Спрашивали, знал ли он о связи Зои и местного депутата Черенкова, на что Олег ответил, что не знал, да и знать не хочет. Личные связи – личное дело каждого свободного человека, и он не собирается лезть в чью-то жизнь.

Задав еще несколько формальных вопросов, полицейские ушли мучить своими вопросами главврача, но и там долго не задержались, через полтора часа покинув больницу.

В прессе было много шума.

"Депутат застрелил олигарха из Москвы!"

"Что связывало депутата из города "Н", человека с сомнительным прошлым, и не менее сомнительного олигарха "В", и почему депутат вдруг расстрелял бизнесмена, его охрану и свою охрану? Что случилось на уединенной турбазе, какое безумие напало на этих людей?!"

Пошумели, и успокоились. Нашлось множество гораздо более интересных тем, и гораздо более интересных известий, чем убийство заштатного депутата, и не очень заштатного авторитетного бизнесмена. Неделя – и уже тишина.

Поговаривали, что "тишине" очень посодействовала местная администрация, не желавшая, чтобы поднимался большой шум.

Дело закрыли за смертью виновного. Виновным был признан Черенков, который сошел с ума и перебил массу народа. Отпечатки пальцев на оружии, на стуле, которым он забил до смерти свою любовницу – все указывало на то, что именно он совершил это преступление.

Мелкие нестыковки в в расследовании не были приняты во внимание к глубочайшему удовлетворению всех сторон. Странные обугленные дыры в телах убитых…несоответствующие версии положения тел убитых…

Зачем кому-то проблемы? Закрыли – и закрыли. Нет человека – нет проблемы.

Жена депутата расследование не педалировала, злые языки судачили, что она была даже рада смерти мужа – молодая красотка тут же уехала, и вроде как не одна, с мужчиной, а на доме, где раньше жил Черенков, появился баннер: "Продается".

Детей у Черенкова не было, потому плакать по нему было некому.

Что же касается московских гостей, ныне покойных – за ними приехал кортеж из дорогих автомашин, в которые погрузили трупы бизнесмена и его охранников.

Полиция ждала каких-либо эксцессов, вроде погромов, беспорядков, других безобразий… Нагнали толпу омона, ждали, ждали, но… все обошлось. Смуглые гости молча расселись по машинам и уехали, не удостоив районный город особым вниманием.

На следующий день после этих событий приехала Маша. Она услышала новости, и все поняла.

Олег был рад ее приезду – и Маша, и Зоя снимали с него груз забот по обеспечению работы – касса, еда-питье, и все такое прочее, и когда их не стало – все это навалилось на него. Олег даже подумывал нанять кого-нибудь из здешних медсестричек, кокетливо поглядывающих на него из-под белоснежных колпаков.

Увы для них – все мечты девиц были жестоко разрушены появлением Маши, снова взявшей дело в свои хрупкие на вид, но на самом деле железные руки.

Как оказалось, Маша тоже понесла утрату – исчезла ее мать. Куда исчезла, что с ней стало – никто не знал. Исчезла она после того, как Маша уехала в областной город. Соседи не знали, куда подевалась соседка – никого не видели, ничего не знают. А если и видели – предпочитали молчать – себе дороже. Болтуны долго не живут…

И Олег, и Маша в общем-то догадывались, что с ней случилось, но все подробности скорее всего мог рассказать только Черен, а он был мертв. Скорее всего, ее захватили на дежурстве, в магазине, или где-то на улице. И лежала она теперь где-то в лесу, или на дне реки, и в общем-то неважно – где именно лежала, ведь покойнику все равно где лежать. Это родственники хотят видеть могилу, приходить к любимому человеку. А тому все равно. Души в мертвом теле нет, она давно уже переселилась в другой мир, в другое тело, пустая же оболочка ничего в себе не содержит, кроме праха, нужного лишь земле и могильным червям.

Жизнь бывшего боевого мага, а ныне фельдшера районной больницы, вступила в новый этап. Каким он будет – знали только Боги. А у Них во всесильных руках множество различных нитей судьбы, и только Им известно, куда выведет дорога, по которой идет человек.