Марго Готлиба побаивалась. Его все побаивались. Если бы мы с Готлибом не были так давно и близко знакомы, думаю, и я бы его боялся. А если бы он был моим врагом… Не хотел бы я, чтобы Готлиб был моим врагом.

Готлиб приблизился, и мы пожали друг другу руки. Кивком предложив ему идти за мной, я вошёл в кабинет. Марго слегка перестаралась, проветривая кабинет, было довольно свежо.

– Рассказывай, – бросил я, снимая пальто и вешая его на плечики в шкаф. – Что за проникновение? Что украли?

– Да ерунда, – отозвался Готлиб, усаживаясь за стол. – Мальчишки баловались. Прорезали автогеном дыру в складе брака. Склад, как ты знаешь, находится в северном углу периметра. За ним пустырь. Дыру прорезали и в склад забрались. Через ворота склада на территорию промплощадки выйти не смогли – там собаки бегают. Залаяли наши пёсики, мальчишки испугались и успех развивать не стали. А на складе сам знаешь – брать нечего. То, что там лежит, даже взрослым не нужно, а пацанам и вовсе. Цветной металл отдельно хранится, на складе брака – только изделия из чёрного. Если на металлолом, так теперь школьников не заставляют металлолом собирать.

– Мальчишки? – не поверил я. – Автогеном?

– А что ты хотел? Двадцать первый век, не лобзиком же дыру в стенке железного склада выпиливать.

– Ну да, – согласился я. – И всё-таки, почему ты решил, что это мальчишки? Может, это бомжи были?

– А я их уже разыскал, – ответил Готлиб. – Как говорится, по горячим следам. Пацаны. Старшему четырнадцать лет, ещё двоим по двенадцать. Ну, постыдил родителей, предложил обратить внимание на то, куда направляют избыточную энергию их чада. Дыру уже залатали.

– Это хорошо, – похвалил я начальника службы безопасности. – Но надо бы что-то придумать, чтобы прецедент не превратился в систему. За детьми могут и взрослые последовать. Собак отравить можно…

– Наши пёсики ничего брать от чужих не будут. Но я уже потолковал с начальником промплощадки. Склад организуем в другом месте, а старый снесём и забор нормальный поставим. С колючкой и видеоконтролем.

– Правильно. Смету пусть завтра же мне на утверждение плановики подготовят.

– Николай, я вообще-то не об этом проникновении поговорить хотел, – Готлиб склонил голову набок и испытующе глянул на меня.

– Что-то более серьёзное?

– Как посмотреть… В Климе проблемы. На объекте «Водопад» вышли из строя два блока – блок электрокоагуляции и блок осветления.

Интересно. Я задумался. Два основных блока установки для комплексной очистки воды одновременно вышли из строя!

В Климе отвратительная вода. Содержание кремния, железа и марганца превышает ПДК в двадцать с лишним раз. Традиционные способы очистки там не катят. Местный «Водоканал» уже куда только не обращался, даже в Российскую Академию Наук – всё без толку. Учёные сидят без денег, и много их там таких безденежных, а потому цену загибают запредельную. И это только за разработку темы, а что получится в итоге – непонятно, гарантий ноль. На это мероприятие с неясными перспективами «Водоканал» пойти не мог, да и денег таких у него не было. Я когда узнал об их мытарствах, сразу дал задание Мурашкину, и он решил проблему очистки Климской воды быстро и оригинально. Правда, некая организация со странным названием: «КРЭК», что в расшифровке звучит не так уж странно – «Климская региональная экологическая корпорация», тоже кое-что изобрела. И не только она. Москвичи тоже подсуетились, но то, что у них получилось на выходе, и у экологической корпорации, и у москвичей, дороже нашего «Водопада» раза в полтора. И менее эффективно к тому же. Например, содержание в воде марганца после очистки всё равно лежит в пределах, превышающих ПДК.

– А почему ты этим вдруг заинтересовался? – спросил я Готлиба, хотя уже предполагал в общих чертах его ответ. – Технические проблемы, мне кажется, не входят в круг твоих обязанностей.

– Эх, Николай, – вздохнул Готлиб. – В круг моих обязанностей много чего не входит, однако я должен быть в курсе всех дел, чтобы ты мог не беспокоиться о своей безопасности и спал спокойно.

– Ты предполагаешь диверсию?

– Заметь, оба блока вышли неожиданно и одновременно. Вполне возможно, что это недоработка конструкторов. Или брак монтажников или оплошность эксплуатационников… Но у меня имеется ещё кое-какая информация.

– Слушаю. – Я сосредоточился, зная, что понапрасну Готлиб панику поднимать не станет.

Выслушать Готлиба мне не удалось, так как в дверь постучалась Марго, и, просунув голову в щель, сказала:

– Все собрались. Приглашать?

– Зови, – сказал я и попросил Готлиба: – Останься. Я проведу совещание, и мы с тобой договорим.

Совещание прошло как обычно – быстро и по-деловому. В принципе я знал почти обо всём, что произошло за неделю, потому что бывал на работе ежедневно, несмотря на то, что все подразделения моей фирмы работали как хорошо отлаженный механизм. В течение недели я встречался со всеми руководителями отделов и служб, бывал в цехах, выслушивал жалобы и предложения рабочих, вникал в каждую мелочь.

Выслушав краткие доклады руководителей подразделений и дав им кое-какие указания, я перешёл к основному вопросу – аварии в Климе. Начальник группы выездных работ, Судниченко Павел Семёнович, клялся, что монтаж «Водопада» выполнен его экстраспецами качественно и строго в соответствии с чертежами и рекомендациями конструкторов. Начальник КБ Прохоров Сергей Леонардович уверял меня, что проект отличный и что он проверен на сто рядов. Ссылался на патент и сертификат.

– И, тем не менее, – сказал я, – произошло то, что произошло. Два основных блока установки вышли из строя. Надо срочно выезжать на место и решать проблему. Клиент без очищенной воды оставаться не должен, да и нам своё реноме терять негоже. Если установим, что авария произошла по вине эксплуатационников, будем устранять за их счёт. Если по нашей – не обессудьте, мужики, за ваш. Бизнес есть бизнес.

– Сервисная бригада будет готова через неделю, – уныло сообщил Павел Семёнович.

– Почему так долго? – удивился я.

– Те парни, что занимались монтажом «Водопада» в Климу, заняты на другом объекте. Закончат через неделю.

– Замените монтажников. Мне что, учить вас, Павел Семёнович? Бригада должна быть готова через два дня. А завтра я выеду в Клим сам. С Сергеем Леонардовичем и автором идеи, Алексеем Константиновичем Мурашкиным. В среду мы во всём разберёмся, и в среду же твои архаровцы, Павел Семёнович, должны выехать на место.

– Понятно, – нехотя согласился Судниченко.

– Тогда все свободны, – закончил я совещание и голосом отставного Президента Советского Союза добавил: – Работайте, товарищи, и всё у вас будет!

– Я закурю? – спросил разрешения Готлиб, когда все вышли.

– Кури, – кивнул я, и сам полез за сигаретами. – Ну, выкладывай, что за информация?

Готлиб, прошелестев молнией, раскрыл папку, которая всё совещание пролежала перед ним на столе, и протянул мне лист бумаги с текстом.

– Что это? – спросил я, прочитав заголовок: «Недобропорядочные инвесторы»

– Из Интернета скачал. Статья о нас. Пишут, что мы муниципальным предприятиям российских городов и весей несертифицированную продукцию поставляем, которая потом ломается и выходит из строя.

– Так врут же. Мы теперь без сертификации ничего не изготавливаем и не поставляем. Прошли те времена, когда можно было всякую туфту гнать.

– Врут, – согласился Готлиб. – Да ещё как! Ставят под сомнение пользу от внедрения наших разработок. Пишут, что наши «Водопады» сплошная бутафория, а за положительные результаты экспертизы очищенной воды мы заплатили местному отделению СЭС. Даже сумму назвали – три тысячи евро.

Я покачал головой. Сумма такая, совершенно верно, но это не взятка. Обычный гонорар. Правда, неофициальный…

– Выяснил, чей заказ?

– Выясняю. Информация будет сегодня. Возможно, часам к двум.

– Это же ещё не всё?

– Не всё. Как ты думаешь, почему затягивается подписание контрактов на поставку и монтаж «Водопадов» с другими потребителями?