Лес улыбнулся в ответ и объявил начало праздника. Подозвав к себе лакея, велел ему отвести Mм’Илирь в роскошные покои, подобающие почетному гостю, но эльф покачал головой.

      — Обо мне есть кому позаботиться, Ваше высочество, вам не стоит беспокоиться.

      Он отошел назад, за Кайрила, и отвесил изящный полупоклон.

      Лес хмыкнул, окинул взглядом мечника и насмешливо заметил:

      — Я просто счастлив, что и ты обзавелся своей игрушкой, Смерч.

      Кайрил лишь поджал губы, пронзив принца ледяным взглядом черных глаз.

      — Смотри не упади с трона, принц, — прошипел он, кивнул ему и направился прочь.

      Ллири, не отставая ни на шаг, спокойно последовал за Кайрилом, ненавязчиво положив руку ему на плечо, и что-то прошептал на ухо. По губам Кайрила скользнула улыбка, он кивнул. Лес с удивлением отметил, что мечник кажется счастливым и удовлетворенным.

      Отсидев положенную часть банкета, принц нетерпеливо направился в свои покои, горя желанием увидеть Тейта. Тот наотрез отказался появляться при дворе. Сказал, что не собирается выставляться напоказ, словно трофей, и не желает слышать, каким таким замысловатым образом представит его принц.

       «Уж лучше сразу в спальню отправь, — процедил он язвительно, — чем я буду стоять у всех на глазах, пока ты хвастаешься».

      Распахнув двери, Лес вошел в свою шикарную спальню и быстро обежал взглядом всю комнату. Тейт сидел в большом любимом кресле Леса у окна. Точнее, лежал. Его руки покоились на мягких подлокотниках, глаза были закрыты, а дыхание — равномерное и тихое. Лес окинул его внимательным взглядом. О Боги! Он никогда не думал, что это может быть так прекрасно… Вот он, Тейт, самое драгоценное из всех сокровищ, здесь, в его спальне, спит, и как же сладко… Бездна, прекрасный, идеальный, совершенный, любимый… Ворот черной кожаной жилетки распахнут почти до середины груди. А грудь… м-м-м… цвета молочных сливок, и темный сосок выглядывает из-за черной кожи… Тьма! Лес почувствовал, что мучительно твердеет от одного только этого восхитительного зрелища.

      Ноги стрелка были слегка расставлены, черные волосы рассыпались по плечам, спадая почти до пола, длинные темные ресницы отбрасывают тень на бледные щеки, соблазнительные, чувственные губы слегка приоткрыты, словно приглашая сорвать с них поцелуй. Лес сделал шаг по направлению к креслу, одновременно снимая с плеч алый плащ и кидая его на пол. Плащ, тихо шурша, улегся на нем шелковой лужицей. Каблуки его сапог, достающих до колен, слегка стучали по каменному полу, пока он подходил к креслу.

      Длинные черные ресницы медленно приподнялись — глаза, в которых переливались все оттенки чистейшего изумруда, что сверкали даже в темноте, смерили Его Величество тяжелым взглядом. Тейт не пошевелился, ничего не сказал, наблюдая за приближением принца. Только смотрел пристально, тяжело, так, что взгляд этот проникал в самую душу.

      Лес облизнул губы и опустился перед ним на колени.

      — Злишься. По взгляду вижу.

      — Разве это имеет значение? — отозвался стрелок едва слышно, опуская взгляд ниже, на его лицо.

      Лес положил руки на подлокотники кресла так, чтобы не касаться ими ладоней Тейта, и вздохнул.

      — Имеет. Бездна, имеет огромное значение!

      — Об этом следовало думать раньше. Прежде чем тащить меня сюда, пытаясь выставить на общее обозрение в качестве личной шлюхи.

      Лес молчал. Да, он не мог не признаться, что сначала по-детски желал с помпой появиться в тронном зале, придерживая Тейта за талию. Он гордился им, восхищался его красотой. И желал, чтобы все знали, что этот восхитительный стрелок принадлежит ему одному. Потому что Тейт не будет сидеть целыми днями в его спальне. Он захочет выйти на люди. И тогда за ним начнется охота. Если его еще и приодеть как следует, хотя в этом не было никакой надобности… Тейту необыкновенно шел плащ из его собственных волос. Поставить бы его посреди спальни, обнаженного, и любоваться всю ночь напролет.

      — Я не хочу, чтобы ты так думал о себе, Тейт, — шепнул Лес.

      — А как мне о себе думать? Зачем я здесь?

      — Затем, что я тебя люблю.

      Тейт только сцепил зубы и отвернулся к окну.

      — Радость моя, — прошептал Лес. — Не делай такое лицо. Мне от этого больно. Неужели я настолько тебе противен…

      — Лес, ты придурок! — прошипел стрелок, вскакивая с кресла и заставляя Леса отшатнуться. — Кретин, понимаешь?! При чем тут это? Бездна тебя проглоти, да если бы ты был мне противен, я бы не мог даже рядом с тобой находиться! Дело не в этом. Я просто не желаю быть здесь. Не желаю, чтобы все эти люди смотрели на меня. Не желаю чувствовать на себе их взгляды. Как ты не понимаешь, я в гарнизоне с трудом переносил их! А здесь я просто… просто…

      Он беспомощно выдохнул, прикрыл глаза и отошел к окну.

      — Я задохнусь здесь. Ненавижу города. Ненавижу большие города. Ненавижу огромное скопище людей. И ненавижу чувствовать их взгляды на себе. Это мерзко, грязно, отвратительно… На самом деле мне плевать, что они будут обо мне думать. Твоя я шлюха или нет, но они будут смотреть! И станут шептаться за спиной, обсуждая меня и мои… — Тейт задохнулся, начиная дрожать. — Их мысли, их взгляды, липко, несмываемо, грязно, отвратительно, — прошептал он едва слышно. — Буду чувствовать их каждый день, постоянно буду ходить с этим ощущением, я не смогу…

      Лес слушал, затаив дыхание и ощущая, как мерзкая волна горечи и сожаления начинает захлестывать его с головой. Тьма! Какой же он идиот… Придурок, глупец, нет ему прощения! Как он не подумал об этом? Эгоист, мерзкий собственник! И он еще хотел выставить Тейта на всеобщее обозрение… Боги! Какой же он отвратительный…

      — Прости… — выдохнул он, стремительно шагнув к Тейту и прижавшись к нему сзади всем телом, не обращая внимания на то, как сразу же тот напрягся. Он притянул его к себе сзади за талию, откидывая вбок каскад шикарных черных волос и осыпая поцелуями молочную шею. — Прости меня, любовь моя. Прости. Я такой идиот. Я об этом не подумал. Тейт, но я же без тебя не смогу. Если я тебя отпущу… Нет, только не это. Бездна! Я запутался! Я не хочу отпускать тебя, слышишь? Что мне делать?

      Тейт все еще не расслаблялся в его объятиях, застыв, словно каменное изваяние.

      — Не знаю, — деревянным голосом отозвался он.

      — Ну хочешь, я отправлю тебя в свой дворец, там, где я рос? Там никого нет. Только не оставляй меня, Тейт, слышишь?

      Стрелок покачал головой.

      — Я останусь здесь на пару дней, — проговорил он ничего не выражающим голосом. — Ллири может рассказать мне… Я наконец-то узнаю о своем прошлом.