Испанские законы, запрещавшие какую-либо торговлю с иностранцами на территории колоний Нового Света и даже торговлю между самими колониями, породили в Карибском море оживленную контрабанду. Ее развитию на Больших Антильских островах способствовали буканиры: они снабжали «неофициальных купцов» отличным копченым мясом, за которое получали ножи, ружья, свинец и порох. Торговля с буканирами была выгодна противникам Испании. Испанцы неоднократно пытались выселить с Эспаньолы незваных пришельцев, подрывавших монополию их торговли. После посещений в 1639 году острова одним карательным отрядом испанцев буканиры покинули Эспаньолу, перебравшись на соседний остров Тортуга.

Тортуга по-испански означает «черепаха». Этот небольшой остров, длиной восемь и шириной всего две мили, расположен к северу от Эспаньолы со стороны Наветренного прохода. Говорят, что если на Тортугу смотреть с берега Эспаньолы, то она кажется гигантской морской черепахой, выплывшей отдохнуть на поверхность океана. За это сходство испанцы и назвали остров таким странным именем. Со стороны открытого моря берега Тортуги скалисты и круты, а со стороны узкого пролива, отделяющего остров от Эспаньолы, есть одна небольшая, но очень удобная бухта.

Для угнетенного и обездоленного люда, которому был ненавистен колониальный режим, Тортуга стала символом свободы и надежд. Сюда продолжали стекаться беглые английские, французские и голландские матросы, рабы с вест-индских сахарных и табачных плантаций. Среди колонистов острова не существовало ни расового, ни религиозного различия — все были равны. Ненависть к поработителям сплотила их в крепкий единый союз. Чтобы защитить свою независимость, колонисты Тортуги создали свое войско, флот и казну. Островом управлял совет старейшин из опытных мастеров пиратского промысла, нашедших на Тортуге надежное укрытие.

Вскоре маленькое государство охотников и скотоводов превратилось в вотчину морских разбойников. Основным занятием буканиров стало не скотоводство и охота на Эспаньоле, которая с ее богатыми пастбищами все еще оставалась их главной продовольственной базой, а грабеж «Золотого флота» Испании.

Со временем обитатели Тортуги все чаще стали величать себя флибустьерами. Это название произошло от голландского слова «vriipuiter», что означает «пират». Английская часть населения Тортуги уловила в его звучании слова «FREE» — свободный, «Booter» — грабитель. Образовалось новое английское слово «Freebooter» — фрибутер — «свободный грабитель». Колонисты — выходцы из Франции переделали «фрибутер» в «Flibustier», и в таком виде слово дожило до наших дней.

Вообще свободолюбивые и гордые жители Тортуги не считали себя пиратами в обычном понимании этого слова и всячески старались это подчеркнуть. Пиратами они были только по отношению к ненавистным им испанцам. Англия, Франция и Голландия неизменно оказывали вожакам Тортуги свое покровительство. Корабли флибустьеров всегда могли найти в случае неудачи спасительное убежище в гаванях британских Ямайки и Багам, французской Мартиники или западной части Эспаньолы (она стала французской с 1640 года). Флибустьеры гордились правом называться союзниками врагов Испании. И англичанам, и французам, и голландцам такой союз был весьма выгоден: помимо того, что им перепадала часть барышей от налетов на вражеские галеоны, они чужими руками наносили чувствительные удары испанской короне.

Географическое положение Тортуги облегчало флибустьерам атаки на «Золотой флот». Наветренный проход — океанские ворота Кубы в Атлантику. Огромные морские караваны испанцев растягивались в пути на многие мили, флибустьеры этим пользовались и нападали на отставшие от конвоя корабли на своих быстроходных бригантинах, корветах и барках.

Их бригантины представляли собой небольшие двухмачтовые суда с прямыми, как у брига, парусами на первой мачте и косыми, как у шхуны, — на второй. В отличие от обычных корветов англичан, французов и голландцев корветы флибустьеров несли вместо трех две мачты с прямыми парусами. Барки — одномачтовые суда с косым парусом — были самыми малыми кораблями морских разбойников Тортуги и не имели ничего общего с тем, что понимают под этим названием моряки теперь.

Тяжелые многопушечные громадины галеонов были почти беспомощны в бою с легкими и маневренными бригантинами, корветами и барками. Больше четырнадцати пушек флибустьеры на свои корабли никогда не ставили: в основном расчет делался на мушкеты и искусство абордажного боя.

Самыми выдающимися вожаками флибустьеров Тортуги были Легран, Эдвард Мэнсфилд, Олоннэ, Генри Морган, Джон Коксон, Джон Кук и Эдвард Дэвис. Под их руководством организовывались систематические нападения на испанские галеоны, форты и гавани испанских колоний в Новом Свете. Наибольший ущерб нанес Испании Генри Морган[2] избранный вожаком в 1667 году. Его деяния по своей дерзости и масштабам превосходили все предприятия его предшественников. Мелкие грабежи были ему не по сердцу — он вел крупную и почти всегда беспроигрышную игру. В отличие от своих собратьев по разбою Морган в качестве опорной базы избрал не Тортугу, а Ямайку.

В 1668 году он буквально разорил гавани Портовельо и Маракайбо. В 1671 году Генри Морган по примеру Фрэнсиса Дрейка высадился на восточном берегу Панамского перешейка, добрался до Панамы, сжег этот город и с грузом награбленного золота возвратился на корабли. За шесть лет он ограбил двадцать два города, двадцать пять селений и 250 судов!

Морган был смел, решителен, обладал железной волей и огромной выдержкой. Не вместе с тем это был самый жестокий, самый бесчеловечный вожак в истории флибустьеров.

О нем рассказывается в книге «Буканиры Америки», изданной в Амстердаме в 1679 году. Ее автором был Иохан Эксвемелин — фламандский врач, который несколько лет служил у Моргана хирургом. По словам Эксвемелина, Генри Морган «самый жестокий тиран и вероломный человек, который когда-либо был рожден женщиной».

За свои воровские подвиги король флибустьеров получил от английского короля дворянское звание и пост вице-губернатора Ямайки.

Но дни республики флибустьеров были сочтены. Англия, наконец, поняла, что такой союзник, как «вольница Тортуги», ей невыгоден. Ходили слухи, что рабы на английских плантациях тайно получают от флибустьеров оружие. Опасность восстаний на Барбадосе и Ямайке превысила те выгоды, которые получали британские наместники за выдачу патентов жителям Тортуги на право действий против испанцев в открытом море. Да и сельское хозяйство английских колоний в Карибском море начало приходить в упадок: на островах процветали лишь таверны, притоны и игорные дома, где в пьяном угаре флибустьеры прожигали отнятое у испанцев золото.

В 1697 году флибустьеры приняли участие во французской военной экспедиции в Картахену. Во время дележа добычи их доля показалась им недостаточной: подняв мятеж против командования экспедиции, они самовольно вернулись в разоренный город и учинили новый грабеж. После этого Франция объявила флибустьеров вне закона. Вскоре то же самое сделала и Англия. Флибустьеры превратились в обычных пиратов, покинули острова Тортугу, Эспаньолу и Ямайку, разбились на группы и стали грабить уже не только испанские корабли, но и нападать без разбора на любые купеческие суда — английские, французские, голландские, датские и немецкие. Вплоть до середины XIX столетия потомки бывших охотников и скотоводов оставались бичом торгового мореплавания в Карибском море. Их корабли нередко выходили на просторы Атлантики, появлялись даже у берегов Европы, Африки и Азии.

Вот какие исторические события со времен Колумба до конца XVII века происходили в Карибском море — центре «Золотого треугольника».

Говорят, что кладоискательство — исконная страсть человечества. В незапамятные времена на тропу искателей ценностей выходили и принцы и нищие. Одни бредили золотом, якобы покоящимся в могилах Чингисхана, Аларика — короля готов, Аттилы — вождя гуннов. Другие занимались вскрытием захоронений египетских фараонов, ломали стены церквей и соборов средневековой Европы. Те, кто не верил в успех найти клад на суше, шел по следам морских катастроф, пытаясь вернуть ценности, отнятые у людей морем.