Рей промычал что-то неопределенное и явно недовольное, после чего перед глазами картинка смялась, будто на ткани нарисована была, а потом и вовсе все поплыло.

Меня требовательно встряхнули, требуя вдохнуть, что я послушно сделала, закашлявшись. Еще несколько минут я боролась с тошнотой, свесившись с балкона, потом, кое-как отдышавшись, выпрямилась.

И поняла, что в глаза-то Рею взглянуть не могу.

Призрак терпеливо дожидался, пока я соизволю наконец в себя придти. Молча. Не говоря ни слова. Тем временем безумно хотелось уйти.

И причина была не в том, что уже совсем стемнело и ветер дул отнюдь не теплый; на коже выступили мурашки и носом шмыгать я, похоже начинала только так. Вот заболеть мне только не хватало сейчас.

– Уже в порядке? – от неожиданного вопроса я даже вздрогнула и тут же утвердительно кивнула. – Ты… видела там что-нибудь?

Так. У меня есть несколько секунд, чтобы обдумать ответ. Если скажу, что видела, он точно будет подавлен, а может, и допытываться еще начнет… Лучше, чтоб он не знал, что я знаю, что…

В общем…

– Нет.

– Ясно, – тихо кивнул Рей, без тени усмешки. – Врать ты не умеешь.

Уй, черт. Я не хотела.

– Ладно, – убито вздохнул призрак, – пойдем, рану твою обработаю.

– Какую еще… – я осеклась, осознав, что надрывно саднит плечо.

По ключице действительно тянулся глубокий довольно порез, заворачивая за спину. Ах вот оно что… Он с помощью физической боли все это дело провернул… Ну ясно.

– Это единственный способ был тебя оттуда выдернуть, – виновато пробормотал Рей и тут же добавил уже более бодро, – так что не обессудь. Шуруй давай. Или кровью истечь хочешь?

Кровью истечь я не хотела, поэтому довольно энергично преследовала в указанном направлении. Но рана, по расчетам моим, не такая уж и серьезная была. И болела несильно.

Рей заставил меня опуститься на стул посредине светлой небольшой ванной и снял плащ, оставшись в одной борцовке. Он принялся сосредоточенно колдовать с аптечкой, так что рану на плече щипало немилосердно, но я стискивала зубы и терпела.

Не ныть же.

Ему-то.

– Ничего мне сказать не хочешь? – как бы между прочим буркнул призрак. – Что я последняя мразь, например.

– Зачем тебе говорить, если ты это итак знаешь? – хмуро фыркнула я. – Ты… ну ты… может… Ты же задумываешься о том, что делаешь.

– Зря так думаешь. В большинстве случаев, вообще-то, нет. За редким исключением…

– Кто эта девочка? – прервала я и тут же в прямом смысле, больно так, до крови прикусила язык.

Ему же может быть больно об этом вспоминать. Как и мне больно было внутри его грез. Это ж до безумия.

Призрак скрипнул зубами и неохотно ответил.

– Просто девочка-сирота, за которой я присматривал. А потом получил приказ убить. Потому что доброта – это для людей.

А вот и неправда. Впрочем, я и так уже ляпнула лишнего. Поэтому больше мучать не буду.

После сомнительного содержания процедур, результатами которых стало почти бережно забинтованное плечо, я, слегка пошатываясь, направилась в спальню. Вроде бы обычный день был – хотя в каком понимании обычный, даже смешно звучит – но устала, как собака. Чуть погодя, я даже не сразу заметила, рядом на постель опустился Рей и без слов притянул меня к себе.

– Ты вот меня понимаешь, – сонно пробормотал он, уткнувшись носом а мои волосы.

Ой… Как признание в любви прозвучало-то…

Ладони, теплые такие, скользнули по плечам и вниз по талии. Призрак слишком недвусмысленно прижал меня к себе. Странное что-то происходит… Губы осторожно коснулись шеи, да так что внутри все перевернулось. Такого со мной еще никогда не было. Дрожь колотит…

И отстраняться до безумия не хочется. Но он же меня совращает, черт возьми! И я потом об этом пожалею. И, наверное, горько.

Я резко отодвинулась, пробормотав что-то про то, что мне восемнадцати еще нет и отвернулась к стене.

Рей молча вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

========== Часть 37 ==========

Этой ночью мне снилась мама.

Она сидела на кухне поздно ночью, закрыв лицо руками; ее худые, хрупкие плечи нервно вздрагивали то и дело. Плачет? Из-за меня, наверное…

Сердце болезненно сжалось, и тревожно засосало где-то под ложечкой, так что я сама едва не зарыдала. Мамочка…

А ведь у нее больше-то почти никого нет.

Что за черт происходит? Дурной такой сон. И самое главное, яркий невыносимо, как будто я и правда там, рядом стою, но она меня не видит. И, кажется, еще и не слышит. Я звать пробовала, за плечо трясти – без толку.

Потом откуда-то появилась телефонная трубка, из которой сквозь помехи слышался голос «обожаемой тетушки», какие-то тревожные объяснения, слова поддержки и чуть ли не соболезнования. Ах старая карга, она же обещала меня прикрыть и соврать что-нибудь удобоваримое. Ну какого черта она чуть ли не всю правду вывалила?! «Пропа-ала без вести», значит?

Тут у меня тревожно дернуло где-то под сердцем. Ведь Рей именно так о своих «жертвах» отзывался, да?

Чертово пробуждение. Чувство было такое, что я не спала в кровати, между прочим весьма крепко, ни разу не проснувшись за ночь, а целую ночь, старательно напиваясь, по черному отжигала на какой-нибудь дискотеке. Вопреки ожиданиям, меня уже совершенно не волновал вопрос, как я смогу взглянуть в глаза призраку после вчерашнего недоразумения.

Я лежала в теплой кровати, апатично уставившись в потолок. И тут до меня резко, до болезненного отчетливо и внезапно так дошло, что этот сон – на самом-то деле правда.

Не знаю, с чего вдруг так подумалось, но сомнения уже не было ни толики. Я подскочила, как ошпаренная, и бросилась искать Рея. К счастью, тот довольно быстро нашелся на своем любимом балконе.

– Значит, так, – без приветствий начала я, – зачем, а я не сомневаюсь, что ты в курсе, вы моей маме наплели такого… такого бреда… Ведь тетя обещала, что пока можно, будет все хранить в секрете!

– А, так ты знаешь… – почти что прошептал он, неохотно оборачиваясь; меня аж током прошибло. Все-таки, правда! Вот же бесстыжие…

Я тряхнула его за плечо:

– Зачем?! Как я ей буду все объяснять, когда вернусь?

– Уже не было смысла никому лгать. Не вернешься. Вчера консилиум установил, что едва закончится повышение квалификации, тебя заберут на исследования. Будут выяснять, чем ты так приглянулась Адриану. Кстати, что ты ему совсем не нужна – неправда. Лечебный талант – редкость и вещь сейчас востребованная…

Кажется, он собирался еще что-то сказать своим до ужаса раздражающим ровным тоном, но я, сама от себя такого не ожидая, неожиданно схватила его за грудки и вкрадчиво, заглядывая в глаза, проговила:

– Мне нужно увидится с мамой, слышишь, ты? Устрой это, мне все равно, как, плачу любую цену, только устрой! У тебя самого мать была или нет?

– Мою мать сожгли на костре инквизиции у меня на глазах, – он спокойно освободился от моей хватки, не выражая ровным счетом никаких эмоций.

Я на секунду даже застыла от удивления и резко кольнувшей жалости.

– Подожди, ты сказал, что ничего не помнишь о… А, это чтобы расспросов избежать. Ясно, я это могу понять. Но помоги мне, пожалуйста.

– Надеюсь, ты понимаешь, с каким риском это связано для нас обоих, – обреченно вздохнул Рей, уронив голову на руки, – цена: ночь со мной, ясно, в каком смысле?

Я, даже не раздумывая, почти крикнула:

– Идет!

Может, призрак надеялся, что после такого условия я откажусь. Да только никакие условия сейчас неважны были. Я на него и внимания-то не обратила, ведь главное – он согласился!

– Одевайся, – велел Рей, – сначала необходимо навесить лавку Лиры.

Я не стала ни спорить, ни спрашивать, просто быстро переоделась во что-то чистое и пока что не мятое, наскоро расчесала и собрала в хвост волосы.

Лавочка Лиры, куда меня, взяв за руку, перенес Рей, казалось, была чем-то из ряда фантастики или забегаловкой для ведьм за вещичками первой необходимости. По стенам были развешаны пучки каких-то трав, амулеты, вещички из дерева, на полках – до ужаса старинные книги, порядком потрепанные. Хозяйка лавочки была на вид чуть старше меня и немного выше. Казалось, с призраком она объяснилась одним взглядом и тут же подскочила ко мне.