная. На троих, в смысле, но все лучше, чем общий душ в другом конце коридора.

А вот шкаф был всего один… Огромный, но единственный! Я вспомнила свои четырнадцать сумок и окончательно загрустила.

Жизнь с каждым мгновением казалась все хуже и хуже.

Кое-как справившись с собой, я прошла к самой дальней кровати и только собралась присесть на нее, как была остановлена недовольным окриком:

– Это моя, – заявила Летта. – Твоя в серединке, у окна.

– Почему это? – попробовала сопротивляться.

– Потому что она пока никем не занята, – пожала костлявыми плечами рыжая вредина.

– Но я не хочу спать между вами!

Притязания на самый дальний угол имели определенную логику. Я, как только вошла, поняла, что они успели подружиться. Значит, будут переговариваться, шушукаться ночью и вообще… Не знаю, что еще, я никогда не жила в одной комнате с кем-то другим. И когда ехала в Академию, признаюсь, плохо представляла, что меня ждет. Но сейчас, примерно оценив обстановку, хотела лишь одного: быть от всего этого подальше.

Кровать в дальнем углу вполне бы подошла. За неимением лучшего.

Вот только рыжая заноза не собиралась ее уступать.

– Твои проблемы, – хмыкнула вредная девица. – Но если хочешь, можем подраться.

– Драться?..

Она же шутит, да? Я почувствовала, как глаза округляются.

– Я умею. А ты?

Нет, все-таки не шутит…

– Никогда не пробовала. Я же леди! – и, придав лицу презрительное выражение, гордо прошествовала к единственной свободной кровати.

Летта победно ухмыльнулась и попыталась потерять ко мне интерес, но подруга ей помешала.