— Время — деньги, ты что, парень? Другого времени

тебе не будет, или сто лет не видался?

— Д а как не будет другого времени, но внучек

ведь, — вздохнул жалостливо Гриша Тараним, понимая,

что ничего не выгорит, уже прощально всмотрелся в

Сашку, беспонятливо маячившего на угоре, и ступил на

тропу.

— Ушицы бы свежей. Не каждый день и едим, —

бормотал старик, уже настраиваясь на долгую ходьбу,

и кривые стоптанные ноги поволок неторопливым лесо-

вым шагом.

У Ивана Павловича горело сердце, раскачивалось

колоколом, рождая нетерпение и суматошливость: ему

хотелось бы побыстрее бежать на место, и он, подгоняя

старика, даже несколько раз пнул его в пятку, на что

111

Гриша Таранин оглянулся и посмотрел на спутника су­

рово. Но болото подавалось под ногой, хлюпало, прихо­

дилось выдирать сапоги из вязкой торфяной каши, а

сосновый бор синел где-то далеко впереди, как мираж,

полусонное наваждение; в животе начинало поуркивать,

болело в пахах, и сердце больно огрузло, навалилось на

ребра, плохо разгоняя кровь. Вскоре азарт пропал, за ­

молчал в душе колокол, и Тяпуеву показалось, что ста­

рик нарочно спешит и хочет его, Ивана Павловича,

может быть, и кончить в болотах. Подозрительность

опалила мозг, и Тяпуев уже пристально вгляделся в

узкую ребячью спину с выпирающими лопатками, из­

рубленную морщинами шею с белыми перьями волос —

и, захлебнувшись одышкой и неловко сминаемым стра­

хом, он закричал вдогон:

— Слышь, эй ты!.. Куда ведешь?

«Э-э, недолго покоптишь, друг-приятель, — подумал

старик безо всякой жалости, замечая набухшее кровыо

лицо и налитые желчью глаза. — Наверное, смерть чует,

вот и поволокся в Кельи помолиться. Захотел в остат­

ний раз взглянуть на родные места. Не нами сказано:

где гриб родился, там и погинет», — размышлял Гриша,

спокойно поглядывая прозрачными бусинами глаз.

— До боров-то дойдем, а там уж рукой подать. Зато

сколько срежем, чуешь?..

Наконец они ступили в лес, под ногами захрустел

белый курчавый мох, пахнуло густой духотой, и от сос­

новых рубчатых колонн, подпирающих небо, их обво­

локло нагретым смолистым дурманом.

— Господи, благословенно-то как! — настраиваясь

душой на отдых, воскликнул старик. А Иван Павлович

сразу опрокинулся в мох, устало раскинулся всем те­

лом, забывая недавнюю подозрительность и страхи,

вгляделся в мерное колыхание дальних вершин, меж ко­

торыми слюдяно проблескивало небо, и впервые за всю

прожитую жизнь пожалел, что так поздно навестил ро­

дину. «А может быть, не так уж и плохо жить здесь?

Никаких тебе забот, и мир в стороне, и тревоги его не

слышны. Слиться бы вот так с природой, чего уж луч­

ш е»,— подумал случайно прочитанными где-то фраза­

ми. Но тут комары обступили его, повисли черным

непроницаемым гудящим облаком — на болоте проду­

вало ветерком, а здесь, в духоте, комар осатанел.

112

— Ну и комара — прорва, — очнулся Иван Павло­

вич и сразу вспомнил, для чего он здесь. Подумал:

«Пора, наверное, рассказать старику, подготовить его к

мероприятию государственной важности».

— Слыхал, в Ленинграде недавно клад нашли? —

сказал будто между прочим, отмахиваясь от гнуса.

— И неуж еще находят? — удивился Гриша. — Я ду­

мал, врут все. А сколь велик-то?..

— Двенадцать золотых кирпичей. В стену замуро­

ваны были.

— Ну!

— Вот и «ну». Женщины ремонтировали, они золота

и в глаза не видывали в такой форме, чтобы вот так.

Вывалили кирпичи да и ходят по ним. А прораб и

схватился — так писали в газете — схватился за голову.

— Смотри ты!.. Двенадцать золотых кирпичей. Это

же с ума можно сойти. А бабам-то много ли дали?

— Я уж не помню точно, но большую цифру печа­

тали в газете. Тысячи...

— Повезло, вишь, — уже остывая, сказал Гриша,

понимая, что только в городах, среди большого скопле­

ния разных людей, можно находить клады. А тут что:

болото, тайга да медведи. — В городах-то порыться, дак

чего только и нет. Убегали тогда, всего наоставляли...

Ты не слыхал? Мы юрьевокий-то дом уж без тебя ло­

мали, дак тоже револьвер нашли. Уж заржавел, правда.

— Что ты говоришь? — искренне удивился Иван

Павлович. — Чуял я, когда его к ногтю прижали, — гад,

и все, а улик нету. Ну не попользовался он. — И сразу

без перехода повернул разговор: — Слушай, а ты про

клад не врал?

— Какой клад? У нас дикость, а не клады, — сразу-

то и не понял старик.

— А в Кельях?

— А, тот-то, — облегченно вздохнул старик. — Ну

дак тот-то, быват, и есть, почто нету-то, — с легкостью

согласился он, сразу наполняясь восторженной болтли­

востью, ибо про тот клад, в который никто не верил на

деревне, но любили посудачить, старик был наслы­

шан. — Тот-то что... Быват, и не один даже. Сказывают,

есть, в озере спрятан в дубовом сундуке, а от сундука

к берегу цепь. Но будто бы та цепь заколдована. Прав­

да ли, нет, про то сказать не могу.

113

— Шум на пустом месте не растет...

— Дак вы, значит, а? — протянул Гриша, уже смут­

но догадываясь, на что намекает Иван Павлович, но

еще боясь поверить этому. Ведь одно дело болтать сказ­

ки и даже смутно веровать в них, восторгаясь только от

мысли одной, что клад этот где-то есть и можно при

случае пойти и разыскать его. Но когда кто-то всерьез

поверил небылице и решился на розыски, значит, чело­

век не в своем уме, у него не все дома. «Дурак, рехнул­

ся на старости лет»,— сразу решил старик, уже более

пристально вглядываясь в оплывшее лицо друга-прияте-

ля. Но Иван Павлович был прежним, может быть, чуть

более просветленным и веселым.

— Старик, старик, — сказал он. — Ну кто из нас

еще может быть чище душой, как не мы? А шум на

пустом месте не растет.

— Нет-нет, люди, конечно, зря болтать не будут, —

заикаясь, протянул Гриша. «Не дурак этот человек. На

такой бы вышины не числился. Значит, что-то проню­

хал и затеял», — про себя подумал старик, уже неза­

метно волнуясь и настраивая душу на что-то необыч­

ное. — Слушай, друг-приятель. То, что в колодце, то —

правда. Вот те крест. Даже видно, что на дне укладка

чернеет. И оттуда звон идет. Колдовское место. Но я

покажу, я покажу, — заторопился Гриша, словно Иван

Павлович угрожал ему, но тот по-прежнему молчал, со­

средоточенно вглядываясь в лицо старика, в его мла­

денческую розовость щек, белую навесь бровей и легкую

снежную челочку, опавшую на лоб. Взгляд был приста­

лен и пугающ своей холодной немотой, потому старик

поторопился выговориться:

— И еще клад есть. Это уж точно. Я сам было со­

бирался искать, да все как-то не с руки. Там одна мо­

гила есть, где настоятельница захоронена, ихняя боль-

шуха, слух-то идет, что в той могиле клад, ба-а-льшие

деньги. А еще поговаривают, что тот... — Гриша Тара­

нин уже зашептал, прислонившись к большому вялому

уху Тяпуева, словно кто расслышать мог их разговор,—

ну тот-то, помните, Иван Павлович, с района человек,

который реквизировал на деревне золото? Так он ведь

сбежал. Его потом с милицией нашли, но в краже он

не признался, и при нем ничего не было, говорит, в