Несомненно, что вся эта пропаганда террора значительно способствовала пробуждению интереса к нему, но были и другие обстоятельства, помимо сказанной пропаганды, приводившие к тому же результату, т.е. к возбуждению интереса к террору.

В 1911 году среди сторонников областного заграничного комитета, издавна находившегося в оппозиции к Центральному Комитету, стало нарождаться новое течение, лидерами коего явились мало известные до того партийные работники Антон Савин, Огановский и некоторые другие.

Представители этого течения настаивали на необходимости полного пересмотра партийных программ и тактики. В отношении программы они исходили из того положения, что основная часть партийной программы - аграрный вопрос - базируется на предположении, что русский крестьянин, по натуре своей и по историческому укладу своей жизни, есть крестьянин-общинник.

Между тем закон 9 ноября 1906 года, помимо того, что он фактически разрушает общину, показал, что крестьяне весьма охотно переходят на отруба и легко расстаются с общинными формами землевладения. Это обстоятельство, разрушая одну из главнейших основ партийной программы, вызывает, по мнению представителей указанного течения, необходимость пересмотра всей программы. Вопрос этот был не нов, так как еще в 1907 году в Москве была издана известными Департаменту полиции Мотелем Шахновым Розенбергом и Михаилом Яковлевым Гельдельманом брошюра “К пересмотру аграрной программы” (авторы скрыли свои фамилии под псевдонимами Фирсова и еще какого-то), каковая брошюра в то время была признана еретической.

В отношении тактики представители нового течения требовали пересмотра, доказывая, что террор как средство борьбы устарел, что при существовании Государственной думы террор является анахронизмом, и, наконец, что террор настолько скомпрометирован делом Азефа, что лучше совершенно отказаться от террора, чем рисковать повторением подобной истории.

Это течение, к которому впоследствии примкнули Авксентьев, Николай Алексеев Ульянов (Андрей Иванович) и некоторые другие, и которое за последнее время стало принимать наименование “ликвидаторства”, привлекало к себе значительное внимание среди заграничных работников партии, вызвало ожесточенные дебаты и завербовало в свои ряды довольно большое число сторонников. Но вместе с тем оно несомненно способствовало пробуждению интереса и к террору, и горячая проповедь противников террора вполне естественно производила иногда и обратное действие, способствуя самоопределению части партийных работников, относившихся ранее к вопросам террора более или менее индифферентно.

Характерно отметить, что к числу лиц, готовых отречься от террора, примкнул такой видный сторонник террора, как вышеупомянутый Степан Слетов, вернувшийся из России, где он провел более полугода. Про него говорили: “Вот стоило только старому работнику поработать в России, как он уже сразу сделался из террориста самым мирным культурником”.

Ярой поборницей террористических позиций, занятых Центральным Комитетом, и вместе с тем лицом, наиболее горячо стремящимся поддержать партию, прекратить происходящие внутри ее раздоры и вновь поднять значение партии, являлась известная Вера Фигнер. Единственным средством для достижения указанных целей являлось, по мнению Веры Фигнер, возобновление террора и доведение его до самых широких размеров. Она являлась виднейшим идеологом террора в партии, особенно после выхода из рядов партии Виктора Чернова.

Фигнер жила постоянно в Швейцарии, в Кларане и оттуда вела переписку со многими боевыми ячейками партии, находящимися в других местах. Кроме того, к ней зачастую приезжали партийные работники из других мест, а иногда и она сама ездила для личных переговоров в тот или другой город.

Раньше чем перейти к перечислению отдельных групп и ячеек, объединяемых Верой Фигнер, необходимо упомянуть об одном вполне обособленном боевом течении, вдохновителем которого являлся член Центрального Комитета, известный социалист-революционер Волховский. Эта группа говорила, что частичный террор должен идти рука об руку с народным восстанием, что необходимо готовиться к восстанию путем организации крестьянства, пропаганды в войсках и среди офицеров, обучения партийных работников военному делу и пр.

Волховской пропагандировал созыв в Париже или в Лондоне конференции военных работников партии эсеров для разработки планов военно-революционного устройства в России и боевой подготовки крестьян.

По этому вопросу в “Знамени труда” была помещена статья за подписью С.Свича (Петра Карповича). Статья обратила на себя внимание, и редакция “Знамени труда” получила из России, преимущественно из южной, а также из Московского района, ряд сочувственных писем с призывом к устройству военно-партийных школ и вообще к популяризации военных занятий среди партийных работников. По последним сведениям, в Россию уже послан некий Топоров - крупный организатор по военному и боевому делу.

Более подробные сведения об этой группе мною будут доложены дополнительно.

Группы, объединенные Верой Фигнер, географически распределены в трех местахв Швейцарии, Ривьере и в Париже. В Швейцарии, помимо Веры Фигнер, наиболее крупными величинами являются известные Департаменту полиции: Егор Лазарев (кличка наблюдения по Петербургу Старик, по Швейцарии - Амурский), проживающий в Кларане, и Иван Старынкевич (кличка наблюдения по Швейцарии Нильский), проживающий в Лозанне. К этим двум лицам получают явки эсеры, едущие из России.

Кроме них, в настоящее время проживают в Швейцарии следующие лица, изъявившие желание посвятить себя террористической работе.

К числу таковых относятся:

1) Известный Департаменту полиции по моим докладам от 13 октября 1911 года бывший студент С-Петербургского университета, из крестьян Гродненской губернии, Вельского уезда, Демьян Безюк (партийная кличка Гоголь, или Петр Петрович, в наблюдении Дунайский). Безюк проживает в Кларане под фамилией Журавлева.

2) Крестьянка Тамбовской губернии и уезда, Пахотно-углевской волости и села Любовь Ефимовна Гальцева (кличка наблюдения Средняя). Гальцева проживает также в Кларане совместно с Безюком. Оба эти лица приехали в Швейцарию в октябре минувшего года из Петербурга, причем средства на поездку они получили от присяжных Владимира Беренштама и Самуила Кальмановича; в настоящее время они получают денежную помощь от матери редактора газеты “Речь” Иосифа Гессена.

3) Некая Анна Дьякова, она же Анна Борисовна, еврейка, беглая каторжанка (кличка наблюдения Рейнская); она проживала в Кларене, а в первых числах марта переехала под наблюдением в Париж, где и сдана местному наблюдению.

4) Неизвестный студент Петербургского университета (партийная кличка Николай Николаевич, в наблюдении Шелковый), приехавший в Кларен в январе и поселившийся вместе с Безюком.

5) Некий Михаил Викторович Бакулин - нелегальный (партийная кличка Виктор), проживавший в Кларене и переехавший затем в Париж под наблюдение французских филеров.

6) Некий Александр Дмитриевич, он же Саша (в наблюдении Уральский), проживавший до отъезда Бакулина в разных местах, а после его отъезда поселившийся в Кларене по его же паспорту. В настоящее время проживает в предместье Торрито под фамилией Бакулина.

7) Некая Маруся Непримиримая, проживающая неизвестно где (наблюдению неизвестна). Она является убежденной террористкой и играет крупную роль в швейцарской группе. Последний раз была в Кларене в феврале сего года и 27 февраля выехала в Италию.

8) Неизвестный, напоминающий по приметам известного Департаменту полиции террориста Святополка, он же Николай Выборгский, он же Владимир Григорьевич - организатор покушения на московского генерал-губернатора Гершельмана в 1907 году и на великого князя Николая Николаевича в 1908 году. Место жительства неизвестно, наблюдению неизвестен. Был в Кларене у Веры Фигнер в первых числах февраля.

9) Некий Петр (в наблюдении Войлочный), проживающий в Женеве, очень дружен с Марусей Непримиримой; убежденный террорист.