Но тогда как же понять то обилие его сатирических рассказов, в

которых высмеивается апатия и бездеятельность русских мужиков, их

лень и корыстолюбие, жадность и завистливость и много других

непривлекательных черт? Неужели эти нерешительно переминающиеся

с ноги на ногу, покорно склоняющие перед судьбой головы, неужели

эти мужики могли свершить величайшую революцию и созидать новое

общество? – вопрошали критики, намереваясь этим вопросом разом

уничтожить писателя Романова (именно такими приемами широко

пользовался один из наиболее беспощадных «уничижителей» Романова

критик А. Прозоров). Им можно ответить: да, и эти мужики,– вместе с

другими, у которых сознание было выше и энергии было больше.

Отечественная литература наша полнится произведениями,

насыщенными критическими оценками русского характера. Достаточно

вспомнить Грибоедова, Гоголя, Гончарова, Салтыкова-Щедрина,

Лескова. Да вот даже у В. Даля в его очерке «Русак», в целом

воспевающем ум и сметливость русского народа, мы встречаем

следующий пассаж, который отнюдь не идеализирует русского мужика:

«Смышленостью и находчивостью неоспоримо может похвалиться

народ наш... но вообще, по косности своей, он даже не любит

собственно для себя улучшений и нововведений подражательных; и это

особенно относится до домашнего его быта и хозяйства. Зато он крайне

понятлив и переимчив, если дело пойдет по промышленной и

ремесленной части; но здесь четыре сваи, на которых стоит русский

человек, – авось, небось, ничего и как-нибудь, – эти четыре сваи на

плавучем материке оказываются слишком ненадежными; жаль, что они

увязли глубоко и что их нельзя заменить другими» 18.

А Лесков отмечал, что в благородном свободомыслии «у русских

людей не бывает недостатка, пока они не видят необходимости

согласовать свои слова с делом» 19.

И Романов, который искал во всех явлениях наиболее существенные

и постоянные свойства, волей-неволей находил и в русском характере

17 ЦГАЛИ, ф. 1281, оп. 1, ед. хр. 92, л. 81 (Дневниковая запись 1920-

х гг.).

18 Даль В. И. Повести, рассказы, очерки, сказки. Л., 1961, с. 389.

19 Лесков Н. С. Соч., т. 3. М., 1980, с. 447.

13

немало отрицательных черт. В его рассказах можно довольно четко

выделить три группы, различающиеся своим стилевым и жанровым

направлением. Это прежде всего большой массив рассказов

сатирических и юмористических, следующая группа – рассказы

психологические, в которых тонкому и глубокому анализу

подвергаются малейшие движения души, поступки человека в той или

иной ситуации, причем часто в этих рассказах органично и естественно

присутствуют и элементы сатиры («Экономическая основа»,

«Человеческая душа», «Видение», «Звезда», «Без черемухи»), наконец,

перу Романова принадлежат и лирическо-психологические рассказы

(«Осень», «Печаль»).

В большой автобиографии, написанной в 1930 году, Романов, говоря

о стилистике «Руси», охватил существенные черты своей творческой

манеры вообще: «Мне часто говорят, что у меня несколько стилей. Для

поверхностного суждения это правильно, и у всякого человека

несколько стилей, если в нем есть хоть какая-то сложность: он смеется

совсем не так, как страдает и т. д. При писании «Руси» я сталкивался с

бесконечным количеством разнообразных национальных стихий.

Каждая из этих стихий имеет свое лицо, свой стиль, свою «душу». А

мне кажется, задача художника– выявить данное явление во всей

присущей ему особенности и в связи с другими явлениями. Я не

должен всюду высовываться со своей личностью, которая выражается в

определенном стиле. Я должен, забыв о себе, найти то, чем жило и

было одушевлено данное явление. Например: к старой дворянской,

купеческой жизни я не подхожу с готовым осуждением, а я беру их

лирику, их пафос, их самое дорогое, из-за чего они жили и чем

дорожили. Изобразивши самое дорогое, можно этим косвенно, но часто

убийственно определить «душевную пробу» человека или целого

класса. Указанием на высшие пределы достижений лучше всего можно

определить стоимость человека. Вообще я беру не слабые стороны, а

сильные. Не отрицательные, а положительные. И когда в результате от

«Руси» все-таки остается впечатление того, что история вполне была

права, «выбросив все это в сорный ящик» (Войтоловский, «Красная

новь»), то я говорю себе, что одержал честную победу, положив на весы

не худшее, а самое лучшее.

Там, где природа изображаемого явления лучше всего проявляется

через лирику, я действую лирикой, там, где юмором, сатирой, – я

действую ими» 20.

Все сказанное может быть отнесено и к рассказам Романова.

Воспроизведением истинных ликов жизни объясняется то

художественное обаяние, какое они сохранили по сей день.

Давно ушла эпоха разрухи, неразберихи, холода, неустроенности,

страха перед уплотнением и выселением, боязни потерять работу из-за

20 Государственная библиотека им. В. И. Ленина (ГБЛ).

«Никитинские субботники», № 5, ед, хр. 60.

14

неправильно заполненной анкеты, пора мешочников и перегруженных

железных дорог, но мы читаем об этих реальностях семидесяти-

шестидесятилетней давности и видим, что, хотя большинство из них

исчезло, но многое можно увидеть еще и сегодня.

Рассказ – один из труднейших литературных жанров. Он требует от

писателя точности в выборе сюжета, персонажей, острой

наблюдательности, строгого соблюдения пропорций, отбора деталей,

наконец, точности языка персонажей и авторского языка. Если в

крупном произведении небольшие неточности, небрежности могут

пройти порой незамеченными, то в рассказе малейшая фальшь,

малейшая оплошность могут привести к краху, сделать все

произведение несостоятельным.

В рассказе писатель дает лишь фрагмент жизни, но в нем

аккумулируются существенные, общие закономерности эпохи.

Тематика сатирических рассказов Романова разнообразна и весьма

обширна, при этом есть темы, к которым он обращается неоднократно,

и можно восхищаться той виртуозностью, с какой он воплощает в

сатирических миниатюрах такие вечные темы, как стяжательство и

корыстолюбие, разгильдяйство и бюрократизм, пьянство и

сквернословие.

Написанный в 1920 году рассказ «Значок» воспринимается сегодня

как сугубо современный, злободневный. Небольшой по объему, он

отличается необычайной емкостью содержания. Здесь не просто

высмеивается формализм в проведении субботников. Романов показал,

как важное дело доводится до абсурда и дискредитируется; здесь

психологически точно и ярко показано, как человеческую массу можно

организовать и поднять на пустое дело, внушить ей гордость за себя и

одновременно презрение к неучаствующим в нем, нетерпимость; а

отсюда уже недалеко до дискредитации людей, до их подавления

(позже об этом будет говорить и А. Платонов, уже в ином, масштабном,

произведении – «Котлован»), Таким образом, рассказ «Значок»

оборачивается не юмореской, а социологически-психологическим

исследованием.

Великолепно зная деревню, ее нравы, ее заботы, Романов рисует

типы мужиков, не идеализируя их, но и не сгущая краски. Он чувствует

душу крестьянина-собственника, в котором уживается доброта,

открытость – и скаредность, жадность; трудолюбие – и мечта о

безделье, о земле, не требующей труда для возделывания

(«Обетованная земля»).

И мужики предстают такими, какими они вошли в нарождающуюся

новую Россию,– недоверчивыми, неуверенными, ждущими перемен,

агрессивными, по-прежнему расхлябанными, неорганизованными,

надеющимися на неизменный русский «авось» («Тринадцать бревен»).