религии живут».

Что касается бога, то тут возражать нечего, а что касается

некоторых лиц, подобных Андрею Чугунову, решено было на

общем собрании принять самые строгие меры. Если попала в

стадо паршивая овца, она все стадо перепортит.

Устроен был негласный надзор и слежка за ничего не

подозревавшим Чугуновым.

Преступление еще более усугублялось тем, что Мария

Голубева была крестьянка (жила в слободе, в версте от города).

Какого же мнения будут крестьяне о пионерах?

Выяснилось, что он часто гулял с ней в городском саду,

потом иногда провожал ее до дома поздним вечером.

Слежку за ним решено было начать с четверга вечером, когда

в клубе позднее всего кончались занятия и можно было вернее

предположить, что он пойдет ее провожать.

В этот вечер весь отряд нервничал. Все были настроены

тревожно, подозрительно, и глаза всех невольно следили за

Чугуновым.

Он был парень лет пятнадцати, носивший всегда куртку в

накидку. Волосы у него были необыкновенно жесткие и сухие и

всегда торчали в разные стороны. Он их то и дело зализывал

вверх карманной щеточкой. Лицо у него было бледное,

прыщеватое. Он всегда ходил отдельно от всех, около забора на

школьном дворе, и на ходу зубрил уроки. В его наружности,

казалось, не было ничего, что могло бы

282

заставить предположить возможность такого преступления.

А Мария Голубева производила еще более невинное

впечатление: она была тихая, задумчивая девушка, едва

переступившая порог шестнадцатой весны. С красненькой

ленточкой в волосах, с красным платочком на шее. У нее была

привычка: вместо того, чтобы расчесывать волосы гребенкой,

она мотала головой в разные стороны, отчего ее стриженые

волосы рассыпались, как от вихря, а потом она просто

закладывала в них круглую гребенку.

Ее почти никто не осуждал, так как видели в ней

несознательную жертву. На нее только смотрели с некоторым

любопытством и состраданием, когда она проходила мимо.

Все негодование сосредоточилось на Чугунове.

В четверг, после окончания занятий в клубе, отряженные для

слежки два пионера делали вид, что никак не найдут своих

шапок, чтобы дождаться, когда выйдут Чугунов и Голубева. И

всем хотелось видеть, что будет. Поэтому в раздевальне была

толкотня. Шли негромкие, осторожные разговоры. И все

посматривали на коридор. Вдруг кто-то подал знак, что идут, и

все, давя друг друга, выбежали на улицу.

В приоткрытую дверь было видно, что делалось в

раздевальне.

Все столпились около двери и жадно следили.

– Товарищи, идите домой,– двум товарищам поручено, они

проследят и донесут, а вам тут нечего делать,– сказал вожатый.

Но все нервничали, волновались, и никто не двинулся с

места. Потом вдруг бросились врассыпную и спрятались за

угол: показался Андрей Чугунов с Марией.

Они не разошлись в разные стороны, как бы следовало им,

жившим в противоположном друг другу направлении, а пошли

вместе, в сторону окраины города. Ясно было, что Андрей

отправился вместе с ней до ее деревни.

Потом все увидели – в полумраке вечера, как Андрей

перешел по жердочкам через ручей и подал Марии руку. Она

перешла, опираясь на его руку.

Два следователя запахнули от ветра куртки и осторожно

шмыгнули вслед за ушедшими.

Оставшиеся чувствовали себя взволнованными всей

таинственной обстановкой и тем, что Андрей идет сейчас,

ничего не подозревая, а между тем за ним неотступно будут

следовать две тени.

283

В этот вечер все долго не ложились спать, так как ждали

возвращения следователей, чтобы узнать от них о результатах.

Мальчики и девочки долго сидели в столовой вокруг стола, с

которого убрали посуду, и говорили тихими голосами, всякий

раз замолкая, когда мимо проходил руководитель.

Его они не захотели мешать в это дело, пока не выяснится

полностью вся картина.

В одиннадцать часов ребята вернулись. Все бросились к ним

и начали расспрашивать, что оказалось, подтвердились ли

обвинения? Те принялись жадно за еду на уголке стола и

хранили глухое молчание. Они заявили, что до суда не скажут

ни слова.

– Будет дурака-то валять! – сказал кто-то.

– Нет, товарищи, они правы; они, как поставленные

официально, не могут удовлетворять простое любопытство,–

сказал Николай Копшуков, один из старших в отряде.

Ребята замолчали и, стоя в кружок около ужинавших, молча

смотрели на их лохматые макушки и жадна жующие рты,

набиваемые гречневой кашей.

Все с еще большим нетерпением ждали теперь суда, который

назначили на третий день после слежки, в воскресенье.

II

В общежитии с утра был такой вид, какой бывает в улье,

когда выломают мед. Все как-то возбужденно, без всякой

видимой цели сновали взад и вперед.

Дежурные принесли чаю и булок. Все наскоро напились чаю

и побежали в верхнюю спальню, оттуда – в зал, где был

назначен суд.

Десятки глаз провожали Чугунова, когда он шел в зал по

вызову вожатого, все еще ничего не подозревая.

Президиум суда сел за выдвинутый на середину зала стол.

Ребята сели на окна и на лавки. В зал вошла беременная

кошка, которую звали почему-то «Мишкой», и стала тереться о

ноги.

– Пионер Чугунов! – сказал председатель суда. Он при этом

встал и, взлохматив вихор, покраснел, так как сидевший справа

от него товарищ дернул его за рукав, чтобы он не вставал, а

говорил сидя.

284

– Пионер Андрей Чугунов обвиняется товарищами в

систематическом развращении своего товарища по отряду –

Марии Голубевой.

– В чем дело? – сказал, поднявшись с лавки, Чугунов и,

оглянувшись кругом, пожал плечами, как бы спрашивая всех – в

здравом ли уме и твердой памяти заседающие за столом типы?

– Ты после дашь свои объяснения,– остановил Чугунова

председатель.– Товарищи! – сказал он, повысив голос и

взглядывая в сторону окон, откуда слышались негромкие голоса

переговаривавшихся ребят.– Прошу внимания. Да прогоните к

черту эту кошку! Товарищи, в переживаемый момент, когда

молодежь обвиняют в распущенности и в том, что недостойно

пионеров, мы особенно должны высоко держать знамя. А такие

элементы, которые дискредитируют, должны особенно

преследоваться и изгоняться из отрядов.

Чугунов сидел в накинутой на плечи куртке и пожимал

плечами, как бы говоря, что все это хорошо, но какое к нему-то

имеет отношение?

– Замечания некоторых товарищей вынудили нас устроить

расследование дела, и полученный материал вполне

подтверждает прежние заявления отдельных товарищей. Теперь

разрешите допросить товарища Андрея Чугунова.

Председатель погладил ладонью волосы, как бы соображая,

какие задавать вопросы.

Но сосед справа опять что-то пошептал ему.

– Впрочем, нет,– сказал председатель,– я сначала прочту, что

видели третьего дня два товарища, которым дано было

поручение от отряда проследить поведение Чугунова. Вот оно:

«В одиннадцать часов, когда кончились клубные занятия, то

все пошли одеваться, а мы как будто потеряли картузы и

задержались, чтобы все видеть. Вышел Чугунов вместе с

Марией, и, когда она стала одеваться, он держал ее сумку и

мешок, который она должна была нести домой, так как в нем

была мука из кооператива.

Потом он пошел вместе с ней налево от школы, через ручей,

где подал ей руку и перевел через этот ручей по бревну, как

барышню. Потом пошли вместе дальше. Нам нельзя было идти

близко во избежание того, чтобы они не заметили нас. И потому

нам мало было слышно, о чем они говорили. Но слышно было,