Прошло довольно много времени, а Джоби все не встречался со Снапом. Отчасти он был этому рад, так как не совсем представлял себе, что ему скажет. Обыкновенно Снап сам заходил за ним, и Джоби выжидал, пока он сделает первый шаг. В понедельник утренний выпуск газеты «Йоркшир пост» вышел с заметкой о Снаповом дяде, и даже кой-какие из центральных газет посвятили ему несколько строк. Еще через несколько дней в печати промелькнули репортажи о дознании. Никакой записки покойный не оставил. Коронер говорил о том, как трагично, что покончил с собой человек, подобный Снапову дяде: мыслящий, молодой, в расцвете сил, о котором все, кто его знал, отзываются с похвалой. По имеющимся сведениям, он не страдал никаким недугом, физическим или душевным, не обнаружилось также никаких свидетельств того, что он переживал неприятности личного характера, хотя, по утверждению его сестры, матери Снапа, временами казалось, что он чем-то подавлен; однако она была склонна отнести это за счет событий, происходящих в мире, которые он принимал очень близко к сердцу. Вывод: самоубийство в минуту сильного душевного потрясения.

Джоби проводил все больше времени в обществе Гэса и Томми. Случалось, к ним прибивался еще кто-нибудь из Гэсовой компании, но чаще они бывали втроем. Джоби открыл для себя в Гэсе неотразимо подкупающие черты, которые можно было вполне оценить, лишь став его товарищем. Перейдя на сторону Гэса, ты вместе с ним веселился до упаду от всего, что он вытворял. Были ребята, которые только искали случая подраться, но Гэс был не из таких. Он, как убедился Джоби, дрался редко, умея завоевывать уважение и без этого. Без видимых усилий он притягивал к себе других ребят. Многие его не любили, но больше было таких, кто стремился с ним дружить. Таких, как Джоби. До сих пор он всегда считал, что недолюбливает Гэса; теперь это изменилось, и разница состояла в том, что теперь он был на Гэсовой стороне. Положение близкого Гэсова друга наполняло Джоби весьма приятным ощущением собственной значительности — он замечал, что на него поглядывают с возросшим почтением. Конечно, с таким, как Гэс, никогда не знаешь наверняка, чего ждать через минуту, — было в нем что-то ускользающее, ненадежное, — зато с таким никогда не соскучишься.

Гэс досконально знал, где по окрестностям чем можно поживиться, и они совершали набеги на фруктовые сады, таская оттуда зеленые, твердые яблоки, которые потом выбрасывали недоеденными. Ходили на Джибертову плотину ловить тритонов, лазили на деревья в лесу, гоняли на спортплощадке старый футбольный мяч, пробирались сквозь металлические фермы железнодорожного моста над рекой и кидали камешки в маслянисто-черную пучину. Прибегнув к услугам автомата, который в обмен на одно пенни выщелкивал пачечку с двумя сигаретами и парой спичек, они произвели первый опыт курения. То есть это Джоби произвел первый опыт — Гэс, как выяснилось, был уже заправский курильщик и, под стать любому взрослому, мог выкурить сигарету не моргнув глазом. Сверх этого всего Гэс и Томми приобщили Джоби к занятию до того захватывающему, что от него кровь начинала быстрее бежать по жилам, словно сквозь нее пропускали электрический ток.

Как-то раз Томми послали за лекарством, которое врач прописал его отцу. Мистер Мастерман был больной человек и постоянно нуждался в различных каплях и таблетках. Друзья отправились с рецептом в маленькую аптеку, где фармацевт работал один, без продавца. Взяв бумажку, аптекарь удалился в заднюю комнату, и они остались втроем среди витрин с духами, мылом, патентованными лекарствами, среди прилавков, на которых были выставлены шампуни, мыло для бритья, пастилки от кашля, ячменный сахар, шоколад для диабетиков и лечебные сигареты. Не успел аптекарь уйти, как Гэс и Томми принялись хватать что попало из коробок, стоящих на прилавке, и рассовывать по карманам. Джоби остолбенел от ужаса и изумления. Ему хотелось крикнуть: «Что вы делаете! Перестаньте!», хотелось немедленно спастись бегством от этой неожиданной и грозной опасности. Но он не мог шелохнуться. Мог только стоять как истукан, вытаращив глаза на Гэса с Томми, зная точно, что, вернувшись, аптекарь мгновенно все прочтет по его лицу. Лязгнула ручка двери, и Джоби в диком испуге судорожно дернулся всем телом. Кто-то вошел — он отвернулся, делая вид, будто всецело поглощен созерцанием затейливых флаконов с духами, выставленных на стенной витрине. Через минуту он заставил себя, не глядя по сторонам, дойти до двери, открыл ее и вышел.

На несколько секунд он задержался у витрины. Ноги не слушались его, они повиновались лишь чувству страха. Может быть, дать им волю — пускай быстрее уносят его отсюда? Он неуверенно прошел несколько шагов, попробовал повернуть назад, но ноги заупрямились. Безумные догадки о том, что происходит сейчас в аптеке, вспыхивали у него в сознании. Вдруг Гэс с Томми попались — и аптекарь кинется на улицу ловить третьего, то есть его? Правда, у него в карманах ничего не найдут. Но его могут посчитать за сообщника, которого поставили сторожить дверь, пока другие двое совершают кражу.

Он увидел, как повернулась ручка двери, и застыл, не сводя с нее глаз. Бежать, вероятно, уже не имело смысла, но его так и подмывало сорваться с места. Он удержался, хотя от напряжения весь покрылся гусиной кожей, следя, как открывается дверь.

Вот она распахнулась. Из двери показался Гэс, за ним — Томми. Томми аккуратно закрыл за собой дверь. Он держал в руке коробочку с пилюлями и прижимал локтем к груди бутылку с микстурой, завернутую в бумагу. Гэс широко ухмылялся. На Джоби нахлынуло облегчение, он как-то сразу обмяк. Ноги, минуту назад напруженные, ослабели и мелко дрожали, ему стоило труда удержаться на них.

— Куда это тебя унесло? — насмешливо блестя глазами, спросил Гэс.

— Я думал, вас, того и гляди, накроют, — сказал Джоби. — Почему не могли с самого начала сказать?

— Ты, может, не пошел бы с нами, если бы знал наперед. Ну а теперь сам видел, как это просто. Жутко тебе было?

— Ага, — признался Джоби.

— Правильно, без этого не так интересно. Идем, не стоит здесь торчать. Томми, ступай отнеси эту отраву своему папаше, а после двинем куда-нибудь, поглядим, чего нам досталось.

— И вы везде этим занимаетесь? — спросил Джоби.

— Да есть у нас два-три подходящих местечка на примете, — сказал Гэс. — Верно я говорю, Томми?

— Два-три местечка имеется, — подтвердил Томми.

— Кое-где докумекались, сволочи, повесили зеркала, — продолжал Гэс, — и видят из подсобки, что делается в зале. Так что приходится остерегаться.

— И вас ни разу не застукали?

— Не, мы не прем на рожон, что ты.

Когда лекарства были доставлены по назначению, троица забрела в укромный уголок на краю поля и принялась рассматривать добычу. У Томми среди прочих трофеев оказался даже флакончик духов.

— А это тебе на что? — спросил Гэс.

Томми пожал плечами.

— За каким же ты чертом его слямзил?

— Просто так.

— Что может пригодиться, только то и надо брать, — объявил Гэс, и Джоби это показалось забавным, так как не многое из того, что они нахватали, могло им действительно пригодиться. Во всяком случае, не было ничего такого, ради чего стоило идти на риск.

— В крайнем случае выкину, и все дела. — Томми подержал флакончик на свету, глядя, как играет на солнце желтое стекло. Потом отвинтил крышечку и понюхал. — Ух ты, шикарно пахнет!

— Отдал бы лучше Джоби, для его девчонки.

— Какой такой девчонки? — встрепенулся Джоби.

— Для Эльзы Ледекер, а то какой же еще, — как ни в чем не бывало ответил Гэс. — Ты же вздыхаешь по ней, скажи — нет?

— Кто это тебе наплел такую чушь?

— Почем я знаю! Просто думал, она тебе нравится, вот и все.

— А если бы и нравилась, что с того?

— Да ровно ничего.

— Я с ней даже не разговаривал ни разу.

— Ты, брат, ей сделай подарок, вот что. Духов пузырек или еще чего-нибудь.

— Как? Когда мы с ней даже незнакомы!