шее здание похоронило под своими обломками десятки фа-
шистских офицеров, в том числе и генерала К
Весной 1942 года группа Бородина начала подготовку
к выведу из строя городской электростанции. Активнее
участие в этом приняли работавшие на электростанции
В. Андреенко и П. Чистякова. Но в это время над груп-
пой уже нависла смертельная опасность. 9 мая 1942 года
были арестованы Бородин, Шилов, Чистякова, Андреенко,
Федоренко, спустя три дня — член группы Фицев, а затем
Железняков и другие подпольщики.
Геройски отдал свою жизнь Р. И. Тимофеенко. Когда
производились аресты, его не было в городе. Возвратив-
шись, он направился на конспиративную квартиру. Однако
ее хозяйка Н. Карпенко уже была арестована и в доме на-
ходилась засада. Не обнаружив условного сигнала, Тимо-
феенко хотел уйти, но из засады выскочили фашисты. Вы-
стрелами из пистолета и гранатой подпольщик убил офице-
ра и солдата, но и сам погиб в перестрелке.
Гитлеровцы подвергли арестованных подпольщиков дли-
тельным истязаниям. Их избивали, надолго лишали сна,
пищи, воды. Затем следовала «психологическая» обработ-
ка — инсценировалась казнь. Арестованных ставили к стен-
ке и наводили на них оружие или ставили к виселице и на-
девали им петли на шеи. Затем внезапно инсценировка пре-
кращалась, и вновь начиналось следствие. Расчет состоял
в том, чтобы дать узникам «заглянуть в свою могилу»,
вызвать ужас перед смертью и тем самым сломить их волю.
Однако не только такие стойкие бойцы, как Бородин и Ши-
лов, но и девушки-подпольщицы вынесли весь арсенал изо-
щренных пыток гестаповских садистов. А вот Фицев не ус-
тоял— он рассказал следователю все, что знал о подполь-
щиках. А знал он многое. Началась новая серия истяза-
ний. Гестаповцы стремились выколотить из своих жертв то,
что было неизвестно Фицеву. Однако больше они не узнали
ничего: подпольщики были непреклонны.
Еще до ареста подпольщикам удалось устроить в тюрь-
му уборщицей Матрену Аврамовну Коваленко, работавшую
до войны дворником Гомельского горкомхоза. Вместе с ок-
ровавленными тряпками и мусором ей удавалось выносить
1 АИИ АН БССР, ф, 4, оп. 5, д. 2, л. 13.
4ІЗ
письма узников. Еще более сложным было пронести письма
в тюрьму. Но патриотка смело выполняла поручения под-
польщиков. В дальнейшем «почта тети Моти» не ограничи-
валась письмами. Через руки М. А. Коваленко прошли сот-
ни паспортов, удостоверений, пропусков, с помощью кото-
рых многие арестованные смогли обмануть фашистских сле-
дователей и вырваться на свободу. С помощью М. А. Кова-
ленко Бородину, Шилову и некоторым другим подпольщи-
кам удалось переслать весточки на волю.
«Дорогие мои родители и братья! — писал 9 мая 1942
года Шилов.— Я сейчас нахожусь в тюрьме. Обвинения
предъявляют очень веские. В общем, придется распро-
щаться с жизнью. Ну что лее делать? Не я первый и не я,
по-видимому, последний. Поэтому прошу здорово не огор-
чаться. Знайте, что я умираю, любя вас, мои дорогие ро-
дители, свою жену и дочку, любя свою Родину. Если когда-
нибудь найдется моя семья, то пусть это письмо напомнит
ей о последних днях моей жизни... Сегодня было первое
следствие, а в понедельник 11/V будет второе, где будут
бить и пытать. Я боюсь, как бы из-за этого пустяка не
пострадали и вы. На этом кончаю сегодня. Будет возмож-
ность, напишу еще. А пока прощайте! Целую всех. Ваш
Ваня».
А вот последнее письмо, полученное родными от Боро-
дина. Оно было написано им перед казнью на окровавлен-
ном носовом платке. «Родные! В последний час пишу вам.
Видно, моя такая судьба, чтобы умереть от пули. Мама,
папа, Валя, Тоня, Лида, Нина, Женя, Володя, Аркадий,
Саша J, если я был к кому несправедлив, простите меня.
Дорогие, берегите себя, не обижайте друг друга. Папа, бе-
регите Тоню и Сашу. Привет в предсмертный час всем род-
ным и знакомым.
20.VI.42 г. Бородин Тимофей Степ.»2.
Как живые предстают со страниц этих писем замеча-
тельные советские люди — пламенные патриоты, любящие
сыновья, сердечные друзья своих родных и близких. Им
было кого любить в жизни и было за что любить жизнь.
И именно ради этой любви они с гордым спокойствием шли
на смерть. А спокойствие нужно было сохранить не только
перед лицом самой смерти, но и перед палачами. Как пока-
1 Валя, Тоня, Лида, Нина — сестры, Женя и Володя — братья, Арка-
дий и Саша — племянники.
2 Архив Гомельского областного музея, ф. 1.
414
зал впоследствии перед советским судом один из прислуж-
ников оккупантов, «Шилов получил на допросах в общей
сложности около 600 ударов плетью, и после того, как он не
мог больше держаться на ногах, его расстреляли» 1.
Летом 1942 года фашисты казнили Т. С. Бородина,
И. Б. Шилова и их боевых товарищей.
Не купил себе жизни предательством подлый трус Фи-
цев. Гитлеровцы расстреляли и его.
Разгром группы Бородина нанес тяжелый удар по го-
мельскому подполью. Но созданные при участии Бородина
и его товарищей другие подпольные группы продолжали
действовать, набираться сил. Важную роль в развертыва-
нии подпольной борьбы в Гомеле играли рабочие одного из
старейших предприятий Белоруссии — Гомельского паро-
возовагоноремонтного завода (ПВРЗ). Гитлеровцы прила-
гали все силы к тому, чтобы как можно скорее пустить в
ход это предприятие. Расположенное на важнейших желез-
нодорожных коммуникациях страны, оно, по замыслам ок-
купантов, должно было явиться крупнейшей мастерской по
ремонту паровозов и вагонов для центрального и южного
участков фронта. В первые же дни оккупации захватчики
развесили по городу грозные приказы, в которых рабочим
предписывалось под страхом казни явиться на завод. Но
рабочие игнорировали эти приказы. Одни из них ушли в се-
ла, надеясь связаться с партизанами, другие скрывали
свои специальности и вообще старались не попадаться на
глаза оккупантам.
В конце концов гитлеровцы установили места жительст-
ва многих рабочих и силой оружия заставили их присту-
пить к работе. На заводе царила жесточайшая эксплуата-
ция подневольного труда. Официально был установлен 12-
часовой рабочий день. Однако шеф завода Цимм и глав-
ный инженер Pay имели право неограниченно увеличивать
его продолжительность, притом без надбавки зарплаты.
Продуктами питания рабочих не снабжали. Чтобы не уме-
реть с голоду, они вынуждены были продавать или менять
на продукты годами нажитые одежду, мебель и другие ве-
щи. В среднем рабочему в день платили одну марку или 10
рублей. За эти деньги, когда пуд хлеба стоил 1200—1400
рублей, можно было купить не более 150 граммов хлеба.
При заводе была столовая. Там кормили один раз в сутки.
1 ЦГАОР СССР, ф.7021, оп. 85, д. 256, л. 55—56.
415
Обед состоял из тарелки супа, сваренного из гнилого кар-
тофеля. Иногда суп заправлялся червивыми потрохами
неизвестных животных.
На заводе царил режим чудовищных репрессий. За опоз-
дание или невыход на работу, не говоря уже о самоволь-
ном уходе с предприятия, виновных заключали в концла-
геря или угоняли на каторжные работы в Германию. По-
дозреваемых в саботаже расстреливали. Над рабочими
стояла целая свора надсмотрщиков. Они по любому пово-
ду избивали рабочих, сажали их в холодные камеры.
Но ни репрессии, ни голод не могли заставить рабо-
чих трудиться на оккупантов. Прибегая к различным
средствам борьбы, от саботажа до диверсий, они всячески
