- Сильно досталось? Болит где?

      - Яр, не изображай из себя курицу-наседку. Вырос мальчик, не надо меня опекать, - отмахиваюсь от блондина и борюсь с болезненным желанием закурить.

      - Я спросил, как ты себя чувствуешь, а не как мне стоит себя вести, - огрызается в ответ, сразу теряя весь свой шик и блеск.

      - Нормально. Рад?

      - Счастлив, - ухмыляется и, преодолев разделяющее нас расстояние в несколько шагов, притягивает меня к себе за плечи крепко обнимая, по родному так, искренне, аж затошнило от обилия розовых соплей.

      Хлопаю его по спине и отстраняюсь, на долю секунды заметив в голубых глазах волнение.

      - Нам встретиться надо, поговорить, - ставит меня перед фактом, отходя на пару шагов и собираясь с мыслями.

      - Случилось что? – молчание начинает напрягать, давить на нервы, которые последнее время и так ни к черту.

      - Вик сбежал из больницы.

      Резко подскакиваю на ноги и тут же об этом жалею, согнувшись пополам от болезненного прострела в живот.

      - Сука… - шиплю, стараясь выровнять дыхание.

      - Не сомневаюсь, что тебе паршиво, но ты не мог бы найти Вика? Этот пацан на взводе, в голове у него тараканы размером с динозавров, да еще и башкой шибанулся. Дома его нет, у тебя нет… - на мой вопросительный взгляд, он лишь виновато улыбнулся, - я проверял, у друга нет. Его блядь нигде нет.

      - Тачка где?

      - На парковке.

      - Заебись! И где его искать?

      - Это тебе виднее. Юрия я придержу, но времени у тебя мало. Сейчас главное пацана найти, а там разбирайтесь сами.

      Уже собираюсь уйти, подгоняемый неведомыми силами, как замираю и обреченно улыбнувшись, не оборачиваясь, спрашиваю:

      - Давно знаешь, что я здесь?

      - Лет пять.

      - А этот?

      - Не знал ни черта. И надо было тебе так спалиться? Глебка, ну хули тебе мирно не жилось? - этот стон, волной теплого света прошелся по сердцу. Черт, приятно.

      - Так получилось. Яр, я с Виком не…

      - Я понял. Вали уже.

      Выхожу из больницы с трудом пробираясь через сугробы, взявшиеся за какие-то пару часов и выросшие почти по пояс. Едва иду, увязая кроссовками в снегу, каждый шаг как подвиг. Но вся боль отходит на второй план, стоит только вспомнить, что где-то по городу бродит ебанутое контуженное недоразумение. Ну что за наказание, а не ребенок? И так отчаянно хочется его обнять, закрыть от морозного ветра, холода, от всех, и главное - от его чудовищного прародителя. Ну почему так? Всегда так, стоит только жизни наладится, выровняться, как появляется Юрий и все ломает.

      Где ты, бестолочь моя?

      Обошел все окрестности, почему-то я уверен, что он в моем районе, чувствую это. Но где? У наших поспрашивал, все молчат, знать не знают, видеть не видели. Да что за хуйня? Сколько я так брожу по промерзшим улицам, за окном уже вовсю рассвело, часов девять, наверное. Силы стремительнее покидают меня, хочется забиться в угол, хочется укрыться от холода, но сдаться сейчас невозможно, нереально и неприемлемо.

      Знакомый подъезд, нужный этаж и предсказуемо не запертая дверь. Музыка звучит совсем приглушенно, едва слышно, чувствую привычный запах травы, легкие нотки алкоголя и скинув кроссовки, прохожу в комнату. Какого же было мое удивление, когда вместо привычной толпы увидел сидящего перед ноутбуком Илюху и прижавшегося к его плечу полусонного Вика. И возможно их дуэт, так тесно восседавший на диване, можно было бы назвать гармоничным, если бы не взявшееся из ниоткуда желание убивать. Сначала Илью, потом Вика, и в конце себя, чтобы не мучиться с закапыванием тел и побегом.

      Первым мое появление заметил Илья и, дружелюбно улыбнувшись, приветливо помахал мне рукой. Взгляд у него был замученный, такой, будто ничего не происходит и они давние знакомые, просто смотрят кино, как и положено.

      Попытался вернуть ему ответную улыбку, но потому как дернулся его глаз, видимо, дружелюбно не получилось.

      Он с выдохом привстает, чуть отстраняет от себя Вика, причем делает это так, будто рядом с ним сидит фарфоровая кукла; обхватив его за подбородок, поворачивает бледное лицо ко мне.

      - Твою ж мать! - получается слишком громко и красочно, но Вик по-прежнему смотрит сквозь меня пьяным мутным взглядом, в котором нет и намека на адекватность.

      Да он же обдолбанный, причем знатно так, на полную.

      - Спокойно, Отелло, он сам, я тут не причем. Забирай его, и валите нахер, я не нянька, - огрызается Илюха и, встав, придерживает Вика за плечи, поудобнее усаживая на диване.

      - Наркоту он где взял? – интересуюсь, не скрывая своего «положительного» отношения к другу, за шкварник вздергиваю не сопротивляющуюся тушку и, обхватив за талию, поднимаю на руки. Раны дают о себе знать, да и Вик потяжелее хрупкой барышни, но своя ноша, как говорится, не тянет.

      - А, ну это да, это я. Ну ему надо было. Ты бы видел, как его ломало. Я даже сначала подумал, что он крышей поехал, и главное молчит, ни слова не говорит…

      - Какого хера он тут? – перебиваю словесный поток, чувствуя в его голосе виноватые нотки. Это бесит.

      - У него и спрашивай, сам пришел. Разогнал всех главное, матом ругался…

      - Илья, прекрати паясничать, - рявкаю на нагло издевающегося Илюху и бреду на выход, но уже у порога торможу.

      Держа сейчас в руках такое родное безмозглое создание, не хочется расставаться с ним. Когда он придет в себя, опять будет зол, припомнит мне все мои прегрешения и, больше чем уверен, не захочет со мной разговаривать. Но сейчас, такой теплый, мягкий, почти бессознательный... не могу с ним расстаться.

      - Мы у тебя останемся, - поставил перед фактом и, круто развернувшись, направился в дальнюю комнату.

      - Чувствуйте себя, как дома, надеюсь скоро свалите, вам тут не притон… - доносится мне в след, но захлопнув дверь уже не слышу его злорадства.

      Опускаю Вика на кровать и только собираюсь отстраниться, как он, резко распахнув глаза и сфокусировав на мне взгляд, обхватывает руками за шею и притягивает к себе. Какой он теплый, нежный, мой…

      - Вик, слышишь меня? – пытаюсь привести его в чувства, стараясь достучаться до затянутого наркотическим опьянением мозга, но он спит, есть лишь инстинкты. Черт, я знаю это состояние, понимаю, что сейчас будет и что будет потом, когда он придет в себя. Но видеть его таким – страшно, дико и неправильно. Ладно я, уже смирился, привык, сам выбрал эту дрянь расползающуюся по моему организму, а он-то - нахуя?