– С какой целью взять палку?

– Я не знаю! Просто посмотреть. Никто не знает, как поведет себя, увидев убитого человека… Знаешь, продолжай лучше бегать по квартире. А то войдешь сейчас в роль прокурора. Надо же, как все бывает… Это первая настоящая неприятность в нашей семье, а мне с тобой не легче, а труднее. Я с ночи боюсь, что ты как-то не так поговоришь с Артемом. А он на пределе, может в свою очередь совершить ошибку. Его еще будут допрашивать. Он же… Он вчера мне сказал, что если окажется, будто именно он убил в неадекватном состоянии Элизу, то убьет себя… Но им может сначала показаться одно, потом выяснится другое… У них версии, а над нами – просто меч. Над нашим мальчиком.

– Он так сказал??? – Николай только сейчас почувствовал тяжесть свалившейся на них беды. – Тогда надо ехать с ним и вообще глаз с него не спускать. Следствие может длиться долго, все будет то лучше, то хуже… Мы можем пропустить!

– В том-то и дело, – всхлипнула Ирина. – Конечно, это недоразумение. Но зачем им искать кого-то другого?! У него очень сложное отношение к Элизе. Он любит и ревнует постоянно. Галина считает, что убитая девушка – не Элиза, но даже она говорит, что очень легко перепутать. Она до сих пор не уверена, ждет результатов экспертизы. И эта одежда, даже если на самом деле совпадение… Понимаешь, я уверена, что Элиза найдется живой, но для нас это ничего не меняет. В такой тупик попал Артем!

– Я понимаю, – сказал Николай. – Надо искать адвоката и деньги на него. Я даже не знаю, сколько это стоит.

– Много, конечно. Мы столько не найдем, даже если возьмем в долг у всего института.

– Рояль, Ира. Срочно ищи того коллекционера, который хотел его купить.

– Да, мой дорогой. – Из глаз Ирины хлынули слезы. – Я всю ночь думала о том, в чем я виновата. Мне показалось, в том, что заставила его учиться в музыкальной школе, играть на этом рояле… Я, кажется, возненавидела Бетховена и «К Элизе». Он сначала это играл часто, потому что это простая пьеса, потом он в нее влюбился. И связал это с Элизой Никитиной, в которую тоже влюбился. Мне нужно было давно согласиться продать рояль, купить ему машину. Он не мог бы пить и все такое, возил бы других девушек…

– Ир. – Николай обнял жену. – Теперь ты не усугубляй. У Темки и без машины были другие девушки. Но нравится та, которая недоступна. Она бы понравилась ему, как бы ее ни звали. Не повезло ему в любви. Но это совершенно другой вопрос. Мы начали решать его проблему. Давай я тебе руку перевяжу. Ищи покупателя, а я начну узнавать про адвокатов. Надо помогать сыну, а мы как-то расклеились. Ты только не реви, я от этого слабею и перестаю соображать.

– Я тут, – вдруг произнес с порога Артем. – Я все слышал, что вы говорили. А я… Мы после пивной были у Сеньки. Я пешком от него шел. Долго. И, мне кажется, что я встретил Лизу… Что она тоже шла. Теперь мне так кажется. Когда менты мне это внушили. А потом она уже мне снилась.

– Тогда… что же получается, раз на куртке ее кровь… – начал Николай.

– Молчи! – закричала Ирина. – Ничего пока не получается. Артем просто не может восстановить всю картину. Возможно, он ее не видел. Скорее всего! Он был нетрезв.

– И кто мне поверит… – безнадежно произнес Артем.

Галина и Виталий тоже не спали в эту ночь. Но утром Галина сделала все, как обычно. Приготовила тосты, сварила кофе, даже сделала быстрый салат из овощей и фруктов (состав она каждый день немного меняла), где-то прочитала, что именно с него нужно начинать завтрак.

Виталий вошел в их огромную столовую-кухню побритым, с еще влажными после душа волосами, он никогда не пользовался феном. Галя сказала ему, что это вредно для волос. Он прикоснулся губами к щеке жены, с одобрением отметил, что она тоже хорошо выглядит, просто и красиво причесана, кажется, немного подкрасилась. Совсем незаметно, просто не бледная, нет теней под глазами, отеков, губы свежие… На самом деле так не могло быть. Он точно знал, что она не спала ни минуты, потому что не спал сам. Она пару раз выходила из спальни, а когда возвращалась, он чувствовал запах сердечных капель. Она здорова, насколько ему известно, но эти капли пьют и в качестве успокоительного. Хорошо, если так. Его самого здорово прихватило там, в морге. Если бы не врач, кто знает, что бы из этого вышло… Но какая молодец Галина! Им нужно нормально позавтракать, поддержать себя и вынести все, что придется…

Но принять верное решение гораздо легче, чем выполнить его. Есть категорически не хотелось. Оба немного поковырялись в салате, сделали по паре глотков кофе. Виталий позвонил в офис, чтобы предупредить, что не придет сегодня, Галя смотрела на него умоляюще: не надо занимать телефон. Да, он переоценил ее хорошую форму, как, собственно, и свою. Легко не будет. Не стоит задавать ей вопрос, набирала ли она номер дочери. Разумеется, да, разумеется, с прежним результатом. И не дочь виновата в том, что сейчас им обоим страшно. Она вела себя так с подросткового возраста. Это был не эгоизм, не самоутверждение, а просто логика. Ее логика. Раз она не звонит, значит, у нее все в порядке, она не хочет отнимать ни у них, ни у себя время. И в этом смысле Элиза была совершенно не похожа на других девушек. У Виталия было такое впечатление, что все девушки и женщины в любой ситуации постоянно говорят по телефону. Это практически болезнь. Он часто слышал обрывки текста. Это песнь акына: что вижу, то пою. Выходит молодая мама с коляской из подъезда и сразу начинает названивать. Я иду, я стою, он спит, он не спит… Ему было непонятно, кто все это выслушивает. Его радовало, что его дочь совсем не такая. Вот и платит он за эту радость. Они с Галей сходят с ума, а дочь этого не чувствует.

Когда раздался звонок, они оба вздрогнули. Виталий только поздоровался и сказал: «Да, хорошо». Разъединился и встал.

– Что? – спросила Галина.

– Кольцов просил приехать. В отделение. Почему-то он сказал, что мне лучше приехать одному. Видимо, не так важно. Технический вопрос.

– Ты себя слышишь? Что сейчас может быть неважным? Технический вопрос – это результат экспертизы. Действительно ли это чужая девушка. Мне кажется очень плохим знаком то, что он сказал тебе приехать одному, поэтому мы, разумеется, поедем вместе.

– Ты так враждебно говоришь, как будто это моя идея – поехать туда без тебя. Я как раз считаю, что нужно в любом случае ехать вместе. И все вместе обсуждать. Собирайся, только успокойся, пожалуйста. Возможно, у них что-то не получилось, не сложилось, ну, так бывает, наверное. Нужно что-то уточнить. Я только это имел в виду, когда говорил о техническом вопросе.

– Но ты же понимаешь, что уточнять надо именно со мной, так как именно я опознавала тело. И вещи. Поэтому мне кажется очень странным то, что он приглашает тебя одного.

– Да не так! Что ты зациклилась? Я уже сам сбился и забыл. Он, наверное, сказал: можно приехать и одному, чтобы тебя лишний раз не волновать. Он же не видел, что мы сидели рядом, когда он позвонил.

– Хорошо. Я буду готова через пять минут.

Он допивал свой остывший кофе, когда она вошла в черном брючном костюме.

– Странно, что ты так оделась, – пробормотал Виталий.

– А что не так?

– Черный цвет…

– Знаешь, как-то автоматически. Это просто деловой костюм, мы ведь не в гости едем.

– Да я так. Все нормально. В конце концов, мы там видели мертвую девушку. Пока ее родственники не в курсе, мы поедем в черном. Это уместно. Я собирался надеть черные джинсы и черную водолазку. Можешь спускаться к машине, я тебя догоню.

…Они открыли дверь кабинета Сергея через сорок минут. Тот сидел за столом и делал столько дел одновременно, сколько один человек вроде бы не может. Он что-то читал на мониторе компьютера, подписывал документы из разных папок, говорил по телефону, набирал текст на планшетнике, писал от руки… Кивнул им и показал на стулья перед столом.

Никитины сели, рассчитывая на долгое ожидание, но Сергей вдруг все прекратил.