Из груди вырвался раскатистый громкий смех. Паренек потупил взор. Я посмотрел сначала на Тиберия, потом на старейшину Димира и попытался найти в их глазах подтверждение всех этих глупых домыслов про свое бессмертие. Крамольная мысль ввинчивается в мозг: неужели люди действительно считают, что Безымянный Король - бессмертное существо? Что я - бог? Даже сам я в это слабо верю.

   Ладно, необходимо держать себя в руках.

   - Торговец Спурий говорит, что ты, Луций, веришь в единого бога. Правда ли это? - спросил Тиберий. Видимо, он подумал, что мой насмешливый взгляд предназначался для того, чтобы вопрос задал другой человек. Пусть будет так.

   Луций замолчал.

   Торговец поднял руку для удара...

   - Прекратите, Спурий! Не забывайте, где вы находитесь.

   Ярость удушливыми волнами накатила на меня. Терпеть... Надо терпеть...

   - Ваше Сиятельство! - с вызовом бросил Луций. - Да, я верю в единого бога. Именно он создал весь этот мир, людей и разных тварей! Вы - смертны! Вот уже больше пятисот лет настоящий Безымянный Король мертв! А вы лишь человек...

   Держащий юнца палангай врезал кулаком тому в солнечное сплетение и вновь посадил на колени. Луций закашлял.

   Я же молчал, разглядывая его: тощее тело, тонкие алахамские ручки, грязь под ногтями. Из одежды на нем был лишь замызганный калазарис. Жалкое зрелище. Однако в том, как выглядит этот человек, виноват я. Необходимо лучше следить за своими людьми.

   - Кем ты работаешь, Луций? - спросил я и поднялся с трона. Зазвенели драгоценные бусы на шее и руках. Старейшина было хотел опередить меня, однако я жестом приказал оставаться ему на месте.

   Парень молчал.

   - Он витам, Ваше Сиятельство, - самодовольно заявил торговец. - У него есть жена и маленькая дочь.

   Я глубоко вздохнул. По крайней мере, теперь понятно, откуда взялась грязь на теле бедняги. Витам. Копатель.

   - Пожалуйста! - взвыл парень. - Ваше Сиятельство, не трогайте мою семью. Они невиноваты!

   Палангай ударил ему в грудь, повалил на пол и вытащил меч из ножен. Противно блеснуло лезвие.

   - Не убивать, - приказал я и оттолкнул воина. - Я освобождаю тебя! Можешь идти домой. Через двенадцать часов ты будешь работать на ферме. Если еще раз услышу, что ты совращаешь умы других людей непристойными речами, повешу за крюки прямо перед своим замком. Всё ясно?

   Парень часто-часто закивал. Палангай молча убрал меч, схватил Луция и повел к воротам.

   В большом зале повисла мертвая тишина. Я еще раз скользнул взглядом по одеянию торговца, затем посмотрел ему в глаза. Мое решение его не удовлетворило. Он покраснел, глаза налились кровью, руки задрожали. Холодному ветру удалось проникнуть в большой зал, и я поежился. Усталость навалилась тяжелым грузом на плечи.

   - На сегодня хватит аудиенций, - сказал я. - Тиберий, через час пришли в мои покои мастера по мечам. Я хочу провести этот день в учебе.

   Старейшина Димир хотел было возразить, но вовремя одумался. Молодец. Хорошо знает, что мне уже не восемнадцать. Жаль только не всегда это помнит.

   - Хорошей торговли, Спурий, - сказал я и двинулся к воротам большого зала.

   - Король бессмертен, - бросил он мне вслед.

   - Зачем ты отпустил парня? - спросил Тиберий. - Его полагалось казнить.

   Горели лишь два жар-камня, отчего в покоях притаился ласковый сумрак. Я смотрел в окно, как сильный ветер бросал снежную крупу на королевский замок и на дежуривших палангаев. Далекие звезды, выглядывавшие из-под черных туч, горели холодным ровным светом. За стеной Венерандума простирались бесконечные снежные равнины, лишь на северной стороне вздымались ледяные скалы. Вечное царство стужи и смерти.

   Если приглядеться, то можно было рассмотреть в рваных облаках дагула Раха, повисшего в воздухе. Вот уж кому было наплевать на время. Я в очередной раз удивился тому, как богу удавалось зависнуть на высоте многих семита над снежными полями. Зачем дагулам кожистые крылья? Они ими не пользуются. Ни один житель Венерандума за долгое время не видел, чтобы троица богов хоть как-то передвигалась.

   Как Ияс, Сир и Рах смогли подарить души людям, когда сами не имели ничего общего с человеческими существами? Рах, например, напоминал юментскую рептилию с крыльями. С мускулистых лап свисали клочки кожи, конусообразная пасть была раззявлена. Фиолетовые чешуйки, покрывавшие тело, ярко блестели в свете звезд.

   - Ты не хочешь говорить? - спросил Тиберий.

   Я словно вынырнул из сна и замотал головой:

   - Прости, я что-то замечтался.

   Тиберий подошел к моему столу, налил в стакан воды и, кряхтя, сел на стул, сделанный из кости филя.

   - Что ты меня спрашивал? - спросил я.

   - Зачем ты отпустил парня?

   Я растянул губы в легкой улыбке:

   - Ситуация осложняется, Тиберий. Я не могу каждый день убивать приверженцев единого бога. Пора что-то делать. Этот парень... Луций... Я приставил к нему шпионов. Он выведет нас на нужных людей.

   - Думаешь, он примется за старое? - фыркнул Тиберий.

   - Разумеется. Нам необходимо смотреть на несколько шагов вперед. В скором времени я соберу всех старейшин в замке для того, чтобы задействовать в Юменте преторов-демортуусов.

   - Предполагаешь, что кто-то из высокопоставленных преторов пытается посеять ростки новой веры?

   Я лишь пожал плечами. Не хотелось мне сейчас об этом говорить. Слишком мало информации, слишком неопределенное будущее...

   От меня не ускользнул взгляд Тиберия - недоверчивый и снисходительный. Мой бывший учитель наверняка считает, что я слишком инфантильный для Безымянного Короля, слишком зависимый от собственных чувств. Он не верит, что я могу продумывать ходы на много шагов вперед. Для него я все тот же мальчишка... Однако не стоит спешить мне сердиться на Тиберия. Ведь он - лицо моих солдат. Что на уме у него, то на уме и кудбирионов, и мисмаров, и палангаев, и дворцовых министров. Все они считают меня недалеким, даже несмотря на возраст. Вот уже тридцать три года Венерандум во власти ночи, а меня по-прежнему принимают за безусого юнца. С этим пора что-то делать. Но позже...

   - Ты опять о чем-то задумался, - заметил Тиберий.

   Я налил себе в стакан воды. Тиберий... Милый учитель. Сколько ему уже? Если не подводит память, то в следующем месяце ему исполнится пятьдесят два года. Однако он и не собирается уходить на покой. Все также поджар, собран, а борода аккуратно подстрижена. Сколько себя помню, а Тиберий не меняется. Кажется, что он такой же бессмертный бог, как и я.

   Его глубоко посаженные карие глаза настороженно осматривали окна и стены.

   Если в детстве и юношестве я не замечал в нем минусов, то сейчас прекрасно вижу их. Тиберий слишком поспешен в принятии решений, слишком упрям. Этим позже я и воспользуюсь.

   - Ты не устал? - спросил я.

   - В каком смысле? - Тиберий нахмурился.

   - Да не беспокойся: я не собираюсь отправлять тебя на покой, - засмеялся я. - Я задумался над тем, сколько тебе лет и поражаюсь бодрости твоего духа. Ты все так же неутомим и энергичен, учитель. Хотел бы и я в столь позднем возрасте быть похожим...

   - Ну, не так уж я и стар! - перебил Тиберий. - Взгляни на старейшину Димира!

   В королевской комнате зазвенел радостный смех. Порой у меня такое чувство, что Тиберий разговаривает со мной, как со своими палангаями. Услышали бы только старейшины, как тыкает мне королевский прокуратор, то у них бы сердца остановились от волнения. Вот бы была умора!

   - И все же я беспокоюсь за тебя, - серьезно сказал Тиберий. - Мы должны казнить тех, кто поклоняется единому богу! Они клятвоотступники.

   - Тогда придется перерезать половину Юменты, - возразил я.

   - Их не так много, как ты думаешь. Мои шпионы говорят о том, что вера в единого бога не популярна среди обычных жителей. В основном витамы и астульские стражники...