Ее, можно сказать, случайный телефонный звонок, и такой

непредвиденный результат?! Какая странная стихия чувств,

какой необъяснимый, непредсказуемый порыв! Это все он, от

него исходила инициатива, она лишь покорно соглашалась, -

словно оправдывалась перед собой Таня, засуетилась,

возбужденно стала готовиться к неожиданной встрече. Прежде

всего надо приготовить легкий ужин, хорошую закуску, чай или

кофе и, конечно, предложить можно чего-то покрепче.

Спиртное в доме водилось, тут никаких проблем, как, впрочем,

и набор холодных закусок. Она торопливо сервировала стол и

начала приводить себя в порядок. Ее забавляла эта суета:

отчего так волнуешься, Татьяна Васильевна? Какого

необычного гостя ты ждешь? Почему порозовели твои

прелестные щечки и затрепетало, казалось, навсегда

закаменелое сердечко? Она нарядилась в темнокоричневое

платье, элегантно и выразительно подчеркивающее и гибкую

фигуру, и маленькую, почти девичью грудь; привела в порядок

свои блестящие шелковые волосы цвета спелой кукурузы и,

остановившись у зеркала, не могла решить, украшать свои

маленькие изящные ушки сережками или не стоит: ведь он,

кажется что-то говорил ей о скромной красоте. Пожалуй, лучше

без сережек: чем скромней, тем ярче красота. И никаких румян

393

и помады, пусть будет все естественно. Она смотрела в

зеркало на свое зарумянившееся лицо, озаренное

возбужденным блеском больших карих глаз. Она давно не

видела себя такой. И вновь вспомнились вещие слова отца:

пустота заполнится, только не надо подавлять в себе

естественные чувства. Эти чувства вспыхнули вдруг, и она их

не подавляла. "Молодец, Таня", - вслух похвалила сама себя, и

тут звонок в прихожей заставил ее вздрогнуть: "Это он".

Силин был одет в серый костюм, коричневую рубашку и

при галстуке. Плотный, но не грузный, с тяжелой копной

черных без единой сединки волос, он выглядел молодцевато.

Тяжелая линия подбородка выдавала твердый, упрямый

характер. Чисто выбритое до синевы лицо излучало радость и

доброту. Он нежно пожал протянутую ему руку и негромко,

тепло выдохнул:

- Очень рад.

Таня пригласила Силина в гостиную, где уже был накрыт

стол с холодными закусками, и сказала:

- Я собиралась ужинать, когда вы позвонили. Поужинаем

вместе. - Тихая дружеская улыбка осветила ее тонкое лицо.

- С благодарностью разделю с вами трапезу, - любезно

ответил Силин, садясь за стол.

Таня взяла бутылку греческого коньяка и, задержав 6s

над рюмкой гостя, спросила:

- Употребляете?

- От такого бальзама грех отказываться.

Она наполнила рюмку Силина, затем свою и все с той же

милой улыбкой спросила:

- Итак, за что пьем?

- За ваше благоденствие, за то, чтоб вы обрели счастье,

которого вы достойны, за вас, Татьяна Васильевна.

- За нас, - вдруг сказала она, сверкнув на него слегка

смущенным взглядом.

Это краткое "за нас", как бальзам, легло на сердце

Силина.

Он признался с трогательной откровенностью:

- Я много думал о вас все эти долгие-долгие недели.

- Я рада вас видеть, - сердечно ответила она.

- Вы сказали о каких-то сложностях? Что с вами

случилось?

- Случилось не со мной, а с моим бывшим мужем. Он

погиб. Его убили, как полагают, рэкетиры.

394

Силин насторожился. Сосредоточенный взгляд его

вопросительно устремился на Таню.

- Как его имя? Вашего мужа.

- Евгений. Евгений Соколов.

- Я так и подумал, - упавшим голосом молвил Силин и

опустил глаза. - Руководитель "Пресс-банка" Евгений Соколов,

- не то спросил, не то утвердительно сказал он. Таня приняла

это как вопрос и ответила:

- Да. А что вы подумали?

- На днях в городской суд поступило дело об этом

убийстве. Я с ним ознакомился. Когда читал, вспомнил

некоторые детали из последнего разговора с вами. Я даже

собирался вам звонить, но не решился.

- Не решились? Почему? Мне кажется, вы человек

решительный.

- Не знаю почему. Не спрашивайте. - По его лицу

вскользь пробежала тень легкого смущения. - Примите мое

соболезнование.

Таня молча кивнула и после паузы негромко спросила:

- Это дело будете вести вы?

- Да. И дело-то не такое уж сложное, как мне кажется:

убийца арестован, все улики против него, хотя он все отрицает.

Но это обычная метода всех профессионалов-уголовников.

- Это рэкет?

- В общем - да. Возможно, заказное убийство на почве

сведения счетов.

- Кто он? Убийца?

- Рецидивист, уже судимый.

- И что ему грозит? - продолжала любопытствовать Таня

и прибавила: - Если это не секрет.

- Какие уж тут секреты. Явный терракт, жестокий. Думаю,

что он только исполнитель, а за ним стоят главные. По делу

проходит сообщница - любовница убийцы и секретарша

убитого. Но она - фигура случайная. Настоящие сообщники на

свободе. Если б удалось в процессе судебного

разбирательства выйти на них. Но боюсь, он не выдаст,

испугается.

- Его расстреляют?

- Это будет зависеть от хода судебного разбирательства.

- Я могу присутствовать в зале суда?

- Конечно. Заседание открытое.

Мысль присутствовать в зале суда у Тани родилась

внезапно, только сейчас. Да она еще и не решила, нужно ли ей

395

присутствовать в суде. Она украдкой бросала теплые взгляды

на Силина, пытаясь представить его на высоком троне судьи.

Там он, наверно, совсем по-другому выглядит: строгий,

неподкупный, требующий от подсудимого и свидетелей

"правду, только правду". И в его власти судьбы человеческие:

наказывать и миловать. Интересно.

- Вам приходилось выносить смертные приговоры?

- Приходилось. - В голосе Силина прозвучала нотка

сожаления, лицо нахмурилось.

- И часто?

- Нет. А потом имейте в виду: от вынесения смертного

приговора до его исполнения длинная дистанция, и нередко

высшая мера заменяется длительным заключением. Наше

правосудие далеко от совершенства. Особенно уголовный

кодекс. В нем много лазеек для преступников. Я вам не открою

тайны, если скажу, что преступность в это проклятое время так

называемой демократии и реформ буквально парализовала

общество. Борьба с преступностью должна быть одной из

главных задач правительства. А у нас только разговоры о

преступности, а серьезных крутых мер, практических действий

нет. - Но ведь борьба с преступностью зависит и от вас,

судей. Вы находитесь на переднем крае, - возбужденно

сказала Таня.

- Только отчасти. Главная беда состоит в том, что

преступность проникла в государственные, административные

и хозяйственные структуры. Она, как раковая опухоль,

поразила все сферы жизни. Сама власть у нас преступная и

держится она на преступности. Уберите преступность, и она

падет. Вместе с президентом - главным преступником.

Он возбудился, в глазах засверкали тревожные огоньки.

Он продолжал:

- В этом отношении поразительный пример: голосование

в Думе проекта закона об организованной преступности. Закон

принят большинством голосов. Против проголосовало всего

сорок три депутата. Из них сорок - члены фракции "Выбор

России", то есть дерьмократы-гайдарчики. А конкретно - Бунич,

Волкогонов, Гербер, Денисенко, Емельянов, Заславский,

Нуйкин, поп-расстрига Якунин... Какой букет апологетов

организованной преступности. Им она нужна, как воздух.

- Вы говорите точно, как мой отец. Он у меня сталинист. -

В голосе Тани прозвучали горделивые нотки

396

свидетельствующие о том, что она солидарна с отцом. - А вы