Я попросил старейшину Димира еще раз проверить Марциалов, Ноксов и Дахма. Большие опасения вызывали Марциалы. Поговаривали, что глава семейства Мартин собирается увеличить количество солдат в своем особняке. Для чего он это делает? Собирается напасть на меня? Он и есть главарь лжепророков? Можно гадать до бесконечности.

   Я с силой сжал виски. Думай, думай, тупая голова!

   До сих пор не удалось найти убийц четырнадцати демортиуусов. До сих пор! Страшно представить, какие силы накопили вероотступники, если смогли с легкостью избавиться от черных плащей. Именно поэтому на сегодняшнем выступлении помимо всех солдат в охране будут участвовать демортиуусы. Никогда раньше в Юменте не собиралось столько бойцов. Однако мне все равно неуютно и... страшно. Причина этого страха находилась в глубине меня. Я боялся не битвы, а того, что лжепророки ударят ножом в спину. Что если один из моих приближенных вероотступник?

   Полог распахнулся, и в шатре появился старейшина Димир в фиолетовом табарде. Я лениво наполнил бокал водой из графина и спросил:

   - Что-то случилось?

   Старик заозирался, словно надеясь увидеть кого-то еще, кроме меня, затем подошел ко мне и плюхнулся за соседнее кресло, не переставая оглядываться.

   - Акиф Дахма и Дуа Нокс ожидают, когда вы впустите их в шатер. У них очень важные вести, Владыка.

   Я нахмурился.

   - Какие?

   - Пусть они сами скажут. Я... я не могу.

   - Это касается моего выступления?

   Слабый кивок.

   - Тогда зови их, - приказал я.

   Димир вскочил с кресла и скрылся за пологом. Подленький внутренний голосок принялся нашептывать, что старейшина предатель, что сейчас он вместе с знатными прокураторами зарежет меня словно алахама. Я лишь улыбнулся. Ничего бредовее нельзя придумать.

   Послышалось шуршание одежд. Затем полог распахнулся, в шатер зашли трое - Дуа, Акиф и Димир. От количества драгоценностей на знатных прокураторах зарябило в глазах. Хозяйка дома Ноксов была одета в пышное бирюзовое платье с искусной вышивкой. При каждом её движении ярко переливалось всеми оттенками синего колье. На голове Дуа красовался золотой обруч, на его поверхности змеилась сложная гравировка. Акиф же решил предстать в обычной линумной одежде: черные сапоги, черные брюки, рубашка с длинными рукавами и плащ. Лишь серебряный перстень на пальце выдавал в нем знать.

   Димир подошел ко мне и сел рядом в кресло, потирая дрожащие руки. Я нахмурился. Старейшина всегда умел контролировать эмоции... О чем же ему сообщили Акиф и Дуа, если он дрожит словно болен белой смертью? Я жестом показал гостям на обычные стулья, подвинул поближе к ним стеклянные бокалы и графин с водой.

   Хозяин дома Дахма, старясь смотреть мне в глаза, виновато улыбнулся.

   - Король бессмертен, - сказал он.

   - Давайте оставим формальности. Старейшина Димир сообщил, что у вас ко мне важные дела.

   От взгляда не ускользнуло, как задрожали руки и у Дуа. Она облокотилась на спинку костяного стула и принялась теребить пуговицы своего платья.

   - Владыка, в последнее время отношения между нами и вами испортились, - начал Акиф, тщательно подбирая слова. - И во многом мы, знатные прокураторы, виноваты в этом. Видите ли... Нам приходится постоянно думать о том, как бы прокормить всю эту ораву слуг и воинов. К тому же вы спускались в последний раз в Юменту...

   - Переходите к делу, - сухо сказал я. - Скоро выступление. Мне надо приготовиться.

   - Мы слышали про вероотступников, которые убили четырнадцать демортиуусов, - Дуа блеснула улыбкой. Белки её глаз казались безупречно белыми, как снег в ледяной пустыне. - И даже самому глупому будет понятно, что вы, Владыка, будете искать... Искать ересь в нашей астуле.

   Я ухмыльнулся и сильнее сжал ручки кресла. Кажется, начал понимать, зачем прокураторы явились ко мне. Сейчас они будут клясться в своей невиновности, будут задаривать дешевыми подарками, словно я мелочная шлюха.

   Акиф взял бокал с холодной водой и сказал:

   - Дом Ноксов и дом Дуа готовы распустить свои армии. Также мы не будем препятствовать демортиуусам в обыске наших особняков.

   Мои брови поползли вверх. Распустить армии? Они говорят об этом серьезно?

   - Вероотступники обитают у Марциалов, - сказала Дуа.

   На миг в шатре повисла гнетущая тишина. Я переглянулся с Димиром. Прокураторы говорили о таких вещах, о которых даже думать было неуютно. Впрочем, надо еще удостовериться, что они не кормят меня ложью для того, дабы выиграть время.

   - Откуда такая уверенность? - спросил старейшина.

   - Марциалы укрепляют свою армию, - сказала Дуа. - Старик Флавий каждый день муштрует солдат. К тому же мои источники сообщили, что Карина, жена Прокола, раз в месяц совершает странный обряд... Я понимаю, ваше беспокойство, но необходимо действовать как можно быстрее. Акиф сказал правду: мы готовы распустить армии и отдать себя в ваши руки.

   Я встал с кресла и стал ходить по комнате, гремя панцирными пластинами на ногах. Значит, опасения претора-демортиууса Секста были не напрасными! И удар следовало нанести по Марциалам. Однако что-то не давало покоя. Словно я упускал какую-то деталь из виду. Проклятье! Времени на раздумья действительно нет. Но как можно довериться знатным прокураторам? Если они лгут? Вдруг именно Акиф и Дуа попытаются меня убить...

   - Мне нужны более веские доказательства, чем ваши слова, - сказал я и повернулся в сторону гостей.

   Акиф запустил пальцы в кудрявую бороду, кивнул. Затем вытащил из-за спины маленькую фигурку, вырезанную из кости. Старейшина, нахмурившись, подошел к хозяину домам Дахма, взял статуэтку в руки. Первое, что поразило меня в миниатюрном болванчике - неестественно длинная шея, по бокам которой угадывались буквы на древневенерандском.

   - Такую фигурку нашли у королевского прокуратора, - сказал Димир. - Где вы нашли её?

   Акиф не в силах больше сдерживать напряжение поднялся.

   - Мои люди стащили её из дома Марциалов.

   - Мы бы хотели сделать еще кое-что, - сказала Дуа. - В качестве жеста доброй воли я и Акиф отдадим вам, Владыка, наших детей. Пока не началось выступление, пусть демортиуусы придут в наши дома и заберут моего Зайна и Гайду Акифа.

   Я молча кивнул. Прокураторы не лгали. Вряд ли бы они доверили отпрысков мне, если бы затеяли бунт. Следовательно, Марциалы действительно замыслили убить меня. Но зачем? Власть не перейдет им в руки. К тому же народ поклоняется мне. В конце концов, со мной пришли триста пятьдесят палангаев и сотня демортиуусов. Неужели Мартин и Флавий Марциалы так глупы, что пойдут со своими жалкими солдатами против меня?

   - Димир, прикажи черным плащам забрать детей прокураторов, - сказал я.

   - Куда их отправить, Владыка?

   - К колонне перехода в Верхний Город. Если бунт все-таки состоится, то немедленно перережь им горла.

   Дуа скривилась, словно её ударили в солнечное сплетение. Акиф же даже не моргнул. Он старался выглядеть спокойным, однако его выдавали дрожащие руки.

   - Будет исполнено, Ваше Величество, - сказал Димир дрогнувшим голосом. - Но позвольте заметить, что сейчас выступить перед народом Юменты - безумие. Вдруг...

   Я вскинул руку, призывая старейшину замолчать.

   - Пусть воины окружат площадь собраний. Ни один человек не должен находиться ко мне ближе, чем на расстоянии броска копья. По обе стороны от площади поставь демортиуусов. Также предупреди всех, что в любой момент враг может атаковать. Никакой жалости к противнику! Добить всех. Марциалов не подпускать ко мне. По возможности пусть преторы-демортиуусы стоят возле Мартина и Флавия Марциалов. А теперь иди!

   Старейшина кивнул и удалился из шатра.

   Я позвал слуг и приказал им готовить мои доспехи. Акиф и Дуа не сводили с меня взгляда, словно им казалось, что я вот-вот отдам приказ их убить. Лицо хозяина дома Дахма выражало сдержанное недовольство. Наверняка он ненавидел меня, но пошел на компромисс ради дочери. Гайде скоро исполнится восемнадцать лет - самое время выходить замуж. Акиф, несмотря на статус прокуратора, был небогат. И смерть Марциала могла подарить ему шанс вновь встать на ноги.