— Не знаю. После похищения мне сделали какой-то ужасный укол в руку, после чего я проснулась и обнаружила, что оказалась в этом месте. — Она негромко засмеялась. — Но ведь это место где-то находится…

— Постарайся не тревожиться, — весьма неубедительно посоветовал я. — Уверен, что нам удастся что-нибудь придумать.

— Каро мио, — нежно произнесла она. — Дорогой, я тоже надеюсь на это. Они без конца запугивают меня самыми жуткими страхами, грозятся подвергнуть пыткам, если ты не послушаешься их.

— Они? Сколько же их там всего?

Послышалось приглушенное ворчание, шум возни, а потом в трубке опять раздался голос де Плесси:

— Не пытайтесь перехитрить нас, Донован. — Это прозвучало как угроза. — Вам же не хочется причинять нашей пленнице боль, верно?

— Чего вы хотите? — спросил я его.

— Для начала переговорить с вами, — ответил он. — Мы должны где-нибудь встретиться, а девушка останется здесь под надежным присмотром. Если я не вернусь, мой сообщник перережет ей глотку. Все очень просто.

— Где вы хотели бы переговорить со мной?

— В вашей гостинице, — предложил он. — Сегодня же, примерно в девять вечера. Со мной придет приятель.

— Хорошо, — согласился я. — Здесь, в девять часов вечера.

— Если вы вздумаете как-нибудь провести меня, то лучше не трудитесь, — резко произнес он. — Я в вас не нуждаюсь, Донован. Вы нуждаетесь во мне. И запомните это! Если понадобится, я прикончу и вас, а девушка останется у меня в качестве некоторого утешения.

Положив трубку, я посмотрел на Хикса, который, не отрываясь от телевизора, тряхнул головой.

— Просто не представляю, как ему удается делать это, честно говоря! — восхищенно воскликнул он. — Пять совершенно разных голосов, и я даже и не заметил движения его паршивых губ!

— Говорил де Плесси. Понимаешь? — пытался втолковать ему я, стараясь не зарычать. И когда наконец Хикс посмотрел на меня, я передал ему суть только что состоявшегося разговора.

— Нет, этот де Плесси добивается еще чего-то! — убежденно заявил он после того, как я замолчал. — Кроме мести!

— Чего же именно? Как ты думаешь?

— Не знаю. Но он явно псих, старина. Вы хотели бы установить за ним слежку?

— Нам нужно организовать это после того, как он уйдет из гостиницы, — посоветовал я.

— Не удастся. — Хикс решительно покачал головой. — Если он поедет на машине, то оставит ее где-нибудь в Уэст-Энде и остальную часть пути проедет на общественном транспорте — на автобусе или метро. А когда уйдет отсюда, то его напарник, вероятнее всего, проследит, чтобы удостовериться, что за де Плесси не увязался хвост.

— Тогда нам надо выследить его сообщника, — сказал я.

— Что закончится тем, что ночью мы окажемся в другой гостинице? — Хикс закатил глаза. — Окажите мне любезность. Уж кто-кто, а я-то знаю этих ублюдков.

— Предположим, мы захватим их обоих и пытками добьемся от них правды, — предложил я.

— Об этом он наверняка подумал, — расхолодил меня Хикс. — Может быть, возле гостиницы он поместит еще пару своих корешей. Если сообщник не выйдет из гостиницы в течение часа, они сами пойдут туда… В любом случае этот вариант не годится. Вы можете ухлопать остаток своей паршивой жизни на то, чтобы проверить его лживые россказни о том, где удерживается девушка, верно?

— Уязвим ли этот де Плесси с какой-нибудь иной стороны? Семьи, жены, чего-нибудь вроде этого?

— Ни с какой, даже со стороны старой буренки! — фыркнул Хикс. — Де Плесси занимают только три вещи: насиловать, прижимать и убивать людей.

— Он садист, — предположил я. — Поэтому и торопится прикончить нас, ведь так? Поэтому, возможно, наша сегодняшняя встреча станет только началом всего.

— Может быть, — пожал плечами Хикс. — Но одно ясно, старина. Франсин он вам никогда не вернет. Во всяком случае, живой.

— Она — милая девушка, — заметил я. — И мне бы очень не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Вы еще не понимаете всего, — трезво рассудил он. — Когда за вами охотится де Плесси, то это равносильно тому, что вас преследует бешеная собака, старина. Единственное средство помешать этому негодяю прикончить вас — это убить его первым.

— Мне не хотелось бы причинять боль Франсин, — упрямо стоял я на своем.

— Теперь понимаю, почему некоторые называют вас благородным рыцарем Ланселотом. — Хикс медленно повел глазами. — А я-то сдуру решил, что говорят о том, будто вы не можете не бегать за юбками!

— В этом и заключается смысл твоего совета? — холодно спросил я. — Пристукнуть де Плесси и забыть думать о том, что произойдет с Франсин?

— Совершенно верно, старина, — неторопливо подтвердил он и опять уставился в телевизор.

Они пришли ровно в девять вечера. Финчли по нашей просьбе должен был отвлечь их внимание у регистрационной конторки на столько времени, чтобы Хикс сумел прошмыгнуть из кабинета Финчли, зайти сзади, взять их на мушку пистолета и обыскать. А я тем временем дожидался их прихода в номере с коктейлем в руке — у хозяина ведь всегда бывают какие-то преимущества.

Дверь отворилась, и они вошли в номер в сопровождении Хикса, который затворил дверь и прислонился к ней.

— Они не вооружены, — сообщил он.

Тот, который, вероятно, был де Плесси, оказался совершенно лысым, но с пушистыми ярко-рыжеватыми бакенбардами, как бы компенсирующими нехватку волос на голове. Лицо его напоминало дубленую кожу темно-коричневого цвета, а глаза были тускло-серые и мутные. Он производил впечатление крупного, склонного к полноте человека, однако, как я успел заметить, на нем все еще сохранилось до черта крепких мускулов.

— Я — Алексей де Плесси, — представился он густым басом. — А вы, конечно, должны быть Донованом.

— Разумеется, — согласился я.

— А это мой друг Хенк Шеппард, — добавил он.

Шеппарду, худощавому и жилистому, было где-то лет за тридцать, однако он проявлял мальчишеский энтузиазм, чему в немалой степени способствовали обманчивое открытое лицо и невинные голубые глаза. Давно известно: в первых шеренгах толпы всегда появляются этакие вот хенки шеппарды, которые становятся свидетелями дорожных происшествий со смертельным исходом. Он явно принадлежал к таким и теперь облизывал свои губы.

— Кто же остался сторожить? — спросил я.

Де Плесси широко ухмыльнулся, обнажив крупные, преимущественно желтые зубы.

— В этом нет нужды, — похвастался он. — Мы привязали ее к кровати, а рот заткнули кляпом. Причем голой. Но пока ведь ночь теплая. У нее шикарное тело, Донован, и вы, наверное, пожалели, что ваша длинная поездка с ней закончилась.

— Значит, вас всего двое, — учтиво заметил я.

— Мы за главных, — возразил он. — Но мы наняли кое-кого еще. В данный момент они околачиваются возле гостиницы. Просто на всякий случай, чтобы вы не выкинули какой-нибудь глупый номер. — Жестом он показал на стойку бара. — Налей-ка нам что-нибудь, Хенк. Его проклятому лакею я бы не доверил даже выплеснуть спиртное на ковер!

Шеппард подошел к стойке. Де Плесси удобно устроился на диване, потом не торопясь стал раскуривать сигарету. Его приятель принес выпивку, подал один стакан де Плесси и уселся рядом с ним на диване.

— Вы удерживаете у себя Франсин Делато, — констатировал я. — Я бы не хотел, чтобы вы причинили ей боль. Следующий шаг за вами.

Я видел, как Хикс, стоявший за спиной де Плесси, возвел очи горе и стал беззвучно шевелить губами.

— Вам бы следовало самому побывать там, Донован, — высказал пожелание де Плесси. — Я имею в виду Мадагаскар.

— Все, словно сговорившись, твердят мне об этом, — заметил я.

— Они спускали курок, и ружье взрывалось у них в руках, убивая их самих, — продолжал он. — Некоторые гранаты взрывались через секунду после того, как выдергивали чеку. Человек, державший гранату, не успевал ее даже бросить. Много народу погибло от этого, Донован. Из тридцати белых наемников уцелели лишь пятеро. Вы задолжали нам за это, Донован. Задолжали чертовски много.