На некоторое время в переносном домике наступила тишина. Казалось, даже воздух застыл. Девушки погрузились в свои мысли. Наверное, представляли красавца Тиггелина. Ах, какая невероятная гибель из-за прихоти женщины! Вот что могла творить настоящая любовь. Тиберий мысленно рассмеялся. В своем рассказе он видел глупого молодого идиота, который погиб из-за того, что ему не дали.

   - А что случилось с дочерью купца? - спросила Кретика. В её глазах стояли слезы, на лице отражалась печаль.

   Дуреха совсем приняла историю близко к сердцу в отличие от трех других женщин. Те лишь с грустью посмотрели на него, ожидая услышать конец рассказа.

   - Безымянный Король, узнав о выходке дочки купца, велел казнить её, - сказал Тиберий, - а музыку Тиггелина Криспуса - записать. С тех пор на всех торжествах исполняют мелодии юного гения! Вы наверняка слышали их.

   Авла, сидящая рядом с Тиберием, налила тому в кружку горячей настойки.

   - Какая грустная история! - воскликнула Кретика.

   "Куда грустнее то, что нас отправили на верную смерть. Шансов вернуться практически нет. А при такой погоде - и подавно. Лучше уж вонзить гладиус в живот и забыться вечным сном".

   Тиберий глубоко вздохнул. Он бы так и поступил, если бы его не ждали дети в Венерандуме. Как они там? Скучают ли? Конечно же скучают! Особенно маленький Луций. Наверное, плачет перед сном из-за того, что отец больше не рассказывает ему про благородных воинов, борющихся с порождениями Хаоса. Все надежды на Гименею. Она умная девчонка. Должна уследить и за малышом, и за Домиником. Будь прокляты боги, что отправили его, дряхлого старика, в ледяную пустыню!

   Отхлебнув из кружки, Тиберий нарушил молчание:

   - Как видите, из меня получился плохой рассказчик.

   - Вовсе нет! - возразила Кретика. Она коснулась своей щеки и вытерла большим пальцем слезу. - Я хочу услышать еще историю! - сказала она и улыбнулась ему.

   Тиберий взглянул на друга, тот, пока девушки не успели посмотреть на него, закатил глаза. Кудбириону, как и ему, уже наскучило рассказывать женские истории вокруг костра. Всем своим видом он показывал, что лучше пробежится с голой задницей по ледяной пустыне, чем вновь услышит слезливую историю.

   "Может, притворится сонным? Уже, наконец, лечь спать, а завтра..."

   Думать про завтра совершенно не хотелось.

   - Вы знаете, откуда появились горгонионы? - спросил Тиберий девушек. - Знаете, кто и когда придумал эти круглые щиты?

   Те замотали головами.

   Кудбирион хищно улыбнулся, предвкушаю кровавую историю. Он даже отложил четки и уставился на друга, весь превратившись в слух.

   - Горгонион придумал кудбирион Мектатор Скавр во времена битв с тварями из ядра земли, - сказал Тиберий. - То есть где-то четыреста лет назад. Как вы помните из уроков хаятов, на Юменту напали монстры Универса. Война затянулась надолго, много людей погибли тогда. Дети, женщины, старики - гигантские черви не жалели никого. Безымянный король попытался было спасти людей Юменты, решив поселить их в Венерандуме, но не успел...

   "Эта история куда как интереснее, чем слушать бред про замерзшего музыканта".

   Тиберий умолк. Каждое слово вырывалось из него легко, словно некая нематериальная сущность подталкивала его, помогала. От природы он был стеснительным, выражать собственные мысли всегда удавалось с трудом. И это несмотря на его должность королевского прокуратора! Каждое публичное выступление ему давалось с огромным трудом. Приходилось заставлять себя выплевывать слова. Если бы сейчас Тиберия увидел, например, старейшина Димир, то не поверил бы, как пылко и ярко он рассказывал. И Тиберий понял, почему сегодня звуки, вырывавшиеся из его рта, превращались в слова, а слова - в образы: потому что напротив сидела Кретика.

   Кретика... От одной мысли по телу разливалось блаженное тепло, а сердце бешено колотилось, словно у парня, влюбившегося впервые. Он пытался убедить себя, что за ее восхищенными взглядами ничего не стоит. Она даже теоритически не может любить его. Слишком старый. Слишком занудливый. Слишком простой. К тому же за Кретикой постоянно следит её муж, Септим.

   - Так что дальше было? - спросила Авла.

   Вернувшись из мира грез, Тиберий засмеялся и продолжил:

   - Если не ошибаюсь, в восемьсот шестьдесят восьмом году Безымянный Король, чтобы расправиться с врагом, отправил в Нижний Город девять кудб. Предполагалось: палангаи дадут отпор тварям. Мектатор Скавр на тот момент был кудбирионом и перед ним стояла задача охранять Владыку. Но с самого начала битвы всё пошло не так: черви расправлялись с людьми, из пещер вылезали все новые и новые уроды. - Тиберий почесал кончик носа. - И среди тварей больше всех выделялось невероятной мерзости существо - Горгон. Оно атаковало кудбу Мектатора и перебило всех людей, кроме самого Скавра.

   Авла прижалась к Тиберию. Тепло её плеча передавалось даже сквозь толстую одежду.

   - А как выглядел Горгон? - спросила Кретика, округлив от ужаса глаза.

   - Ты разве не видела горельефы на стенах храма Юзона? Безобразный, безобразный монстр: с множеством голов, со склизкой кожей и девятью лапами, оканчивающимися острыми, как ритуальные кинжалы старейшин, когтями! - Тиберий окинул хитрым взглядом девушек и друга. - Горгон напал на бедного Мектатора, принялся крошить его большой прямоугольный щит! Однако кудбириону удавалось уворачиваться от ударов, хотя его скутати становился все меньше и меньше от атак уродца. Когда отчаяние захлестнуло Скавра, он прыгнул на шею Горгона и остатками своего щита отрубил голову монстру! Ценой своей жизни - чудовище все-таки пронзило его острым когтем! - Мектатор спас многих палангаев в тот день.

   Тиберий взглянул на друга. Даже он теперь внимательно слушал его. Эту историю про храброго кудбириона рассказывали мисмары юным палангаям, чтобы те помнили ту отвагу, с которой сражались герои прошлого.

   - А что дальше? - не унималась Кретика.

   - Безымянный Король вернулся в Венерандум с остатками щита Скавра. Видя как ловко боролся Мектатор с тварью, Владыка приказал кузнецам сделать небольшие круглые щиты с острыми краями, а военным командирам - научить сражаться солдат с помощью них. Так появились горгонионы.

   Тиберий облизал пересохшие губы.

   - Как-то нечестно, - прошептала Авла.

   - Почему?

   - Зачем круглые щиты назвали в честь монстра, а не Скавра? "Скаврионы" звучит намного красивее, чем "горгонионы".

   "Где ты была четыреста лет назад, женщина? Объяснила бы нерадивому богочеловеку, что он неправильно назвал щит..."

   Тиберий хотел было уже ответить девушке, когда кудбирион поднялся, хрустнув коленями, и заявил всем:

   - Мы чего-то засиделись, а завтра тяжелый день! Давайте ложиться спать. Время поболтать еще будет.

   Женщины посмотрели на Тиберия, но он лишь виновато пожал плечами. Было уже действительно поздновато. Поэтому он вылил остатки настойки в костер, встал на ноги и направился в свою часть переносного домика.

   Хватит на сегодня историй.

   Снег больше не сыпал с неба. О вчерашней непогоде говорили лишь завьюженные сани и домики. Палангаям пришлось себя откапывать, дабы вылезти на поверхность. Хвала дагулам, что их не погребло под порошей. Тиберий, укутавшись в плащ, расхаживал среди своих людей и раздавал приказы. Солдаты собирались медленно, нехотя, словно намеревались подольше посидеть в переносных домиках.

   "Медлительные задницы. Надо будет сказать Немерию, что, если палангаи и дальше будут так плохо работать, то придется принимать жесткие меры. Дисциплина за эти два дня испортилась.

   Чтобы хоть как-то себя успокоить, Тиберий поднял голову. На чернильном небе ярко переливались звезды. Еще в Венерандуме астрономы рассказывали, что, возможно, на этих колких точках живут люди. В качестве доказательства они приводили выкладки из "Истории от возникновения мира" Луция Агенобарда. Однако Тиберий сомневался, что там, в небесах, обитали такие же как он. Даже если они и существовали, то кто наделил их энтелехией? Ведь Безымянный Король один, и обитал он в Мезармоуте.