– Нас ждут мои люди, они хотят видеть танец драконов, – как можно мягче сказал Раэм.

– Нет. И в этот раз у тебя нет власти заставить меня, – Кариба повернулась и с жестокой усмешкой посмотрела на мужа.

Раэм и сам знал это. Никто не может силой или угрозами заставить проявиться дракона. Для обращения нужны или радостные эмоции, ничем не замутненные, или же крайняя степень гнева. Именно поэтому сейчас весь замок замер в ожидании прекраснейшего из зрелищ – танца опьяненных счастьем драконов после первой брачной ночи.

– Не в твоей власти сделать меня счастливой. А вместо гнева я испытываю к тебе презрение. Так что сегодня в небе будет танцевать лишь один черный дракон.

– Это немыслимо! Ты унижаешь меня перед моими людьми! – взвился повелитель.

– Ну что же, добро пожаловать в мой мир!

– Я не унижал тебя! Я женился на тебе, хотя мог сделать тебя наложницей, игрушкой.

– О, да, ты так благороден! Ты не сделал меня игрушкой, какое счастье. Своих игрушек ты хотя бы отпускаешь рано или поздно! А меня ты навеки силой и шантажом заключил в тюрьму брака с тобой. Без надежды, без будущего, НАВСЕГДА!

– Глупая, да любая женщина в Дараиссе убила бы за право оказаться сейчас на твоем месте, – взревел он в бешенстве.

– Тогда почему сейчас в этой постели лежу я, а не любая из них?!

– Потому что я выбрал тебя!

– Но я-то тебя не выбирала! – глаза Карибы горели ненавистью.

Заскрипев зубами, Раэм набросил на обнаженное тело халат и пошел прочь из спальни. Обернувшись в дверях, он сказал:

– Ты смиришься. У нас вечность впереди.

В коридоре он тут же столкнулся со слугами, ожидающими, когда хозяева наконец покинут спальню.

– Повелитель. – Все склонились перед ним, но он точно поймал недоумевающие взгляды.

– Никому не входить и не беспокоить покой госпожи, пока она сама не соизволит встать, – прорычал он.

– Повелитель, но танец драконов… – начал кто-то робко.

– Танец драконов вы увидите в другой раз. Госпожа слишком утомлена сегодня. – И он зашагал на башню. Взойдя на самый верх, на открытую площадку на крыше, сбросил халат и позволил телу наполниться воспоминаниями о минутах обладания любимой. Изменения в этот раз происходили почти без боли. Он не чувствовал почти, как кости ломались и удлинялись, как черная чешуя рвала кожу, и вытягивалось, увеличиваясь в размерах, тело. Вскоре вниз с башни бросился огромный черный дракон, и сильные крылья его поймали воздушные потоки и подбросили его высоко в небеса, где он хотел петь песню своей любви, но почему-то из груди рвался только тоскливый вой. Черный дракон отчаянно звал свою возлюбленную, но она не отзывалась, будучи надежно скрыта оковами человеческой плоти.

Когда Раэм вернулся в спальню, то застал жену спящей. Она свернулась клубочком в дальнем углу кровати, длинные ресницы бросали тень на смуглые щеки, лицо было спокойным и прекрасным, его не обжигали синие бритвы глаз. Он так и стоял, любуясь женщиной, которая теперь принадлежала ему, при этом оставаясь далекой, как звезды.

Раэм встряхнулся, возвращаясь в реальность из своих воспоминаний. Пора было заходить в дом, пока оставленная без присмотра жена не затеяла чего-нибудь.

Ясмина опустилась на стул на кухне. Что только что произошло? Судя по всему, ей удалось убедить Раэма не убивать Феликса и Антона, и этот факт почему-то привел его в дикую ярость. Или она просто как дурочка попалась на разыгрываемый спектакль? Может, никто и не собирался идти дальше разговоров, и все это было затеяно, что бы она испугалась и была более сговорчивой? Но зачем это и кому нужно? Если Раэм хотел просто переспать с ней, так она и так уже растаяла, растеклась у его ног сладкой лужей, стоило ему только обнять ее покрепче. И что за дикая реакция у нее на этого мужчину. Ведь любой разумный человек при взгляде на этого яростного мощного мужика, наверное, испытал бы желание отойти подальше. Да, он, несомненно, красив, но красота его жестокая, устрашающая в своем совершенстве, такая, которой хочется любоваться лишь издали. А вместо этого ее тело в его присутствии просто изнывает от возбуждения. Нет, конечно, она в общепринятом смысле вовсе не образец идеальной верной супруги. Однако, то, что с некоторых пор происходило между ней и Антоном, и то, как к этому относился Феликс, касалось только их троих. Но даже отношения с Антоном развивались постепенно, она никогда ТАК на него не реагировала. Антон был чем-то приятным, необременительным в смысле отношений и дающим так необходимую разрядку ее телу. А когда к ней прикасался Раэм, было похоже, что у нее закипает кровь именно от ощущения узнавания этих прикосновений. Словно ее тело стремится к нему, как к давно знакомому, по чему оно истосковалось. Даже внутренние мышцы сжимались так, как будто помнили, как он должен там чувствоваться. Этому не было никаких разумных объяснений, кроме одного – видимо, действительно в ее прошлой жизни они были очень близки.

Конечно, безумные упоминания о драконах и других мирах очень смущали Ясмину. Оставалось надеяться, что этот самый переход в другой мир, что должен был состояться завтра, не будет заключаться в том, что ее распнут на алтаре и всадят в сердце нож, чтобы этот самый переход и устроить.

Хлопнула входная дверь, и вскоре появился господин псих. Его лицо больше не искажал гнев. Видимо, он ходил проветриться, чтобы не прибить ее ненароком. Раэм сел напротив и уставился на нее своими темными глазами. Ясмина чувствовала себя ужасно некомфортно под этим сканирующим взглядом.

– Не хочешь меня о чем-нибудь спросить? – наконец раздался его низкий бархатистый голос.

Она пожала плечами.

– Ты говорил о переходе в другой мир. Это будет больно?

– Вообще-то ты не должна чувствовать боли. Хотя меня беспокоит, что твоя драконица очень слаба и не сможет оказать тебе помощи при переходе. Но тебе не о чем волноваться – моей магии хватит на нас обоих.

Ну, да, магии, конечно. Чего ж тут непонятного?

– А как это будет, вы станете читать заклинания и танцевать с бубном, отрежете голову черному петуху, или что там еще?

Красивая бровь Раэма поползла вверх. Потом уголок рта дернулся, и на его губах на краткий миг родилась мимолетная улыбка. Ясмина следила, как завороженная, за этим кратким всполохом тепла, мелькнувшим на его жестком лице.

– Танцевать с бубном? Пожалуй, нет, любимая. Для меня это несколько экстремально. Просто для нас откроют дверь с той стороны, и мы в нее войдем.

– Я прям разочарована. Просто дверь? Так прозаично? Никакого мистического антуража, никаких спецэффектов, – поджала губы пленница.

– Ну, прости, что разочаровываю. Магия не терпит лишнего шума, знаешь ли. Но обещаю, что когда мы попадем на Дараисс, я покажу тебе много разных чудес.

– Ну что ж, раз мне не избежать, по твоим словам, путешествия в твой мир, то ловлю тебя на слове.

Раэм нахмурился от ее слов.

– Не стоит воспринимать это как путешествие, любимая. Мы возвращаемся домой. Навсегда. Сюда ты больше не вернешься. Дараисс – наш дом. Ты и так слишком долго отсутствовала.

– А когда я окажусь там… ну, в смысле дома, что я там буду делать? Чем я раньше занималась? Ну, кроме того, что согревала твою постель – это-то ты мне уже неоднократно доступно объяснил.

Красивый рот маньяка опять изогнулся в подобии улыбки. Ясмине стало до ужаса интересно, каким станет его лицо, если он вдруг улыбнется по-настоящему? У нее, наверное, сердце остановится. Все же он потрясающе привлекателен. Но она реально безумна, если позволяет себе это замечать.

– Мне нравится, что ты больше не паникуешь и не кричишь, говоря о нашей совместной постели.

– А смысл рефлексировать? Изменить прямо сейчас я ничего не могу. Так что лучше буду наблюдать и думать. Ведь из любой ситуации всегда есть выход.

Настроение у захватчика вдруг резко испортилось. Брови сошлись, и глаза сощурились и превратились в две горящие черным пламенем щелки.