Усталый парень, которого все называли Васей, спокойно сказал:

– Рано или поздно всегда случается передоз, если начинаешь нюхать и колоться. Вот отсюда все твои «не помню». Теперь я тебе верю. Только убийство под дозой стоит столько же, сколько убийство без нее. Ты дашь сейчас подписку о невыезде, тебя отвезут домой, чтобы ты отоспался, а завтра за тобой приедут, и говорить ты будешь с нашим руководителем Сергеем Александровичем Кольцовым. Ответить надо будет на такие вопросы: где ты был ночью, случайно ли встретил девушку, которая предположительно является Элизой Никитиной, или знал, что она в это время пойдет по скверу. Ну, и самое главное: что ты к ней испытывал в нормальном состоянии, была ли ревность, ненависть, желание убить.

– Я не помню, кого я встречал, откуда приехал, но я не убивал Лизу.

– Когда проспишься, поймешь, что возможен только один вариант: либо ты точно знаешь, что не убивал ее, либо ты ничего не помнишь. Что такое «прямые улики», думаю, ты понимаешь уже сейчас, в таком состоянии. В общем, пока на выход. Домой отвезут, присмотрят за тем, чтобы не пытался сбежать. Родителям лучше обо всем сообщить, поскольку нам по-любому придется с ними говорить.

Артем вошел в квартиру, прошел в свою комнату в ботинках и куртке и упал на кровать. Он хотел только одного – провалиться в сон.

Первой с работы вернулась Ирина, его мать. Она вошла в его комнату и остановилась у кровати, глядя на него с ужасом. Она знала, что Артем может выпить в компании, ей иногда казалось, что он пробовал наркотики, но это сейчас не редкость, и особых проблем у них не было. Мог вернуться под утро или утром, как сегодня, мог потом спать до полудня, а дальше все было как обычно. Он вставал, принимал душ, ел, пил кофе, сидел за компьютером, занимался, чаще всего после таких вечеринок в институт не ездил. Был спокойным, здоровым, контактным. Что с ним происходит сейчас? Прошел целый день. Куда он ездил или ходил? Почему лежит в верхней одежде? Может, у него грипп, пневмония? Он как-то хрипло, неровно дышит. Ирина потрясла сына за плечо. Хрип или храп прекратился. Но Артем по-прежнему лежал лицом вниз.

– Тема, – позвала сына Ирина. – Ты не спишь? Что с тобой?

Он повернулся на спину. Бледное лицо. Синевато-багровые тени под глазами.

– Ты заболел! Я вызываю врача!

– Мама, подожди. Не суетись. Может, я и заболел. Но это не самая большая сейчас проблема. Меня возили в полицию. У них получается, что я убил Лизу Никитину.

– Ты бредишь! Лиза убита?

– Как будто да.

– Что значит – как будто?

– Мне так сказали. Они нашли меня по отпечаткам ботинок. Ее убили рано утром в нашем сквере. Мама, у них все совпало уже! Мои отпечатки пальцев на какой-то палке, ее кровь на моей синей куртке, что-то еще… Анализы брали, экспертиза…

– Артем, – присела Ирина на кровать, потому что ноги у нее стали ватными. – Может, тебе все это вообще приснилось? Извини, но ты или что-то выпил, или принимал ночью. Я шла от метро, встречала соседей, мне никто ничего не говорил, что у Никитиных несчастье. Такие вещи быстро распространяются.

– Не приснилось. Они меня забрали. Там у меня брали кровь и отпечатки пальцев. Вот, посмотри, – Артем сел, снял куртку, поднял рукав футболки. – Я дал подписку о невыезде, завтра за мной приедут, чтобы я там все вспомнил. А я не могу. В голове темно.

– Ты видел Элизу… убитой?

– Только на фотке. Я не понял, кто это. Пальто похожее.

Ирина взяла руку сына, прижала к губам.

– Мальчик мой, я тебя умоляю, приди в себя. Нам надо во всем разобраться. Как могла выйти такая ошибка?!

– Мам, – беспомощно сказал Артем. – Я не знаю, ошибка это или нет. Они мне не верили, наверное, но ты поверишь… Я ничего не помню! Только одно: Элиза снилась мне сегодня в этом пальто и платье.

– Так. Успокойся. Ты говоришь, ее кровь на твоей куртке. Но ты мог возвращаться, увидеть ее лежащей – раненой или убитой, – и пытаться помочь…

– Ты забыла, что они нашли какую-то палку, там ее кровь и мои отпечатки пальцев.

– Но ты же не мог! Почему ты молчишь? Ты же не мог убить Лизу, которую знаешь с детства и, как мне кажется, любишь. Ты мог спьяну поднять и эту дурацкую палку, если она лежала рядом с ней.

– А вдруг смог? – Артем закрыл глаза, а Ирина сжала руками виски.

– Нет, я вообще не могу поверить во всю эту историю. Я позвоню Никитиным.

Она решительно взяла телефон, набрала номер и постаралась говорить обычным ровным тоном, что, конечно, не получалось. Ее голос срывался, слова застывали на губах.

– Здравствуй, Галя. Узнала?

– Да, Ира, конечно.

– Я хотела узнать: у вас все в порядке? Ничего не случилось?

– Случилось. Многое случилось.

– Элиза…

– Так. Давай я тебе сразу все скажу коротко. Девушка, которую в сквере нашли убитой, не Элиза. Просто похожа. Ну, это еще будут проверять, оказывается, в таких вещах даже матери не верят, но это не она. Но на девушке Лизочкина одежда. Почему-то. И мы не знаем, где она сама. Должна была быть у Игоря, но… В общем, ее ищут. А тебе кто сказал?

– Артем.

– А ему?

– Галя, его вроде подозревают в убийстве. Какие-то улики, отпечатки, кровь…

– Ничего не понимаю. А где он? Что говорит?

– Он ничего не знает. Он ночью был в какой-то компании, перепил. За ним приехали. Показывали фотографию, он не понял, кто это. Завтра за ним опять приедут. Я не знаю, что делать.

– И я не знаю. И никто пока не знает. Ира, мне говорили, что подозреваемых по району может быть много. Проходили мимо, могли дотронуться, вариантов полно. Просто я не могу сейчас это обсуждать. Я должна увидеть заключение, в котором будет официально написано, что убитая девушка – не Лиза. Я осмотрела ее внимательно, нашла различия, хотя очень похожа, действительно. Но ты понимаешь, в каком я состоянии?! И потом – мертвый человек отличается от живой девочки, конечно. Дочери. Самой себе не верю! Увидела родинку, теперь думаю, вдруг померещилось и вообще… Давай отложим разговор. Я жду звонка от Лизы. Она отключила телефон, у нее есть такая дурацкая привычка. Ее вещи как-то оказались на другой девушке, мне сказали, что я и в этом могла ошибиться. Я не могла ошибиться в обычной ситуации, но в такой… Я в смятении, конечно.

– Извини, я просто занимаю телефон. Тебе столько нужно узнать. Спасибо за то, что рассказала. Уверена, что это не Лиза.

Ирина дотронулась до руки сына и сказала:

– Ты понял? Это еще проверят, но Галина почти уверена, что убитая девушка – не Лиза.

– Что значит – почти? Она свою дочь не может узнать?

– Она считает, что это другая девушка, но одета так же. И очень похожа. Но она очень нервничает. Тема, она опознавала труп, а не живую дочку. Я не могу это развивать, но это большая разница. У Лизы не отвечает телефон, ее ищут. И Галина должна получить официальное заключение.

– Тогда выходит, что у меня на куртке кровь не Лизы?

– Получается так, если Галина права. Не знаю, что это меняет для нас.

– Для меня это меняет все. Если я по пьяни убил Элизу, то я убью себя. Если перепутал и убил другую девушку – тогда приму, что положено.

– Боже…

Игорь Сечкин оказался видным молодым мужчиной, с хорошей спортивной фигурой, ухоженным, с красивой стрижкой густых русых волос, привычной белозубой улыбкой. Он улыбался и после того, как посмотрел удостоверение Сергея. Светским жестом пригласил его и еще двух сотрудников в гостиную, предложил напитки.

– Спасибо, потом, – ответил Сергей хозяину дома еще более яркой улыбкой. В этом Кольцова никто еще не переплюнул.

Он непринужденно присел на крайне неудобное кресло стиля «модерн», осмотрелся. Дорогая, современная и банальная обстановка, лишенная намека на индивидуальность владельца. А девушку, судя по рассказам ее родителей, выбрал не совсем обычную. Или совсем необычную. Сергей сделал вид, что залюбовался ярким разноцветным паркетом из дорогих и разных пород дерева, и думал в это время: «Если стереть его обаятельную улыбку, получится малоприятная физиономия. Утиный нос с острым концом, тонкие губы, срезанный подбородок и глаза… Довольно красивые серые глаза, совершенно лишенные выражения. Наверное, результат долгой тренировки. Он просто ими смотрит, но больше ничего по его взгляду не определишь. У него мебельные магазины, а мог бы служить в разведке. Интересно, чем он привлек Элизу Никитину, переборчивую девушку, как сказал ее отец? Может, вот прямо сейчас мы это у него узнаем? Каким-то образом…»