-Чем же ты ему приглянулась, Уродина? – Спрашивала у абсолютно не реагирующей девчонки старая бабка-кухарка, Шарлотта. Она уже битый час пыталась накормить заключенную несвежей похлебкой и черствым плесневелым хлебом, но Амелия просто игнорировала все ее уговоры, лишь изредка постанывая от ноющих ран.

-Дрянная девчонка! – стукнув по столу здоровенным кулаком, бабища покинула камеру бывшей фаворитки, так ничего не добившись.

***

-Проводите меня к ее камере, - голос, доносящийся из под капюшона, был глух и властен. Они

Не смели не подчиниться.

Впервые заглянув во временный дом бывшей герцогини, Уильям не разглядел ни зги, лишь закашлялся, почувствовав спертый воздух вперемешку с запахом пота, крови и продуктов жизнедеятельности человеческого организма. Но со временем, когда глаза, наконец, привыкла к темноте, принц смог разглядеть сжавшееся тельце на железной кровати. Она дрожала, как осиновый лист.… Подойдя ближе, монарх провел кончиками пальцев по похудевшему лицу, различая в темноте и синяки, и старые порезы. Рука дрогнула, остановившись на сильном ожоге у ключицы.

-Девочка моя… - прошептали губы. - Кто посмел? – крикнул взбешенный правитель, выныривая из темноты.

-Милорд, но она же смертница, разве их не положено убивать?

Охранник даже не успел среагировать, когда милорд оказался прямо перед говорившим и резким движением свернул глупцу шею.

-Еще кто-то так считает?

Все охранники, кухарки и другие мелкие тюремные слуги опустились на колени перед истинным проявлением власти и величия. Никто не посмел даже глаз поднять на его высочество.

***

-Амелия… - тихий шепот ласковых губ и легкое потряхивание привели юную леди в себя.

Перед глазами мелькали черные точки, в голове шумело, а легкие разрывались от боли. Тихо-тихо заскулив, она ощутила нежное поглаживание по голове, рукам, лицу, а затем потеряла сознание.

***

Щурясь от яркого света, льющегося через широкие дорогие портьеры, осторожно опускает голые ноги на пол, касается теплого ворса краешками пальцев. Живот сводит жуткой болью, и женщина тихо стонет, но продолжает подниматься, откидывает ярко-красную шелковую простыню. Шатаясь и постоянно останавливаясь для передышки, доходит до камина, присаживается в кресло и, сжавшись в комочек, засыпает.

***

Уильям не спокоен. Его сердце рвется в такую родную комнату, к любимому больному человечку, но министра, окружившие его со всех сторон, наступает, вводят в курс дела, настаивают и просто кричат.

-Уильям, - лорд Вайлон замечает отсутствующий взгляд принца, привлекает к себе внимание, - вы еще с нами, мой лорд?

Уильям, хмуро потирая лоб, смотрит прямо в глаза первого министра низшей палаты.

-Вас что-то не устраивает?

-Отнюдь. Кстати, слышал о произошедшем в Темнице Грез. – Гул в тронном зале сразу стих, все в ожидании уставились на Вайлона. – Лорд Мрок сказал, что вы поставили на место зарвавшегося юнца?

-Лорд Вайлон, вам не кажется, что вы суете нос не в свое дело? Возможно, у вас мало работы, раз вы и лорд Мрок успеваете следить еще и за мной. Возможно, вас следует заменить, раз дела королевства, находящиеся не в лучшем состоянии, вас интересуют гораздо меньше, чем дела вашего правителя.

На этом собрании первый министр низшей палаты больше не проронил ни звука.

-Кстати, ваше высочество, мы хотели бы обсудить с вами предстоящую церемонию коронации…

***

Лорд уже около получаса ходил взад вперед по покоям Мрока. Его глаза блестели безумием и яростью, руки, отведенные для удобства за спину, крепко сжаты в кулаки.

-Вайлон, прекрати. Ты мешаешь мне думать.

-Да, что тут думать! Нужно покончить с подкидышем. Он стал опасной угрозой, и ты это прекрасно понимаешь! Он может сорвать все планы! – размахивая руками и брызжа слюной, лорд Вайлон навис над рабочим столов Мрока, вовсе не сдерживая своих эмоций.

Глава 23.

-Как она?- безумное беспокойство в карих глазах правителя тревожило целителя не меньше состояния больной. Уставший, не спавший уже несколько ночей, принц выглядел почти, как леди - плохо.

-За ее физическое состояние не стоит беспокоиться. Раны медленно заживают, кожные проказы при постоянном лечении тоже скоро пройдут. Меня беспокоит только ожог, вряд ли он исчезнет бесследно.

-А как ее эмоциональное самочувствие? – напряженность в голосе, рассеянный взгляд. Целитель понимал, что не имеет права, но он должен был спросить:

-Милорд, вы в порядке?

Уильям удивленно отвел взгляд от окна, нахмурился, но ничего не ответил.

-Она мучается кошмарами, зовет Вас во сне. Не знаю, с чем это связано. Возможно, она винит Вас в своем несчастии или тут замешано что-то еще. Она пугается громких звуков, но постепенно привыкает к мягкой кровати, моему присутствию. Ах, да, камин…

-А что с камином?

-Она постоянно смотрит в огонь. Иногда медленно покачивается в такт его движениям, улыбается. Не знаю, что это, но только возле камина, мы замечаем в ней прежнюю леди Амелию.

-Эти полгода были сложными для нее.

-Да, милорд, вы абсолютно правы. Полгода в Темнице Грез никогда не приводят ни к чему хорошему.

-Я могу ее посетить? – пристальный взгляд карих грустных глаз прикован к целителю.

-Вы знаете, что можете. Я не в силах Вам запретить. Попрошу только об одном, не требуйте от нее многого. То, что она вас узнает, заговорит с вами, будет уже огромным счастьем.

Он зашел в ее покои медленно, легко касаясь подошвами пола, не издавая ни единого звука.

Она сидела у камина, обхватив колени руками, закутавшись в теплый плед. Такая маленькая, такая беззащитная. Осторожно присев рядом, мельком взглянул на тонкие руки, впалые щеки и резко очерченные скулы. Она была безмолвна, но даже так он ощущал ее тепло, аромат.

Счастье – просто находиться рядом. Счастье - иметь возможность коснуться.

Уильям посещал ее покои ежедневно, спрашивал об изменениях ее состояния, об улучшениях и желаниях. Целитель смотрел на посвежевшего юношу весело, искренне радуясь за своего правителя.

Легкий стук в дверь, и Уильям заходит в ее покои. Она стоит у окна, яростно сжимая хрупкими руками теплый плед, накинутый на плечи. Оборачивается, смотрит на него пристально-пристально, а затем падает на колени.

-Амелия, - он срывается с места незамедлительно, - Амелия, - берет ее руки в свои, вытирает слезы.

-Амелия, ну что ты? Все хорошо, все хорошо. – Она, как раненная дикая кошка, льнет к нему всем телом, прижимается, чтобы, наконец, почувствовать его частое сердцебиение, прерывистое дыхание. А мужчина в ответ целует щеки, руки, зарывается в волосы, вдыхая такой родной запах ее тела. И нет для них больше никого, ни целителя, испуганного вбежавшего в покои, ни служанок, ни придворных дам, ни королевства и мира в целом. Сейчас, в данную короткую минуту, существовали только они и их любовь…

Осторожно откинувшись на диван, он прижал спящую девушку к себе, прошелся рукой по мягким шелковистым волосам, прочертил линию от губ до ожога, плотнее укутал свою драгоценность в плед и закрыл глаза. Она его вспомнила, узнала… дальше будет легче.

***

-Туже, затягивайте туже, Сезанна.

-Но, миледи, вы же только оправились от болезни, не стоит так нагружать себя.

-Сезанна, затягивайте. Мое здоровье – не ваша забота. – Амелия посильнее сжала зубы и глубоко вдохнула, но непослушная служанка даже и не думала выполнять ее приказа. – Сезанна, вон! Выйди вон! Непослушная девчонка!

Но прислуге не удалось скрыться, в комнате появилось его высочество. Облаченный в парадный дорогой костюм, он блистал и восхищал своим величием и красотой. Подойдя к бывшей герцогине, он нежно провел по ее голому плечу кончиками пальцев, а затем легко дернул за шнуровку, расслабляя ее. Прислуга замерла, ожидая истерики или криков. Но Амелия лишь устало выдохнула и, обернувшись, подозвала служанку закончить приготовления к коронации.