-- До вечера много времени, - я попыталась опять закрыть глаза, но сестрица пресекла эту попытку в корне, бесцеремонно вытащив меня из постели.

-- Так, посмотрим, что тут у тебя есть, - она бесцеремонно открыла шкаф и стала без стеснения рыться в моих вещах. С сомнением, морща свой хорошенький носик, она рассматривала имеющиеся у меня юбки, блузки и платья, безжалостно отправляя все в кучу на полу. Таким же способом были обследованы наличествующие в моем гардеробе туфли. Быстро закончив ревизию, Иллина выпрямилась и с уверенностью заявила:

-- Все ясно, одевать тебе нечего, - затем, оглядев меня с ног до головы, заметила. - У нас с тобой примерно одинаковые фигуры, так что платье мы тебе найдем, а вот с обувью все гораздо сложнее. Ну да ничего, что-нибудь придумаем. Пошли к нам, я подберу тебе более приличную одежду. В крайнем случае, с помощью нитки и иголки мы подгоним наряд так, что на тебе он будет смотреться идеально.

Забавно, наверное, было наблюдать, как сестрица тащила меня по улице за руку, а я упиралась и пыталась вырваться. Но если Иллина что-то вбила себе в голову, переубедить ее было практически невозможно. Особенно, если дело касалось нарядов.

Несметное количество одежды на все случаи жизни, которые имелись у сестрицы, поражало воображение. Казалось, что в ближайшую ярмарку можно полностью обеспечить несколько лавок товаром. Всевозможные модели различной расцветки сделали бы честь любой аристократке. Вот что значит единственная и горячо любимая дочь, мой отчим ее разбаловал донельзя. А между тем Иллина начала перебирать свои вещи, заставляя меня примерять всю предъявленную одежду. Но скептическое хмыканье, которое мне слышалось при каждой примерке, говорило, что она пока не нашла вещь, которая бы удовлетворяла ее вкусу.

Пока она была занята подбором очередного наряда, который непременно нужно примерить, я решила самостоятельно осмотреть многочисленные коробки и свертки, имеющиеся в гардеробной. Мое внимание привлекла странная корзинка, сверху обшитая тканью. Рядом лежала какая-то подушечка с завязками. Я заинтересованно повертела ее в руках, но не смогла угадать предназначение вещи и решила спросить у Иллины:

-- Слушай, а что это за корзинка? Зачем это тебе?

Она оглянулась на меня, потом рассмотрела заинтересовавший меня предмет и расхохоталась:

-- Эх ты, темнота деревенская! Разве это корзинка? Это турнюр.

-- Что? - я недоуменно похлопала глазами.

-- Турнюр, - видя, что для меня это слово ничего не значит, пояснила. - Это такая деталь одежды, которая крепится сзади ниже талии. Хочешь, покажу, как его носить?

-- Ага, - заинтересовалась я, потому что никак не могла понять, куда и зачем этот предмет прикрепляется.

-- Сейчас, только найду подходящее платье, - и она с головой зарылась в шкаф.

-- А зачем искать платье? Вон сколько их у тебя, бери любое.

-- Нет, для этого нужно платье особого покроя, - не оборачиваясь, сказала она. - Ты мне поможешь одеться, я одна не справлюсь?

-- Конечно, - ответила я.

Она надела кружевные панталончики и тонкую батистовую сорочку, затем достала корсет. Это такая жесткая штука, которая помогает держать правильную осанку и придает, по словам моей сестрицы, более выразительные формы. Шнуровать пришлось мне. Честное слово, это стоило довольно больших усилий. Затем наступила очередь вышеупомянутой корзинки. Ее следовало закрепить с тыльной стороны с помощью тесемок и петелек. Я мучилась где-то около получаса, прежде чем Иллина была удовлетворена результатом. Этот тюр... тур... короче, эта штуковина упрямо не хотела закрепляться там, где положено, постоянно съезжая то на один бок, то на другой. Когда корзинка была водворена на место, мне было велено подвязать сверху подушечку.

Мда, не понимаю я аристократов! Это сколько же надо мучиться, прежде чем оденешься, как положено.

Когда со всеми завязочками было покончено, наконец, пришла очередь самого платья. Поскольку Иллина была примерно такого же роста, как и я, а платье полагалось одевать через голову, то одевание тоже доставило некоторые трудности. Наклониться она не могла, поэтому мне пришлось лезть на стул. Когда я застегнула последнюю пуговицу в длинном ряду на спине, то почувствовала ни с чем несравнимое облегчение.

-- Теперь поправь ткань на турнюре, - бросила сестрица через плечо. - Ну, как выглядит?

-- Как круп лошади, - честно ответила я.

-- Это ты еще фижмы не видела, - рассмеялась она.

-- И ты в этом пойдешь? - ужаснулась я.

-- Конечно. И тебе что-нибудь подобное подберем.

-- Иллина, я это не одену, - твердо сказала я.

-- Почему? - удивилась она. - Тебе очень пойдет.

-- Пойдет - не пойдет... Я не надену такое платье, - видя, что она уже открыла рот, чтобы возразить, быстро добавила. - Такие платья нужно уметь носить, а меня никто не учил. Послушай, я буду выглядеть в нем, как корова. Я лучше буду в чем-нибудь привычном, простом.

Немного подумав, сестрица согласилась с моими доводами. В результате она нашла для меня длинное зеленое платье простого кроя. Туфли пришлось позаимствовать у матушки, благо у нас с ней одинаковый размер ноги.

-- Теперь следует подумать о прическе, - заявила Иллина.

Она оставила меня в комнате, велев найти себе перчатки в тон платью. Через несколько минут вернулась с матушкой:

-- Мама вызвалась помочь нам причесаться.

С собой они принесли большой таз, ведро с водой, ковшик, пару полотенец, мыло. Пока мама раскладывала принесенные вещи, Иллина опять вышла и вернулась с двумя мисками, взбивалкой, блюдцем с каким-то сиропом, пакетом с сахаром и парой яиц. Последний пункт вызвал у меня недоумение:

-- А яйца-то тебе зачем?

-- Прическу тебе делать, разумеется, - ответила она, всецело поглощенная тем, как все донести до стола, чтобы ничего не уронить.

Я с изумлением наблюдала, как она раскладывала на столе перед собой принесенные предметы. Осторожно разбив одно из яиц, она отделила белок от желтка. Желток выложила в миску, а белок - во взбивалку. Ту же операцию она повторила и со вторым яйцом. Добавив к белкам немного сахара, она взялась за ручку и начала взбивать.

Взбивалка по принципу работы напоминала ручную мельницу. С помощью системы шестеренок при повороте ручки начинали вращаться венчики. Это удобное приспособление отчим купил в городе, отдав продавцу весьма значительную сумму. При вопросе, во сколько ему обошлась покупка, он лишь в ужасе закатывал глаза, но это не мешало ему считать, что это была одна из лучших сделок.

-- Мама, вымой Веренке волосы, пожалуйста, пока я занята, - попросила Иллина.

-- Я и сама могу! - возразила я.

-- Верена, я без тебя знаю, как нужно делать. Ты в парадном платье, снять его я не дам, а вымыть волосы, не забрызгав его, ты не сможешь, - раздраженно заметила она.

-- Иллина права. Слушай ее, она тебе плохого не посоветует, - поддержала ее мать.

-- Но...

-- Ты хочешь достойно выглядеть перед приезжими аристократками и не опозорить меня?

Можно подумать, у меня есть выбор!

Пришлось подчиниться. Матушка усадила меня на стул посередине комнаты, заставила откинуть назад голову и стала мыть волосы. Сначала я немного смущалась, не привыкла, чтобы мне прислуживали, но потом стала получать удовольствие. Мамины пальцы бережно перебирали пряди, она осторожно расчесывала волосы, а не драла их, как я. От удовольствия я даже прикрыла глаза. Поливая из ковшика теплой водой, она смыла мыло и осторожно промокнула полотенцем мокрые пряди.

К этому времени Иллина закончила взбивать белки и усадила меня перед зеркалом. Открыв один из многочисленных ящичков, она достала широкую кисточку и шкатулку, внутри которых лежали короткие и толстые палочки с веревочками на концах, напоминавшие коклюшки для плетения кружев. Спрашивать, что это и для чего они нужны, я не стала, опасаясь опять попасть в глупое положение. По одной пряди, тщательно смазывая волосы взбитыми в густую пену белками и расчесывая их, сестрица накручивала волосы на эти деревянные палочки, закрепляя их завязками, чтобы они не размотались раньше времени. Эта процедура заняла массу времени, под конец которой я почувствовала чудовищную усталость. Но на этом мои мучения отнюдь не закончились.