Неизменным компонентом итальянского государства и общества со времени правления «Правой», наряду с конфликтом между церковью и государством, стал «южный вопрос», обусловивший в дальнейшем дуализм севера и юга в его множественных проявлениях. Постоянным фактором развития страны стал затяжной социально-экономический и моральный кризис общества на юге после крушения династии Бурбонов, спонтанная реакция на его последствия и мощная волна «бандитизма», захлестнувшая юг. Многочисленные вооруженные отряды-«банды» местных жителей и одиночки, действуя методами партизанской войны, не чураясь разбоя, убийств, поджогов, выражали в такой форме протест против государственных институтов, нужды и бесправия, полновластия помещиков-латифундистов. Центральные власти ответили чрезвычайными мерами: введением осадного положения, карательными акциями армейских частей и жандармерии, расстрелами без суда и следствия или по приговорам военных трибуналов лиц, причастных либо заподозренных в бандитизме и содействии ему. Вооруженная борьба с бандитизмом, в основном завершившаяся в 80-е годы XIX в., надолго осложнила отношения центра и юга страны, где концентрировалась почти половина населения. В дальнейшем «южный вопрос» перерос в постоянный конфликт севера и юга. Он обусловил становление меридионализма (от итал. Meridione — юг) как особого общественно-политического течения, представители которого занимались изучением положения и проблем юга и поиском путей их решения.
Предметом не утихавших дискуссий была стратегия развития страны: оценка роли индустриализации и аграрного сектора, протекционизма и фритредерства, унитаризма и децентрализации. В 1874–1876 гг. «Правая» исчерпала потенциал общественного доверия. Оппозиция «Правой», сплотившаяся вокруг бывшего мадзиниста А. Депретиса под названием «Левая», выступила с программой реформ — избирательной, налоговой, административной, с призывом к оздоровлению финансов и улучшению состояния образования и здравоохранения. В 1874 г. «Левая» сумела завоевать большинство мест в парламенте, а в марте 1876 г., с согласия Виктора Эммануила II, пришла к власти. Это событие получило громкое название парламентской революции. Правящий блок пополнился выходцами из гарибальдийской и мадзинистской «исторической Левой», пошедшими на компромисс с монархией, и представителями различных регионов, в том числе юга страны. За годы правления «Левой» (1876–1887) из широкого перечня обещанных реформ были реализованы лишь некоторые. В 1877 г. было узаконено государственное светское образование и введено обязательное начальное обучение. Наряду с церковным вводился институт гражданского брака. Был сокращен поземельный налог и налог на соль; в 1880 г. был ликвидирован ненавистный крестьянам налог на помол зерна, но был введен налог на производство и потребление сахара. В 1882 г. была проведена избирательная реформа, расширившая втрое число лиц, имевших право голоса, за счет снижения возрастного ценза с 25 лет до 21 года, сокращения имущественного ценза и возможности его замены экзаменом в объеме программы начальной школы. Однако и после этого из-за крайне низкого уровня жизни городского и сельского населения и вопиющей неграмотности (до 50–90 % жителей юга) число избирателей росло крайне медленно, составив в начале XX в. лишь 9 % самодеятельного населения.
В годы правления «Левой» усилилось вмешательство правительства и местных властей в ход избирательных кампаний. Характерной чертой итальянского парламентаризма со времен «Левой» стала политика трансформизма — перетягивания правящей либеральной фракцией на свою сторону независимых и оппозиционных депутатов как демократических, так и консервативных взглядов. Следствием трансформизма было возникновение в парламенте множества группировок и клиентел со своими лидерами, лоббировавших интересы различных идейных течений, социальных слоев и регионов. Широко практиковавшийся и в дальнейшем трансформизм затруднил образование консервативной и либеральной партий, делая все более аморфным и дифференцированным либеральный лагерь. Политические нравы Италии в последние десятилетия XIX в. характеризовались частыми правительственными кризисами и финансовыми злоупотреблениями, усиливая антипарламентские настроения в стране.
С правлением «Левой» связан рост деловой активности, а также вмешательства государства в экономику. В противовес фритредерской политике «Правой» был осуществлен переход к протекционистскому курсу (тарифы 1878 и 1887 гг.). Государство сохранило за собой контроль за управлением железными дорогами, содействовало развитию судоходства и пароходных линий, металлургической, машиностроительной, текстильной и легкой промышленности. Продолжился строительный бум, особенно в городах, с сопутствовавшей ему спекуляцией земельными участками. Были заложены предпосылки индустриализации страны, сделавшей качественный скачок в 1897–1914 гг. Заметную роль в индустриализации стали играть акционерные общества. В них наряду с предпринимательскими кругами участвовали представители знатных дворянских родов, обладавшие громкими титулами, связями и состояниями. Увеличился удельный вес германского, французского, отчасти английского капитала в промышленности и банковской системе страны. Социально-экономические перемены усложняли социально-профессиональную структуру общества, способствовали развитию науки и культуры, становлению системы образования.
Все более заметное место в политической жизни Италии стали занимать вопросы внешней политики. Для страны, с опозданием включившейся при относительно скромных экономических ресурсах в большую европейскую политику и в развертывавшуюся борьбу за сферы влияния и колонии, было весьма непросто определить приоритеты внешнеполитического курса. Итальянская дипломатия под нажимом деловых кругов и общественности заявляла о притязаниях на пограничные земли Австро-Венгрии и зоны влияния на Балканах (балканское направление), на Тунис и Триполитанию в Северной Африке, а также на территории Северо-Восточной Африки (африканское направление). Италия стремилась играть активную роль в решении средиземноморских и европейских проблем. Многовекторность, свойственная итальянской внешней политике, осложняла отношения Италии с Францией, Англией, Австро-Венгрией, затрудняла процесс сближения с Германией и Россией. Весьма болезненно в Риме ощущали фактическую изоляцию страны в условиях перегруппировки сил в Европе после Франко-прусской и Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. В этих условиях не без колебаний был взят курс на сближение с Германией. Встречным условием Берлина, заключившего в 1879 г. союз с Австро-Венгрией, стало требование урегулирования австро-итальянских отношений. После долгих переговоров 20 мая 1882 г. был заключен союзный договор трех держав, известный как Тройственный союз, в котором Германия являлась безусловным лидером и арбитром между Римом и Веной. Благодаря неоднократному продлению срока его действия он просуществовал вплоть до мая 1915 г., надолго определив основной вектор внешнеполитического курса Италии.
Активизация европейской политики Рима сочеталась с колониальной экспансией в Африке и с повышенным интересом к средиземноморским проблемам. Начиная с 1869 г. (год открытия Суэцкого канала) при поддержке пароходной кампании Рубаттино Италия приступила к основанию колонии Асэб на побережье Красного моря. В 1885 г. с согласия Англии итальянские войска оккупировали Массауа и стали присоединять территории между этими опорными пунктами. В 1887 г. Италия участвовала в формировании Средиземноморской Антанты, рассчитывая обеспечить этим международную поддержку своим дальнейшим колониальным планам. Однако расширение территорий в Северо-Восточной Африке, осложняя отношения с Францией и Великобританией, встречало протесты в самой Италии, в особенности в лагере социалистов, республиканцев и радикалов. Усиливалось и сопротивление властей Эфиопии, считавших эти территории подконтрольными себе. Колониальные приобретения отвечали интересам довольно узкого круга владельцев пароходных компаний, судоверфей, текстильных предприятий, представителей крупной торговой и промышленной буржуазии севера. Вместе с тем интерес к ним проявляло население юга и ряд политиков, усматривавших в экспансии в Африке средство избавления от аграрного перенаселения и земельного голода и решения проблем массовой эмиграции, ставшей с 80-х годов XIX в. симптомом социального неблагополучия страны.
