Мой неожиданный сиамский брат

I.         Мы выходим на рассвете

  - Никакого обзора, идешь, словно таракан по комнате в ожидании удара тапком, - проворчал себе под нос старший лейтенант Антон Рыбаков, командир второй роты семьсот восемьдесят третьего разведывательного батальона двести первой мотострелковой дивизии. Колонна шла очень неприятным местом, представляющим собой узкое, метров двадцать - тридцать шириной, извилистое ущелье длиной километров в десять, окруженное высокими, словно упирающимися прямо в висящие над ними тучи, горами. По ущелью текла небольшая горная река шириной где-то в полтора метра, неглубокая, но с обрывистым правым берегом. Мерзкое место, давящее на душу. Особенно если знаешь, что здешние места - настоящее гнездовье душманских банд.

  Поднятый на рассвете по тревоге батальон 'на броне' добрался до ущелья и сейчас совершал марш в пешем порядке. Где-то впереди, на плато в конце ущелья, в кишлаке Шаеста, 'духи' окружили второй батальон сто сорок девятого полка и теперь разведчики всей своей 'огромной' силой в сотню 'штыков' при поддержке батареи 'Подносов', должны были выручить пехоту, ударив по душманам с тыла. Ни само задание, ни порядок, в котором двигался батальон, энтузиазма у Антона не вызывали. Он хорошо помнил, что общая численность действующих в этом районе банд оценивалась в разведсводках больше чем в четырнадцать тысяч. И если они выделили для этого боя хотя бы десятую часть своих, им хватит сил и для блокировки батальона, и для боя с разведчиками. К тому же комбат 'по приказу командования' и для 'ускорения движения по ущелью' приказал не выделять боковое охранение.

  'Ладно, хоть первую роту в головную заставу выделил, всех двадцать человек. Вон впереди метрах в ста телепаются. Толку от такого охранения, как от козла молока. Зато движемся быстро, - зло подумал Антон, в очередной раз осматривая горы слева и справа от ущелья, и ничего не обнаружив. - Горы, как горы. 'Зеленка' почти до вершин. Спрячь там полк - и хрен что увидишь', - споткнувшись, он чуть не налетел на впереди идущего бойца и выругался. Увешанный снаряжением, с ПКМ на плече, крепкий и высокий, ростом почти под два метра, туляк ефрейтор Сергеев, обернувшись на ходу, спросил.

  - Товарищ старший лейтенант, вы чего?

  - Да так, Леня, споткнулся.

  - А-а, а я думал, вы из-за чабана расстраиваетесь.

  - Какого чабана? - удивился Антон.

  - Грят, на первую роту вышел, а потом его в штаб провели. Вы как раз с сержантом Бердыевом отвлеклись, не видели. Он, грят, предупредил, что нас здесь ждут.

  - Ерунда, ефрейтор. Майор Кадыров такое сообщение без внимания не оставит. Так что не дрейфь и внимательней смотри по сторонам...

  Первая рота скрылась за очередным поворотом, а по колонне со стороны штаба передали приказ: 'Подготовится к привалу'.

  - Наконец-то, - довольно громко откомментировал Сергеев. - А то у меня уже ноги гудят.

  Но отдохнуть ему было не суждено. Из-за поворота, за которым скрылась первая рота, донеслась пулеметная и автоматная стрельба и практически в ту же минуту ожили соседние склоны. Духи открыли по колонне плотный огонь с левой стороны с гор по ходу движения. В безумной попытке спастись, часть бойцов, не слушая команд, бросилась в гору, превратившись в обычные мишени на простреливаемом сверху донизу скальном подъеме. Они попадали под жалящие насмерть пули, падали, катились вниз, орошая камни своей кровью. Еще часть бросилась по тропе назад, стремясь любой ценой вырваться из ставшего смертельной ловушкой ущелья. Но пробиться к идущим в хвосте колонны штабу, минометчикам и разведывательно-десантной роте под огнем душманов не удалось никому. Одна из первых же пуль попала в ефрейтора Сергеева. На глазах у остолбеневшего от неожиданности Рыбакова голова пулеметчика словно взорвалась. Выронив пулемет из безвольно расслабившихся рук, тело ефрейтора свалилось прямо у ног лейтенанта, заливая запыленные сапоги чем-то красным, похожим на разлившийся вишневый компот. Еще не вполне осознавая, что произошло, Рыбаков инстинктивно попытался отстранится. Тут же споткнулся обо что-то не видимое. И упал, обдирая выставленные вперед руки.

  Вокруг царил ад. Пули гудели над головой, словно стая разъяренных шмелей. С глухим, навсегда запомнившимся Антону, чавканьем они впивались в лежащие рядом тела солдат его взвода. Несколько томительно-долгих мгновений лейтенант пытался разобраться в происходящем. Инстинкт толкал его назад, к ручью, в попытке спрятаться за береговой кромкой. Но лежащий неподалеку пулемет заставил принять другое решение. Непрерывно ожидая, что одна из пуль сейчас пропадет в него, Антон все же пополз вперед. Протянул левую руку, ухватив пулемет за приклад. Потянул его из-за тела Сергеева. Что-то словно куснуло руку, но боли он не чувствовал. Было не до того. Поправил ленту, стараясь не сильно высовываться из-за лежащего тела. Развернул пулемет. Пока разворачивал, успел отметить, что кто-то из уцелевших огрызается автоматным огнем. Чуть приподнялся. Тяжелый пулемет забился в его руках. С радостью он заметил, как некоторые едва различимые на фоне зеленки огоньки тут же пропали. И осы над головой примолкли. Пользуясь передышкой, он громко, надрывая глотку, крикнул.

  - К ручью! Там мостик, под него!

  Где-то за поворотом громко рванули гранаты. Первая рота принимала свой последний бой. Только намного позже он узнал, что первой разведроты действительно нет. Они все погибли, остался только один живой тяжелораненый солдат, Антон потом так и забыл узнать, кто конкретно.

  Но сейчас ему надо было срочно менять место. Что лейтенант и сделал, отползая по мелким, противно острым камням, режущим ладони и рвущим 'полевку', словно ножом. Отполз, пристроился у какой-то незначительной ямки. Опять развернул пулемет, который тащил за собой. Выпустил, матерясь себе под нос, остаток ленты. Душманы снова на секунду притихли, но тут же на его огневую точку обрушился огневой шквал. Что-то дернуло его за спину, потом словно огромный шмель больно укусил левое, не прикрытое пулеметом, плечо. В глазах потемнело от резкой боли. Он откатился чуть в сторону. И тут же темнота затянула все. Глаза закрылись, как ему показалось, на секунду. А когда он их открыл, было по-прежнему темно. Но не настолько, как вначале. Он чуть приподнял голову, пытаясь сориентироваться. Сразу снова уронил ее, едва не закричав от охватившей все тело боли. Где-то рядом резко и гулко стукнул выстрел из винтовки. 'Бур', - промелькнула в затуманенной голове мысль. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, а заодно не растревожить раны, он ощупал все вокруг себя. Пулемета не было, а автомат, который висел на ремне за спиной, почему-то лежал рядом. Он тихонько подтянул автомат к себе. Похолодел, слушая металлический лязг, с которым двигалась по камням оружие. Но судьба хранила его. Никто не появился рядом. Не раздалось ни чужих голосов, ни выстрела в упор. Похоже, 'духи' не задержались внизу, а пройдясь по ущелью, добили раненых и ушли наверх. Или их отвлекло что-то.

  Антон аккуратно перевернулся на спину. Переждал новый приступ боли и, пользуясь скудным светом звезд, кое-как обмотал бинтами из индивидуального пакета левую руку и плечо. Похоже, его задело еще где-то на спине, но кровотечения он не чувствовал. Да и перевязаться самому в таком месте, не поднимаясь, было на грани фантастики.

  'Если к утру не появятся наши, - чувствуя озноб во всем теле, подумал он, - помру. Просто от потери крови. - Мысли путались, причудливо перескакивая с одного на другое. - А ведь здесь почти настоящее средневековье. Даже год, замполит упоминал, тысяча триста какой-то. И как может средневековье побеждать современность? Это непрмаавильно, так не должно быть. Если средневековье победит здесь, то значит и социализм может проиграть?' Мысли промелькнули исчезли, словно растворившись в подступающей боли. Глаза вновь закрывались, черная пелена понемногу затягивала его куда-то вглубь. И тут, словно избавление от тяжелых мыслей, небо начало светлеть. Антон неловко повернулся. Опять навалилась темнота...