После горячей дискуссии конференция избрала делегацию, которой было поручено подробно проинформировать Камарели и попытаться договориться с Каро.

Мартовское небо забавляется игрой с солнцем: то, укрывая одеялом из белого шелкового тумана, убаюкивает его в голубой колыбели, то наряжает в синее платье и ведет, словно ребенка, по газонам облаков, то набрасывает на плечи его черную бурку и прячет, как похищенную красавицу, в чаше дождевых туч.

Поэтому улицы Тбилиси то утопают в воде, то прихорашиваются под лучами солнца. Порой город как будто беспричинно улыбается, порой так же беспричинно хмурится.

Моросит дождь.

Гурген Камарели ждет в своем кабинете чужестранных гостей. Он просматривает английские газеты. Сообщения о Лондонской конференции шипами вонзаются и сердце инженера.

Революция вселила в душу Камарели высокие идеалы, именно она свела его с прилетевшим из недосягаемого далека гением, этим живым воплощением благородных помыслов и мечтаний человечества. Она распахнула дверь в прекрасное будущее и показала всему миру покоряющую силу борьбы.

В груди Камарели горит светоч веры в науку, любовь, радость. Никто не погасит его энтузиазма. Камарели полон решимости, непоколебимости, непримиримости. Каждая клеточка его души полна энергией творчества. Из дали-дальней смотрит на него Геда Нуавэ — добрый ангел Земли и факел грядущих веков. Ему видится вся Земля, одетая в революционные знамена и прокладывающая себе дорогу в будущее.

Какая сила может остановить это движение?!

Залитая слезами улица хмурилась. Вдруг из-за туч выглянуло солнце, и слезы засверкали бриллиантами. По городу разлился свет. Казалось, светится сам воздух. Но еще минута, и солнце вновь опустило глаза.

По улице Чавчавадзе бесшумно скользнул автомобиль. Завернув за угол, он остановился у дома Камарели. Из машины выпрыгнул Бакур Шеварднадзе. За ним не спеша следовали члены делегации Лондонской конференции — Макдональд, Бриан и Дингвей.

Шеварднадзе провел их к Камарели.

После первых приветствий глава делегации Макдональд обратился к грузинскому инженеру с краткой речью.

— Мне выпало счастье, — начал он, — именем цивилизации приветствовать вас и передать сердечное спасибо людей всех стран. Ваш гений, вдохновленный революционным взлетом, спас человечество от несчастья, не имеющего прообразов в истории, и мир не счел бы себя достойным спасения, если бы позабыл увековечить ваш подвиг. Мне особенно приятно сказать вам об этом, ибо вся моя жизнь — жизнь предпринимателя — есть неустанное служение рабочим, к чьей великой творческой энергии приобщились и вы. От всей души благодарим вас, дорогой инженер Камарели. Нет, мы никогда не забудем, что гениальная идея спасения Земли зародилась в вашей стране. Зерна великой идеи упали на животворную почву, — Макдональд склонил голову и лицемерно прижал к груди правую руку.

Бриан кашлянул, как бы прочищая горло, и выступил вперед.

— Я хочу добавить пару слов к высказываниям главы нашей делегации, — он кивнул головой Макдональду и затем с деланным пафосом обратился к Камарели:

— Вы спасли земной шар от неизбежной гибели. По достоинству оценить ваши заслуги человечество просто не в силах. Но избавленные от угрозы смерти люди должны продолжать жить и трудиться. В этой связи я хочу обратить ваше внимание на тот экономический хаос, в который повергло все страны ожидание катастрофы. Понадобится немалый труд для восстановления прежнего положения. Наш союз должен быть скреплен дружбой, мы должны стать на путь сотрудничества и общими усилиями навести порядок в хозяйстве. Да не испугает нас то обстоятельство, что Советский Союз и капиталистические страны зиждутся на разных экономических основах. Ведь это не мешало нам совместно претворить в жизнь грандиозный план торможения Земли. Мы пришли к вам с предложением дружбы и сотрудничества…

После недолгой паузы Камарели сказал:

— Я, конечно, благодарен за столь высокую оценку моего труда. Однако для меня было бы важнее получить от вас прежде всего более подробную информацию о Лондонской конференции. Газеты не освещали закрытых заседаний, но по имеющимся сведениям там господствовал совершенно иной дух, другое настроение. А ваши сегодняшние заявления отражают дух Тбилисской конференции, от которой Лондон отказался и которую постарался предать забвению.

Бриан бросил быстрый взгляд на Макдональда.

— Нас послала к вам Лондонская конференция, — заговорил Макдональд, закручивая длинные усы, — и это значит, что наше заявление полностью соответствует решениям конференции. Не скрою, в работе конференции возникли критические моменты, однако они были вызваны лишь остротой нынешнего положения. Что касается пути, намеченного Тбилисской конференцией, то мы категорически заявляем: Лондон не только не отклонился от него, но, напротив, неукоснительно следовал решениям Тбилисской конференции, о чем говорит и принятая нами резолюция.

— Я хочу до конца быть искренним с вами, — снова заговорил Бриан, вскочив с кресла, — поэтому, не скрывая, изложу все, что заставляет нас задуматься. Мы как-нибудь залечим раны, все же нанесенные отведенной опасностью.

— Прошу прошения, но должен вас прервать, — сказал Камарели, хмуря брови. — Мы убеждены, что для прогресса человечества история никогда еще не работала в таком могучем темпе, как сегодня.

— Не надо смешивать в одном котле вчерашнее и сегодняшнее, — ответил Бриан. — Вчера для нас были предельно ясны взаимоотношения действующих сил и мы могли взвесить и ограничить их мощь. Сегодня лишь вы можете просить свет на все сомнения, и мы надеемся, что вы повлияете на новый фактор истории.

Бриан сел.

— Вам хорошо известно, о каком факторе идет речь, — добавил Макдональд.

— Это третья сила. О ней мы почти ничего не знаем, кроме, пожалуй, того, что среди движущих сил нашей истории она, возможно, станет величайшей и значительнейшей.

— Вот, наконец-то вы ухватились за главное, — иронически улыбнулся Камарели. — А все разговоры о заслугах и так далее были лишь поэтическим вступлением. Я удовлетворю вашу просьбу и попытаюсь воздействовать на — этот фактор.

— Нас интересует, — заговорил Дингвей, — станут ли марсиане вмешиваться в нашу жизнь?

— Без нашего согласия марсиане не будут вмешиваться в земные дела, — твердо ответил Камарели.

— А кто будет представлять наши интересы? — спросил Бриан.

— Об этом надо договориться.

— Ходят слухи об отправке второго транспорта с водой. Насколько это верно? — спросил Макдональд.

— Вполне может быть, что отправят и второй и третий, — отпарировал Камарели. — Воды у нас много. Во всяком случае, бояться нечего: Марс настолько «богат», что от «торговли» с ним мы не останемся в убытке.

Члены делегации растерялись.

Макдональд нервно теребил усы. Бриан принялся так усиленно моргать, словно в глаза ему попала соринка. На лбу Дингвея заблестели капли пота. И вдруг все трое заговорили в один голос:

— Надо срочно повидаться с инженером Каро… Просим вас устроить нам встречу…

— Сегодня Каро здесь нет. Завтра в 12 часов он приедет. Я передам вашу просьбу. Ответ сообщу.

Члены делегации попрощались с Камарели и вышли.

— Если слова Камарели о невмешательстве марсиан в дела Земли соответствуют действительности, то главное препятствие снимается с повестки дня, — уже в машине радостно зашептал Бриан.

— Я думаю, Камарели не стал бы утверждать так категорически, если бы сомневался в нейтральности марсиан, — ответил Макдональд, — тем более, что говорил он, как видно, со слов Каро.

— В таком случае, удивительно его простосердечие, — заметил Дингвей. — Сколько бы мы ни говорили о союзе и дружбе, пропасть невозможно заполнить сладкими речами. Камарели хорошо понимает неизбежность борьбы, и я просто не могу постигнуть, почему он ослабляет свои позиции подобными откровенными заявлениями.