и поглядывала на фонарь. Когда она увидела меня, то очень обрадовалась. Или
мне так показалось?
- Что ты мрачный сегодня? - спросила она.
Я посмотрел ей в глаза и вдруг ни с того ни с сего все рассказал. Что
на меня взъелся 6 "Б", как когда-то 6 "А", и теперь я не знаю, куда
податься?
- На Луну? Но там нет атмосферы.
Галка молча выслушала мою скорбную речь.
- А может, ты к нам вернешься? - тихо сказала она.
Я скривился.
- Два дня осталось, все равно.
Мы пошли по улице.
- Ты бывал когда-нибудь на Белом озере? - спросила Галка.
- Нет, а что это за озеро?
- Чудесное! - Галка даже причмокнула губами. - Там сосны к самой воде
подходят, а пляжи какие - один песочек. И дно - сплошной песочек. И малины
там сколько! Мы туда пойдем в поход.
- Я, наверно, не пойду, - уныло сказал я. - Все меня ненавидят, так
чего я буду стараться для них первое место зарабатывать.
- Зря, - грустно сказала Галка. - Но, может, ты передумаешь? А?
- Не знаю, - пожал я плечами. А самому вдруг страшно захотелось пойти в
поход к такому замечательному озеру. И обязательно - вместе с Семкой, Галкой
и другими ребятами из 6 "А".
- Пока, - сказал я Галке у ее дома.
- До свиданья, - Галка протянула мне руку. Я пожал ее. Рука была
крепкой и сильной, и это мне понравилось.
КОСТЕР ПОКАЗЫВАЕТ ЯЗЫК
Но я все-таки пошел в поход. Я рассудил так - занятия окончились, я
перешел в 7-й класс без переэкзаменовок (крикнем дружно "ура"), до того, как
ехать в пионерский лагерь, оставалось еще две недели. А что делать во дворе, если все ребята идут в поход?
Пошел я с 6 "Б". Ведь именно этот класс я закончил.
Ребята смотрели на меня, как будто не я перед ними стоял, а шкаф
какой-нибудь, забрызганный чернилами.
Ну, ладно, я человек не гордый, я просто очень хочу увидеть Белое
озеро. Но я еще покажу вам, на что я способен. Вот только бы какого-нибудь
зверя повстречать. Волка, например. Конечно, лучше всего зубра. Тогда я
посмотрел бы, как улепетывают во все лопатки эти храбрецы Мишка Зайцев и
другие. Только я бы не дрогнул. Один на один остался бы с лохматым и
страшным царем пущи. Нет, конечно, и Борис Михайлович не струсил бы. Мы бы
вдвоем остались против зубра.
А что было бы дальше, я не успел сочинить, потому что мне крикнул Борис
Михайлович:
- Не отставай, Валерий! А то заблудишься!
...Второй день мы пробирались по лесу, вылезали на холмы, сверяли
направление по компасу и снова шли вперед.
Начали мы довольно бодро. Настроение у всех было, как после шестого
урока, - отличное. С первых шагов мы запели. Знаете, вот эту песню - "Глобус
крутится, вертится, словно шар голубой". Хорошая песенка. Я ничего против
нее не имею. Но когда за плечами рюкзак, а в нем спальный мешок, консервные
банки, булки, хлеб и еще десяток разных штуковин, не очень-то поется. И
скоро ребята замолкли.
На втором привале выяснилось, что Мишка Зайцев натер ногу. Борис
Михайлович сказал нам взять в поход старую разношенную обувь. А длинноногий
Мишка обул старые ботинки, которые он носил, наверно, лет пять назад. И вот
вам результат: на Мишкиных пятках вздулись белые водяные мозоли.
- Ну что ж, - вздохнул Борис Михайлович, - дальше идти нельзя. - Он
стал рассматривать схему маршрута. - Мы совсем недалеко от реки, Птичь
называется. - Борис Михайлович обернулся к Мишке: Пару километров пройдешь?
- Угу, - скривился Мишка.
Поддерживаемый Толькой Дашкевичем, он кое-как доковылял до реки.
На высоком берегу Птичи, под золотостволыми соснами, мы разбили
палаточный лагерь. Сбегали искупались, вода была чудесная и не хотелось
вылезать, но Борис Михайлович по одному всех вытащил на берег.
- Простудитесь, черти, и не дойдете до Белого озера, - шумел он.
Одним из условий соревнования было - всем прийти к озеру. Болеть не
разрешалось.
Вечером долго не разгорался костер. Утром прошел дождик, и хворост еще
не успел высохнуть. Уже целая гора поломанных спичек и два разодранных
коробка валялись около наших вспотевших костровых. Вдруг один из них, Димка
Чехович, обратился ко мне:
- Ты, кажется, обещал одной спичкой зажечь костер?
- Запросто, - сказал я и взял протянутый мне коробок. - Мигом.
Я пошел в лес и под деревьями насобирал сухих веток. У костра я
разломал их на небольшие кусочки, сложил горкой. Вниз подсунул свернутую
снежком бумагу.
Ребята, громко покашливая и перешептываясь, следили за моими
манипуляциями.
Я никого не замечал. Я знал, главное - представить себе, что вокруг
никого нет и я один. Иначе ничего не выйдет. Все получается как будто
случайно, а если ты хочешь сделать нарочно, то у тебя выйдет ерунда на
постном масле.
Я чиркнул спичкой о коробок. Честное слово, у меня не дрожала рука, когда я подносил спичку к костру. Но костер не загорелся.
Ребята захохотали.
- Ну и хвастун ты, Коробухин. - Это голос Витьки Мелюха.
- Врет, как Мюнхаузен, - на время позабыл про мозоли и решил
поупражняться в остроумии Мишка Зайцев.
Я зажег вторую спичку. Бумага немного потлела, но костер не зажегся.
Я уже не замечал града насмешек, который посыпался на меня. Я зажег
третью спичку, и тут появился маленький язычок пламени. Это костер показал
мне язык: "А вот не загорюсь". "Зажгись, запылай, затрещи, - попросил я
костер, - чего тебе стоит? Я хочу утереть нос этим дармоедам".
И он меня понял, маленький и веселый язычок пламени. Он позвал на
помощь еще один язычок, потом второй, третий... И вскоре костер пылал, как в
сказке.
Шуточки, словно обожженные пламенем, испарились. Ребята что-то
старательно мычали. Девочки поставили на костер ведро с супом и сказали:
- Молодец, Валерий! А вы, герои, даже костер зажечь не смогли.
Я приподнялся:
- Тут недавно кто-то произносил яркие речи. А я вам скажу просто -
такими темпами до Белого озера мы месяц идти будем. И первого места нам не
видать. Разве что во сне, с зажмуренными глазками.
- Это ты хочешь первое место нашему классу? - сказал Мишка. - Да ты же
подыгрываешь своим друзьям из 6 "А".
- Очень интересно, - несмотря на все, я улыбался. - Значит, это я, как
последний идиот, обул ботинки пятилетней давности и натер волдыри, о которых
только мечтать можно? Значит, это я не умею зажечь костер и тяну время
обеда?
Поднялся невообразимый шум. Вмешался в разговор Борис Михайлович. Он
сказал, что мы плохо подготовились к походу и надо что-то срочно придумать, потому что натерла ноги еще и Эмма Гусак.
К вечеру нас ждала новая напасть. Налетела мошкара. И какая-то вредная
очень мошкара. Кусалась так, что мы все плясали у костра и вскрикивали. Ну, точно как краснокожие индейцы, только без уборов из перьев на головах.
Так сказал про нас Борис Михайлович, а потом куда-то исчез. Он вернулся
через пять минут с огромным букетом ромашек. Борис Михайлович стал раздавать
девчонкам цветы. Они краснели и говорили кокетливыми голосками:
- Спасибо, Борис Михайлович!
- Ой, спасибо, Борис Михайлович!
Когда букет растаял в руках вожатого, он сказал:
- Теперь пусть мальчики докажут, что они настоящие рыцари. Тут за
кустами луг, на нем полно ромашек.
Мы хмурились и отворачивались от Бориса Михайловича.
- А эта пакость, как огня, боится ромашек. Бросайте их, девочки, в
костер, - скомандовал Борис Михайлович.
Мошкары сразу поубавилось. С визгом и криком мы бросились за ромашками.
Нарвали столько, что чуть не затушили костер.
