5 февраля мы при великолепной погоде продолжали плыть

к югу. Тяжелый паковый лед на западе вынуждал держаться

вдали от берега; временами даже из «вороньего гнезда» трудно

было увидеть береговую линию.

С юга шла высокая зыбь, указывая на то, что в этом

направлении имеется открытое водное пространство значительных

размеров.

Температура как воздуха, так и воды равнялась +4° Ц.

Полуденные измерения показали, что мы находимся на

74° 32' южной широты и 168°02' восточной долготы. Итак, мы

продвинулись к югу дальше Уэдделла, который добрался до

74°15' южной широты.

Однако более полувека назад горстка смельчаков на

кораблях «Эребус» и «Террор» уже доходила до того более южного

пункта, к которому теперь приближались и мы, вооруженные

последними достижениями человеческой науки.

Магнитное склонение составляло 140° к востоку. Это

большое склонение изумляло меня, так как сэр Джемс Кларк Росс,

когда он был со своими кораблями примерно на том же месте,

отметил размер склонения в 67V2° к востоку.

Около полудня стала видна на западо-юго-западе вершина

вулкана Мельбурн.

Чем ближе мы подходили и чем выше вырастал вулкан на

горизонте, тем больше бросалось в глаза сходство этой

своеобразной горной шапки с Этной.

Вулкан возвышается над Ледовитым океаном примерно на

3000 футов. Он служит началом длинной горной цепи или

горного хребта, который тянется на восток и заканчивается мрачно

выступающей скалой.

Эта скала носит название мыса Вашингтон. Передний край

ее имеет в высоту приблизительно 500 метров. К западу хребет

постепенно повышается. На полдороге между мысом и вулканом

поднимается на высоту в 1000 метров пирамидальная гора.

Далее происходит постепенный переход к могучему вулкану,

который, блистая снежной белизной, произвел на нас вблизи

неизгладимое впечатление.

Росс назвал прилегающий к вулкану залив бухтой Вуда.

Бухта заканчивается фиордом, который врезается на мили

в глубь материка; фиорд столь же своеобразен, сколь и

прекрасен.

Перед входом в бухту машину застопорили. Я забрался

в «воронье гнездо», чтобы составить себе ясное представление,

можно ли нам подойти на судне к берегу и произвести

высадку.

На первый взгляд в бухте было много льда, но лед казался

тонким. Он был изрезан темными полыньями; мимо «Южного

Креста» быстро несло на восток большие льдины.

Подробно обсудив с капитаном Йенсеном сложившуюся

обстановку, я решил, что судно должно приблизиться к берегу:

у подножия вулкана с его северной стороны мы видели землю,

свободную от снега. Ледовая обстановка казалась

благоприятной как раз для движения в этом направлении.

Все на судне проявляли живой интерес к тому

великолепному ландшафту, что открывался перед нами у входа в фиорд,

а также к тем изумительным вещам, которые можно было

рассмотреть, бросая взгляд в глубь страны через пролив и через

горные расселины. Интерес этот возрастал по мере того, как

судно, медленно пробираясь между льдинами, все глубже

заходило в бухту.

В 7 часов мы застопорили машину, будучи окружены высоко

вздымавшимся, но не плотным паком. Огромный вулкан

возвышался на юге на фоне голубого неба. Как воротником, он был

окружен белыми тучками, которые держались вблизи кратера,

то поднимаясь, то опускаясь. Время от времени там, где

проступала сквозь ледяной покров темная порода, они как будто

расступались.

День стоял ясный. Не видно было ни единого облака, если

не считать облачного воротника, плавающего в нескольких

сотнях футов над кратером.

По всем признакам вулкан бездействовал; однако вскоре

нам пришлось убедиться, что не все здесь обстоит безмятежно.

Темная не покрытая снегом земля тянулась от подножия

вулкана на 10—12 миль к западу.

В 9 часов пополудни мне удалось при прекрасной

безоблачной погоде и при весьма удовлетворительной ледовой обстановке

высадиться на низкое побережье у подножия вулкана.

Побережье, совершенно свободное от снега, было усеяно такими

же крупными округлыми камнями, как и полуостров у мыса

Адэр. Со мною высадились все члены моего научного штаба

и сверх того капитан Йенсен, Оскар Бьаркё и Ингвар Самуэль-

сен. Мы взяли с собой инструменты, фотографические аппараты,

запас провианта и снаряжения.

«Южный Крест» под командой штурмана Петерсена стал на

якорь у входа в гавань; в случае ухудшения ледовой обстановки

он должен был немедленно развести пары и уходить.

Высадка прошла очень легко, поскольку вдоль берега не

было никакого течения. Однако по отношению к льдинам,

которые несло на север, нам нужно было проявлять величайшую

осторожность.

Вскоре после высадки мы услышали гудок «Южного Креста»—

условный знак наступившего ухудшения ледовой обстановки.

Непосредственно вслед за этим мы увидели, как судно стало

с трудом прокладывать путь на восток в открытое море сквозь

сплачивающиеся льды. В бинокль я различил в «вороньем

гнезде» второго штурмана—Гансена; перед носом упорно

пробивающего себе путь судна громоздились высокие торосы.

Теперь, когда смело предпринятая высадка стала

совершившимся фактом, ее надо было всемерно использовать.

Плоское побережье находилось примерно в 20 футах над

уровнем моря. С севера оно было ограничено бухтой, с запада—

неизвестным, вытянутым и живописным фиордом, с юга—какой-

то небольшой бухточкой. Эта бухточка отделяла низкое взморье

от подножия вулкана Мельбурн, который здесь круто

обрывался девятисотфутовой базальтовой стеной, темной и

бесснежной.

У верхнего края этой скалистой стены был отчетливо виден

излом стофутового ледяного покрова, который шел по конусу

вулкана почти до самой вершины, где проступала уже темная

порода.

На полуострове попадались небольшие пингвины Pygoscelis

adeliae и множество поморников с крупными оперившимися

птенцами.

Наибольшее наше внимание привлекала юго-восточная часть

того куска суши, на котором мы находились. Нас интересовали

своеобразные очертания бесснежных утесов и геологические

структуры.

От полуострова, где мы находились, шел подъем к

юго-востоку. Там высились фантастические башни, колонны и галереи.

Создавалось впечатление, что из одного сказочного царства мы

были внезапно перенесены в другое.

Повсюду свободная от снега земля с гротами и колоннадами

из ноздреватого базальта. Огромные обломки скал покачивались

на созданных самой природой подпорках. Всюду видны были

следы разгула диких сил, возникших от пылающего подземного

жара. Повсюду лава и пемза, базальт всех цветов—от ярко-

красного и желтого до зеленого, коричневого, серого. Повсюду

выступы и ущелья!

По мере подъема наше изумление росло. С каждым шагом

перед нами открывался все более своеобразный и сказочный

ландшафт, пока мы не оказались, наконец, на обрывистом краю

котловины, имевшей в поперечнике около 600 футов.

Юго-западная сторона котловины была как будто смята

могучим взрывом. Глубокие выбоины и изломы на стенках

котловины наглядно говорили о той мощи, с которой

вулканические силы прорвали свою ледяную оболочку.

Посреди замороженной снежной страны лежало это темное

царство, грозящее своими фантастическими крепостями,

башнями, минаретами.

Обследовав верхнюю часть котловины и набив свои мешки

образцами вулканических конгломератов, мы двинулись дальше

к северо-востоку по небольшой долине, которая, быть может,

обещала привести к чему-то еще более интересному, нежели то,