Глаза хозяйки заблестели, но спустя мгновение она безропотно потупила взгляд.

– И в мыслях такого не было. Сегодня ночью берите все что хотите.

Роберт на радостях захлопал в ладоши и кивнул своему другу.

– Теперь докажи свои громкие слова на деле. Я жду с нетерпением!

Вильгельм ухмыльнулся в ответ.

– Ну, хорошо, я начну с Мары и Грет. Пойдемте, мои сладкие, но сначала выпьем вина.

Обе шлюхи не заставили себя долго уговаривать. Мара принесла кувшин, затем они затянули молодого человека на устеленный грязными одеялами и подушками соломенный матрац. Прежде чем ответить на поцелуи Грет, Вильгельм посмотрел на хозяйку, не отводившую взгляда от укрытой одеялом незнакомки.

– Что с ней случилось? – заинтересованно спросил он.

– Я пошлю за банщиком. Возможно, она придет в себя. Не думай больше об этом и предавайся заслуженным радостям.

Вильгельм кивнул, и Мара прижала его к подушке. Он еще успел заметить, как Роберт с двумя девками исчез за ширмой. Мужчины за столом попрощались и, положив в вытянутую руку хозяйки требуемое количество монет, вышли из борделя.

Эльза подождала, пока молодые люди попросят еще вина и девочек, а потом просунула руку под затылок найденной девушки.

– Анна, возьми ее за ноги! – велела она девке, обслуживавшей викария.

Они отнесли неподвижное тело за вторую ширму и положили на одну из кроватей. Простыни были в пятнах и разили потом и выделениями. Эльза придвинула лампу.

– Мамочка, ты ее узнаешь? – спросила Анна и, сморщив лоб, наклонилась над бледным лицом.

Хозяйка покачала головой.

– Может, ты?

– Она не здешняя. По крайней мере, не из предместья Плайхах.

Эльза согласилась с ней.

– Но откуда она? И что она голая делала в городском рву?

– Она сама нам расскажет, когда придет в себя. Она ведь очнется? – Маленькая женщина с невзрачными русыми волосами вопросительно посмотрела на хозяйку борделя.

Эльза пожала плечами.

– Этого я сказать не могу. – Она немного отодвинула одеяло. – Посмотри на синяки на шее и на виске. И в волосах есть кровоточащая рана. Кто-то ее душил, и она получила как минимум два удара по голове.

– Мне сходить за банщиком? – спросила Анна.

Мадам задумалась. Банщик ничего не делает просто так. И точно не будет ничего делать бесплатно, учитывая ночное время и тот факт, что речь идет об удушенной и избитой девушке. Хотя, возможно, ее еще можно спасти. Она молода и красива и могла бы отработать свои долги. Если выживет…

– Да, приведи его, – кивнула Эльза.

Не успела Анна уйти, как хозяйка сбросила одеяло. Она внимательно обследовала неподвижное тело, ощупала ноги и руки, потрогала волосы и немного раздвинула ноги, чтобы осмотреть половые органы. Внезапный стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Эльза быстро накинула одеяло на девушку и поспешила к двери.

Перед дверью с факелом в руке стоял высокий широкоплечий мужчина с короткими седыми волосами. Его строгое лицо было тщательно выбрито. Он держался необычно прямо и лишь слегка наклонил голову, когда мадам открыла ему дверь.

– Какая приятная неожиданность, – сказала она без особой радости в голосе и сделала шаг назад, пропуская его в дом. – Чем обязаны вашему визиту?

Гостю пришлось немного наклониться, чтобы не задеть шляпой притолоку. Он воткнул сосновый факел в держатель на стене и лишь потом ответил:

– Эльза, не пытайся умаслить меня, тебе пора бы понять, что со мной это не пройдет. Кроме того, тебе не нужно делать вид, что мой визит доставляет тебе радость.

– Ты же знаешь, – вздохнула она, – что я ничего против тебя не имею, но кому хочется принимать в своем доме палача? Даже для меня в этом нет ничего хорошего.

Мейстер Тюрнер понимающе кивнул.

– И все-таки это моя работа: следить за тем, чтобы в борделе все шло как положено.

Эльза вызывающе скрестила руки на обвисшей груди.

– Все так, как и должно быть.

– Да? – палач приподнял седые брови. – Как ты думаешь, сколько времени прошло с тех пор, как прозвенел колокол, оповещая горожан, что пора отправляться домой?

– Не знаю, – уклонилась хозяйка от ответа, – я его не слышала. – Но тебе хорошо известно, что в такое время я не могу прогнать своих клиентов. Когда им сюда приходить, чтобы расслабиться? Когда на небе солнце, они должны работать, а по воскресеньям и пятницам – идти в церковь. Для нас остается только ночь. Я несу ответственность за своих девочек. Как мне их кормить, одевать, если они не заработают денег?

Палач поднял указательный палец.

– Ты все правильно говоришь. Воскресенье! Когда начинается воскресенье? Когда встает солнце?

– В полночь, – проворчала хозяйка угрюмо. – Уже действительно так поздно?

Посетитель кивнул и указал на ширму, за которой раздался восторженный возглас.

– Кто у тебя там?

– Никаких священников, женатых мужчин, евреев, – прошипела Эльза, – только два честных неженатых ремесленника, желающих получить немного удовольствия.

Палач одобрительно кивнул.

– Хорошо, я не буду вешать на тебя штраф. Это закон епископа и совета, не мой.

– Ха, епископ! – озлобленно выпалила Эльза. – Ему не следует так задаваться. Поучает меня, как мне обходиться с моими девочками, в то время как сам в своей крепости кувыркается в постели с содержанками!

– Осторожно, Эльза, ты переходишь границу, – предупредил ее палач.

– Неужели? – пробурчала мадам. – У нас нельзя говорить правду?

– Иногда разумнее этого не делать, – посоветовал палач.

Эльза ухмыльнулась.

– Значит, ты не отрицаешь, что наш епископ похотливый кобель?!

– Я бы не стал так выражаться, – возразил палач, но уголки его рта дрогнули.

– Мне бы хотелось знать, сколько его нагулянных детей бегает по Мариенбергу! Во всяком случае, не секрет, что он засыпает деньгами своих содержанок, а от нас, порядочных граждан, вымогает все новые налоги.

Палач задумчиво кивнул. Он не стал ничего говорить по поводу того, что Эльза относит себя к порядочным гражданам.

– Да, и не только это. Он продает и закладывает все что можно. Каноники не знают, как осадить его или убрать, пока он не все разбазарил. С другой стороны, епископ велит собирать милостыню и приносить в Мариенберг.

– Капитулу придется туго, если он будет защищать свой трон с оружием, – сказала хозяйка.

– Город должен будет решить, на чьей он стороне. И мы с тобой знаем, что ни один бюргер или безземельный крестьянин добровольно не вступится за епископа. И нам не останется ничего другого, кроме как пойти против него.

– Ты считаешь, что опять будет большая война? – с трудом переводя дух, спросила хозяйка. – Пресвятая Дева, только не это. Я еще не забыла Бергтайм!

– Я тоже не забыл, – покачал головой палач. – Но, думаю, дело опять дойдет до мерения силами, и помилуй нас Бог, если епископ снова одержит победу.

– В случае с некоторыми членами городского совета было бы неплохо, если бы их голова скатилась к ногам, – презрительно выпалила Эльза.

– Но это не единственное, что может потерять город и что он потеряет, если мы выступим с оружием против епископа фон Брунна и потерпим поражение.

Хозяйка вздохнула.

– Да, я знаю и могу надеяться только на то, что до этого не дойдет. Пусть он там, в крепости, развлекается со своими шлюхами, а нас здесь, внизу, оставит в покое.

Это напомнило палачу о причине его ночного визита.

– Значит, проследи, чтобы твои клиенты поскорее закончили свои дела и отправились домой. Мне не хотелось бы сегодня ночью еще раз приходить сюда. Пара спокойных часов в моей постели мне милее.

– Тогда я желаю тебе веселой ночи и передавай от меня привет своей жене! – ухмыльнулась Эльза.

– Не выводи меня! – рявкнул палач, но затем тоже ухмыльнулся. – Наглая баба, – выругался он и пошел к двери. – Тебе не помешала бы хорошая взбучка.

Эльза насмешливо сделала реверанс.

– И кто мне ее устроит? Может быть, ты? Это не входит в твои обязанности!