впереди, сзади ползут обозы. Везут боеприпасы, горючее, одежду, продовольствие для

окруженных. И вот опять в степях между Доном и Волгой в жесточайшей схватке

сошлись войска. В районе поселка Верхне-Кумский разгорелось огромное танковое

сражение. Поселок несколько раз переходил из рук в руки. Всюду горели подбитые

танки. И снова — не счесть погибших. Героически бились советские воины. И все же

под натиском грозных сил пришлось отойти солдатам.

Через шесть дней после начала фашистского наступления гитлеровские войска,

окруженные под Сталинградом, услышали шум канонады.

— Мы спасены! Это идет Манштейн!

Готовят фашисты Манштейну достойную встречу. Время назначили. Место. Час.

Порядок торжеств и парад в честь победы.

Однако встречу Манштейну не только они готовят. Срочным маршем навстречу

Манштейну идут и советские части. Идет гвардейская армия под командованием

генерала Родиона Яковлевича Малиновского. Цепок в боях Малиновский. Стремителен

в маршах, быстр.

В ожидании дивизий Малиновского советские воины укрепились у реки Мыш-

кова.

Подошли фашисты к реке Мышкова. Споткнулись, застряли, остановились.

— Вперед! — не утихает Манштейн. — Вперед!

Однако фашисты вперед ни шагу.

— Вперед! Вперед! — кричат в полках, батальонах и ротах.

— Вперед! — даже кричат в обозах.

Однако советские солдаты крепко стоят в обороне.

— Вперед!

Ни шагу вперед фашисты.

— Отставить. Отложим до завтра, — сказал Манштейн.

— До завтра! — прошла команда.

А назавтра прибыли сюда главные силы армии Малиновского. Ударили

гвардейцы по фашистам так, что лишь перья от тех полетели.

Побежали враги.

Хотели грозу фашисты. Получили грозу фашисты.

БЕЛЫЙ И ЧЕРНЫЙ

Командир танкового корпуса генерал Василий Тимофеевич Вольский принимал

пополнение. Подходили командиры танковых частей, докладывали, представлялись.

Подошел первый:

— Товарищ генерал, командир танкового полка подполковник Черный прибыл

в ваше распоряжение.

— Здравствуйте, — сказал генерал Вольский. Посмотрел на подполковника,

понравился ему офицер. Коренастый, крепкий. Глаза веселые. Взгляд открытый.

Поинтересовался генерал, как доехал полк, сколько танков в полку, каково

у бойцов настроение.

— Отличное настроение, — отвечает подполковник Черный. — Танки новые.

К боям готовы.

— Вот и прекрасно, — сказал Вольский. — Желаю успехов по новому месту

службы.

Представился подполковник Черный, сделал шаг в сторону. Новый офицер

подходит к генералу Вольскому. Смотрит генерал — строен, высок офицер. Глаза

серьезные. Взгляд орлиный. Звание у офицера, как и у подполковника Черного, тоже

подполковник.

Подошел подполковник к генералу:

— Товарищ генерал, командир танкового полка подполковник Белый прибыл

в ваше распоряжение.

Посмотрел генерал на подполковника:

— Как? Повторите фамилию.

— Подполковник Белый, — повторил подполковник.

Смотрит генерал Вольский на стоящего перед ним подполковника. Черный —

Белый... Вот это да! «Шутят, что ли?» — даже подумал. Да нет, глаза у

подполковника серьезные, взгляд не озорной — орлиный.

Расхохотался тогда генерал. Понял, произошло совпадение. Подозвал он вновь

подполковника Черного, показал на Белого:

— Знакомьтесь.

— Подполковник Черный, — представился Черный.

— Подполковник Белый, — представился Белый.

Теперь наступило время рассмеяться и самим подполковникам.

Стали подполковники Белый и Черный служить в одном корпусе. Немало шуток

об этом тогда ходило. Даже сам корпус порой называли то черно-белый, то бело-

черный. Даже в стихах шутили:

— Белый Черного спросил: где ты бороду красил?..

Доходили шутки и до генерала Вольского.

— Били бы хорошо врага, — отвечал генерал Вольский. — А Белый или

Черный — не имеет значения.

А вот врагов, нужно сказать, и подполковник Белый и подполковник Черный

били действительно умело. Это они в числе других со своими танковыми полками

завершили стремительное окружение фашистов под Сталинградом. Это они вместе со

своими танкистами умело колотили дивизии генерал-фельдмаршала Манштейна,

ответив на фашистскую грозу нашей грозой — советской.

Шутили солдаты:

— Бьет их Белый, бьет их Черный. Жизнь фашистам не мила. Белый свет им

ныне черный.

ВОЗДУШНЫЙ МОСТ

Разбит Манштейн. Не прорвались к своим фашисты.

— Мы не прорвались, но есть самолеты!

Боеприпасы, горючее, продовольствие стали поступать к фашистам в

Сталинградский «котел» по воздуху. Организовали фашисты воздушный мост. Бороздят

самолеты небо.

Началась эта история еще до того, как попали фашисты в котел, в

Сталинградское окружение. Атаковали как-то фашистские асы колонну советских танков.

Изрядно нашим тогда досталось. Беснуются в небе, как вихрь, самолеты. Стали над

танками в замкнутый круг. Пикируют вниз на танки.

Приметил его танкист, механик-водитель старший сержант Гаврилов. Самолет

был под номером 22. Именно бомбой с этого самолета был подорван гавриловский

танк. Именно пулей с этого самолета был ранен стрелок Носак.

Стоит на земле Гаврилов. В бессильной злобе грозит кулаком самолету.

С той минуты не было большей мечты у Гаврилова, как отомстить фашисту.

Крепко держит в памяти номер 22.

Смеются друзья над Гавриловым:

— Рожденный ползать летать не может.

— Да где это видано, чтобы танк отомстил самолету!

— Отомщу, — упрямо твердил Гаврилов.

Уж, видимо, очень был зол Гаврилов. Гора с горой, говорят, не сходится. Снова

сошлись самолет и танк.

Случилось это в конце декабря, в самый разгар боев, когда добивали наши

войска Манштейна. Танковая бригада, в которой служил Гаврилов, получила приказ

прорваться к фашистам в тыл и выйти к станции Тацинской. Рядом с Тацинской

большой фашистский аэродром. На аэродром и был нацелен удар танкистов.

Тронулись танки в рейд. Хмурое утро. Ползет туман. Укрылись машины в

молочной мари. Проскочили танкисты десятки километров, вышли незаметно к

аэродрому. Не ждут их фашисты. Забит аэродром машинами. Стоят самолеты

сплошными рядами. Ряд подпирает ряд.

— Бей по хвостам! Бей по хвостам! Топчи по хвостам! — пронеслась команда.

Хвост — самая уязвимая часть самолета. На хвосте крепят рули. Сбиты рули,

самолет — игрушка.

Устремились танки к самолетным шеренгам. Режут хвосты, как бритвой. Вместе

со всеми крошит фашистов и старший сержант Гаврилов.

Мчит сквозь огонь Гаврилов. Выскочил к взлетному полю. Смотрит —

выруливает самолет. Глянул Гаврилов: сердце ударило в грудь, как молот.

— Он! — закричал Гаврилов.

— Он! — сверху из башни кричит Носак.

Видят номер 22 на борту самолета. Развернул Гаврилов танк, устремился за

самолетом. Увидел фашистский летчик советский танк, дал мотору полные обороты

и прямо поперек взлетного поля пошел на взлет. Бежит машина. Перебирают колеса

заснеженные бугорки. Бежит самолет, а следом несется танк.

— Стреляй, стреляй! — кричит Носаку Гаврилов.

Да только мешкает что-то Носак. Никак фашиста в прицел не схватит.

Танк не чета быстрокрылому. Все быстрее, быстрее бежит самолет. От

неровностей поля словно гусь с ноги на ногу переваливается. Не уменьшается между ними —

растет расстояние. Уходит из рук стервятник.

Добежал самолет до границы поля. Тут проходил овражек. Подпрыгнул. Повис

в воздухе. Вот-вот начнет набирать высоту.

— Стреляй! — дико кричит Гаврилов.

В это время и танк подскочил к овражку. Коснулся овражной кручи и — о

чудо! — как лыжник с трамплина, за самолетом — в воздух. В эту минуту Носак и