Производство в Петербурге пива и спирто-водочных изделий вызвано было прежде всего нуждами флота; значительное количество этой продукции потреблял и сам город. Первоначально пиво ввозилось из-за границы. Но уже начиная с 1716 г. возникают на Выборгской стороне солодовые и пивоваренные заводы, сначала казенные, а потом и частные. Быстрое развитие пивоваренного производства с этого времени объяснялось в значительной мере тем, что в морском рационе заменили кислые щи из щавеля как противоцынготное средство пивом. Пиво варилось и в Кронштадте; его расход только на флот достигал в 1721 г. 325 тыс. ведер. В середине XVIII в. в Петербурге насчитывалось 4 пивоваренных завода, их них 3 частных.

Бутылка винная - русская мера объема жидкостей — 1/16 ведра (0,77 л).

Бутылка водочная (пивная) — русская мера объема жидкостей — 1/20 ведра (0,624 л).

Ведро — русская мера объема жидкостей, равная 12, 3 л.

Почти одновременно с пивоваренным появляется в Петербурге в 1718 г. казенный водочный завод. Позднее, в 1738 г., вступает в действие и частный водочный завод, на котором, кроме водки, производились и духи.

Табачное производство началось в Петербурге также с 1718 г., когда была основана табачная мануфактура.

Производство рождало отходы. Но рядом указов жителям Петербурга под угрозой штрафа запрещалось выбрасывать мусор в Неву, в речки и каналы города, чтобы не засорять фарватера. Позднее с той же целью запрещено было сплавлять по рекам и каналам города неокоренный лес. Точно так же запрещалось выбрасывать сор с кораблей в Финском заливе в районе устья Невы под угрозой не только штрафа в 100 ефимков, но даже, при повторном нарушении, конфискации судна.

Уже в первые десятилетия истории Петербурга здесь начала развиваться частная промышленность. Дошедшие до нас данные о промышленных рабочих первой половины XVIII в. позволяют говорить, что в 30-е годы крупные частные промышленные предприятия города имели свои постоянные рабочие кадры. Эти кадры как для всей страны, так и для Петербурга рекрутировались из четырех основных источников: из крестьян, детей посадских людей, солдатских детей и детей «фабричных» людей.

Рекрутская повинность — система комплектования русской армии, введенная Петром I в 1699 г. и заключавшаяся в обязательной поставке сословиями определенного числа рекрутов. Срок службы рекрутов — сначала пожизненный, с 1793 - 25 лет, с 1834 - 20 лет. В XVIII в. комплектование русской армии с помощью рекрутских наборов представляло шаг вперед по сравнению с господствовавшей в Зап. Европе системой наемничества, так как обеспечивало постоянный, хорошо обученный состав армии. Вместе с тем повинность являлась одной из самых тяжелых повинностей, ложившихся на народные массы. С 1831 г. были введены ежегодные рекрутские наборы. Военной реформой 1874 г. повинность заменена всеобщей воинской повинностью с уменьшением срока действительной службы до 6 лет.

Беглые крестьяне, крестьяне с просроченными паспортами после производившихся переписей и общих ревизий закреплялись за промышленными предприятиями. Правительство предписывало также направлять на мануфактуры осужденных за преступления женщин и не годных для военной службы «праздношатающихся» мужчин. Трудные условия жизни заставляли работных людей отдавать «в учение» на фабрику своих детей. Предприниматели охотно брали таких учеников, и правительство поддерживало предпринимателей, закрепляя за ними право на использование этого вида рабочей силы. Поступали на предприятия в качестве учеников и солдатские дети, нередко направляемые туда распоряжениями правительства из гарнизонных школ.

Ведомости регистрации цехов 1721 и 1724 гг. рассказывают откуда комплектовались ремесленники столицы; процент уроженцев Петербурга в эти годы был еще ничтожен. Наибольшее число новопоселенцев-ремесленников дал Ярославль с уездом, за ним следует Москва с уездом, а дальше — Галич, Кострома, Романов, Пошехонье, Кашин, Ростов, Новгород, Осташков, Вологда и другие города и уезды.

Любопытны сведения о специальностях ремесленников, прибывавших в столицу из различных местностей. Осташковцы состояли в рыбном цехе, все прибывшие из села Кимры были сапожниками, сапожниками же было и большинство кашинцев. В пищевом производстве преимущественно были заняты галичане, костромичи, романовцы и пошехонцы. Большинство ярославцев были пирожниками. Всего в пищевом деле была занята почти половина зарегистрировавшихся ремесленников. Другую значительную группу цеховых составляли лица, занятые изготовлением одежды и обуви. Очень немногочисленные цехи были представлены только иностранцами (они обслуживали исключительно или преимущественно дворянство); такими были цехи: золотой (17 чел.), парикмахерский (15 чел.) и позументный (6 чел.); все их члены составляли около 2,5% к общему числу зарегистрированных ремесленников.

Одна из ведомостей 1720-х гг. дает сведения о социальном составе зарегистрировавшихся цеховых Петербурга. Из учтенных 1455 человек 838 человек, или 57,6%, были крепостными крестьянами — помещичьими, монастырскими, дворцовыми и др.; 1269 человек были посадскими людьми, приехавшими из разных городов. Монастырских служек и церковных причетников было 14 человек, солдатских, стрелецких и казачьих детей и ямщиков — 9 человек, «гуляк» — 5 человек, 96 человек (6,6%) были пришельцами из новозавоеванных городов, 188 человек (12,9%) являлись иностранцами. Иностранцы-ремесленники, как правило, регистрировались в цеховых организациях. Таким образом, основным источником рабочих кадров Петербурга были крестьяне, за ними следуют посадские люди. К сожалению, ведомости этих лет охватывают лишь малую долю лиц, занимавшихся ремеслом в столице, и притом касаются очень ограниченного круга ремесел и профессий. А между тем в 20-е годы XVIII в. Петербург уже был вторым после Москвы крупным центром ремесла в России.

Камер-юнкер Берхгольц посетил мануфактуру Тамсена в Москве, где видел, как и кто на ней работал (нет оснований думать, что условия труда на московских и петербургских мануфактурах в чем-либо различались, а запись Берхгольца представляет собой любопытный мемуарный документ о работных людах петровского времени). Берхгольц сопровождал герцога Голштинского, посещения которого ждали и к которому готовились. Поэтому многие подробности, записанные Берхгольцом, конечно, не отражают повседневной жизни мануфактуры, к ним надо относиться осторожно. Берхгольц посетил женское отделение прядильни, где работали девушки, отданные на работу в наказание «лет на 10 и более, а некоторые и навсегда». Комната, где находились прядильщицы, поразила Берхгольца чистотой, а девушки — своими красивыми платьями. Берхгольц побывал еще и в других мастерских, очевидно не вошедших в заранее разработанный маршрут гостей, ибо, как замечает Берхгольц, в них «воняло почти нестерпимо». Гости осмотрели также мастерскую, в которой работало 20—30 человек свободных работников. Они получали заработную плату, не превышающую, по словам Берхгольца, того, во что обходится содержание арестанта.

Анонимный польский путешественник, посетивший Петербург в 1720 г., сообщил следующие сведения о какой-то петербургской ткацкой мануфактуре: «На берегу Невки есть длинный двухэтажный каменный дом, в котором 6 комнат внизу и столько же наверху... В каждой нижней комнате этого дома есть 5 станков для выделывания полотна. В угловых же комнатах работают столяры и токари, которые приготовляют станки, мычки, веретена, прялки, мотальницы, утки, челноки и другие снаряды. В комнатах верхнего этажа много женщин под присмотром англичанки, которая наблюдает за их работами. В одних комнатах прядут, в других разматывают, в третьих наматывают. Здесь множество людей, есть и смотритель, который всем управляет».

***

Как во городе во Санктпитере,

Как на матушке на Неве-реке,

На Васильевском славном острове,

Молодой матрос корабли снастил

О двенадцати тонких парусах,